– Да, и у вас уже есть какие-нибудь соображения на этот счет? – спросил Дюран.
– Пока ничего определенного. Все, чем я располагаю на данный час, – вот этот инородный объект. – Шоу постучал по одному из снимков на световой панели.
Джеффри пристально смотрел на развешанные в кабинете снимки, как вдруг его захлестнуло ликование: а что, если психиатр прав? Тогда все встает на свои места. Ну, не совсем все – убийство Эдди Бониллы так просто не объяснишь, – но очень многое.
– Доктор, что вы посоветовали бы теперь? – поинтересовался Дюран.
Шоу заколебался.
– На данном этапе все зависит только от вас.
– А что я могу сделать?
– Мы могли бы извлечь объект, взглянуть на него и попробовать разобраться – что он собой представляет и из чего изготовлен.
– Это опасно? – спросила Эйдриен.
Доктор задумчиво покачал головой:
– Не особенно. Предмет расположен в сравнительно доступной области. Пациент будет находиться в сидячем положении, а мы проникнем в клиновидную пазуху через переднюю носовую перегородку.
– Через нос?
Шоу решительно шлепнул указкой по открытой ладони.
– Верно. Придется применить антибиотики широкого спектра действия. А в остальном – не операция, а одно удовольствие.
– Но ведь любое хирургическое вмешательство сопряжено с определенным риском, – заметила Эйдриен.
Доктор кивнул:
– Да, разумеется.
– А поподробнее? – обеспокоился Дюран.
– Можно нечаянно повредить зрительный нерв.
– То есть он ослепнет?
– Очень, очень маловероятно. Я бы скорее опасался истечения ЦСЖ.
– Простите, как вы сказали? – спросила Эйдриен.
– ЦСЖ – цереброспинальная жидкость, которой мозг отделен от черепной коробки. При операциях такого рода… – Шоу не окончил предложения и лишь неопределенно пожал плечами.
– Жуть какая, – пробормотал Дюран.
– В любом случае вероятность летального исхода менее одного процента.
Комментариев не последовало.
– Разумеется, – продолжил психиатр, – пока инородное тело находится в мозгу, всегда присутствует опасность осложнений. Например, оно может вызвать какую-нибудь локализованную инфекцию или набухание мозга – ликвор. На снимках я заметил область раздражения вокруг предмета. – Шоу порылся в пачке больших цветных распечаток, которые походили на психоделические картинки. На них все так и пылало пурпурным и светло-вишневым, отдельные участки светились сапфиром – одним словом, легко представлялось, будто какой-то шутник разложил на столе образцы расцветок для коллекции модных футболок в стиле ретро.
Доктор поднес снимок к фотографическому увеличителю.
– Вот. Взгляните-ка сюда. Отчетливый ореол, видите?
Дюран с Эйдриен по очереди подходили и рассматривали снимок: на фоне пурпура явственно выделялся крошечный желтый блик.
– Доктор, а вы бы что посоветовали? – в отчаянии махнул рукой пациент.
– Соглашайтесь на пробную операцию. Нужно еще посмотреть, сможем ли мы проникнуть внутрь и выйти, не причинив лишних повреждений. А если это удастся, заодно удалим инородное тело. Неплохо посмотреть, с чем мы столкнулись.
– А оперировать вы будете сами? – поинтересовалась Эйдриен.
Шоу покачал головой:
– Нет, я поищу руки получше. – Он развернулся к картотеке, стоявшей за его спиной, выдвинул ящик, достал папку и отобрал кое-какие листы. Постучал ими по столу, выравнивая в аккуратную стопочку, и скрепил их. – Возьмите. Это формы на согласие. Внимательно прочтите и хорошо выспитесь, а с утра… Позвоните мне, договорились?
Всего в квартале от гостиницы обнаружилась неплохая кубино-китайская забегаловка, где готовили на вынос. Путешественники вернулись в комнату с картонными упаковками риса и блоком из шести банок пива «Цинь-Цуо».
Пока Дюран просматривал формы на согласие, Эйдриен принесла тарелки и стала накрывать столик в углу.
– Я могу ослепнуть, – проговорил Джефф, – или «претерпеть изменение личности». Послушай, вот мое любимое место: «утрата когнитивной функции».
Эйдриен протянула ему банку пива.
– И как это понимать?
– Это значит, что я могу стать идиотом.
– Господи! – проговорила девушка, метнув на него нерешительный взгляд. – Ну, не знаю…
– О чем ты?
Эйдриен покачала головой:
– Я не стану давать тебе советов – не хочу брать на себя ответственность.
Все блюда были настоящим объедением.
– Интересно все-таки придумали – объединить китайскую и кубинскую кухню, – сказала Эйдриен. – Как им такое в голову-то пришло? Я бы не додумалась.
Джеффри пожал плечами и пояснил:
– Ничего удивительного: в Вест-Индии полно китайцев. Во всяком случае, на Ямайке и Гаити точно. Собственно, почему бы им не перебраться и на Кубу тоже?
Собеседница так и застыла, не донеся деревянные палочки до рта.
– Ничего себе, какая осведомленность.
– А чему ты удивляешься?
– Ты что, разве бывал на Ямайке?
Дюран задумался и не очень уверенно проговорил:
– Наверное. На Гаити точно.
– Давай копнем поглубже. Может, что-нибудь вспомнишь.
Джефф со смаком прожевал очередную ложку риса с бобами и прильнул губами к пивной банке. Наконец закрыл глаза и начал:
– Большой белый дом с верандой. Зелень вокруг. – Он остановился на миг: в ушах стоял шум транспорта – глухой однообразный гул. – Поднялся ветер и поворошил кроны растущих вокруг пальм. Только это был не тихий шелест гуляющего в листве ветерка, а настоящий шквал. – Дюран помолчал и продолжил: – В такую погоду садовник всегда забирался на деревья…
– Зачем? – удивилась Эйдриен.
– Срезал кокосы, а то они веранду побьют.
– Продолжай, – подбадривала собеседница, отложив в сторону палочки. – Помнишь, как мы с тобой в шахматы играли, а потом ты стал вспоминать? Ром, зной.
Джефф сидел напротив девушки, его лицо расслабилось – казалось, будто он тихо и мирно спит, только вот веки подрагивали. Вдруг он вскочил на ноги и вытаращил глаза.
– Что с тобой? – вздрогнула Эйдриен.
Дюран тряхнул головой и отвернулся. Сделал пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться, и обратил взгляд на девушку:
– Слушай, я такое увидел… Господи. Такое уже было – и не раз. Ужас какой-то. Когда я вдруг вроде бы начинаю вспоминать прошлое, внезапно возникает та комната… Уф, аж волосы дыбом встали.