Смертельная измена - читать онлайн книгу. Автор: Сабина Тислер cтр.№ 64

— Приятного аппетита!

Йоганнес сел за стол, достал хлеб из корзинки и отрезал себе кусочек.

— Тебе не кажется, что это просто истерика?

Магда ничего не ответила, но на ее глазах выступили слезы.

— Он еще никогда не опаздывал, — прошептала она.

— А с кем он ушел?

— Ни с кем. Он пошел к учителю игры на гитаре.

— А где это?

Магда прочитала с бумажки адрес, который назвал ей Торбен.

— А номер телефона есть?

Магда кивнула.

— Так позвони. До которого часа должны быть занятия?

— До семи. Потом он еще немножко гуляет, но в девять всегда дома.

— Позвони.

Магда пошла в гостиную и набрала номер.

Когда через несколько минут она вернулась в кухню, то не знала, что делать: то ли взорваться от злости, то ли рыдать от отчаяния.

— По этому адресу и по этому номеру телефона нет никакого учителя игры на гитаре. Торбен, наверное, просто списал его из телефонной книги.

Йоганнес молчал. Магда видела, что и он забеспокоился.

— Где же этот негодяй? — пробормотал он и ударил кулаком по столу. — Он должен помнить одно: я с пониманием отношусь ко многому, но не позволю себя дурачить!

У них двоих это было в первый раз. Торбен еще никогда в жизни не испытывал такого глубокого чувства. Он стал взрослым. Начиналась новая жизнь. И было невообразимо, что он сможет повторять все снова и снова. Что это будет частью его жизни.

Его мечты исполнились. И он уснул в объятиях Арабеллы. Бесконечно счастливый.

В половине третьего он появился в дверях. Он понял, что это и есть реальность: плачущая мать и бледный как смерть отец, которые нервно и одновременно беспомощно требовали от него объяснений: «Где ты был? Что ты делал? С кем ты был? Почему ты соврал нам? Почему ты не позвонил? Ты знаешь, как мы беспокоились! Мы подняли на ноги полицию! Как ты можешь с нами так поступать? Говори!»

Но Торбен ничего не сказал. Он молча ушел в свою комнату, улегся на кровать и в мечтах видел орла, который парил над головой Арабеллы. Всегда и везде был там, где она.

Она не позвонила, а прислала электронное письмо.

«Любимый мой Торбен, — написала она, — я рассказала о тебе. Мне пришлось это сделать, потому что было действительно слишком, слишком, слишком поздно, когда я пришла домой. Мать закипела до ста восьмидесяти градусов и хотела отправить меня в интернат для трудновоспитуемых детей. Я рассказала ей о тебе, и это было ошибкой, потому что теперь мне запрещено тебя видеть. По крайней мере, в ближайшие недели. До тех пор пока я тебя забуду или пока моим родителям не покажется, что я тебя забыла. Но я тебя никогда не забуду. Никогда! Я пишу это тайно и сейчас же сотру, потому что мать знает пароль моего компьютера. Пожалуйста, ответь мне! Я жду! Любящая тебя больше всего на свете Душа».

«Душенька, я ничего не рассказал о тебе, но у меня дела обстоят так же. Мне запрещается выходить, а родители сходят с ума, потому что не знают, где я был. Но я им никогда этого не скажу! Умираю от тоски по тебе! Твой Орел».

Они снова перешли в чат.

«Я не выдержу без тебя! Как сделать так, чтобы мы встретились?»

«Ты можешь удрать?»

«Да, но только ночью, когда они будут спать».

«Хорошо. Давай встретимся в два часа ночи возле Колонны победы. Оʼкей?»

«Да. Туда я смогу дойти пешком».

«Я жду не дождусь».

«Я тоже».

«Я тебя люблю».

«А я люблю тебя еще больше».

Торбен не представлял, что ночью будет так трудно ускользнуть из дому. Он никогда не обращал внимания на то, что паркетный пол трещит, а дверь, ведущая в коридор, скрипит, и не думал, что потребуется настоящая ловкость, чтобы бесшумно взять в руки связку ключей и открыть замок. Несколько раз он, затаив дыхание, замирал и прислушивался, не проснулись ли родители и не вышли ли они из спальни.

Но ничего не случилось. В четверть первого он вышел из дому и помчался через город, сосредоточенный и готовый каждую минуту спрятаться в подворотне, если мимо будет проезжать полицейский патруль.

А потом они держали друг друга в объятиях.

— Я не могу без тебя жить.

— И я без тебя.

— Но они не разрешают нам…

— Они нас не разлучат.

— Никогда.

Держась за руки, они прошли через Большую Звезду, громко смеясь и не обращая внимания на машины, которые истошно сигналили, объезжая их, и укрылись в густой темноте Тиргартена.

Похолодало, а Арабелла была без куртки. Торбен растирал ее озябшие руки.

— Что нам делать? — спросила Арабелла. — Мать постоянно стережет меня. Это сущий ад. Она считает, что я слишком молода, чтобы иметь друга.

— Мы не можем ждать, пока нам исполнится восемнадцать лет.

— Нет. Мы к тому времени сойдем с ума.

Торбен отдал Арабелле свою куртку, и они сидели, тесно прижавшись друг к другу.

— Мир такой ужасный! — сказала Арабелла. — Мы не вернемся домой.

— А куда нам идти?

— Не знаю. Но я сыта всем этим по горло. Я хочу быть с тобой. И больше ничего.

— Я знаю, где мы можем быть всегда вместе.

У Торбена в горле стоял комок. Он чувствовал, что мир обрушится, если он скажет то, что думает. Но тем не менее сказал:

— Давай улетим отсюда. Ты — как душа, а я — как орел. Прочь из этой жизни! После смерти мы навсегда останемся вместе. Навечно. И никто нас не разлучит. Там нет родителей, нет школы, нет запретов.

— Где это?

— На небе.

— Ты уверен?

— Совершенно уверен.

— Откуда ты это знаешь?

— Просто знаю, и все. Доверься мне.

— Я не могу поступить так с родителями! — Арабелла закрыла лицо руками.

— Но они разлучают нас. Они не хотят, чтобы мы были вместе.

— Да, ты прав. Только обещай мне, что все не закончится.

— Обещаю.

— Я боюсь.

— Не нужно бояться. Я с тобой.

Арабелла молчала и едва дышала. Потом она прижала ладони ко рту, словно пытаясь подавить тошноту, посмотрела на Торбена и улыбнулась.

— Я тебе верю. Давай сделаем это.

Они целовались, пока не забрезжил рассвет.

Генрих Заватцки работал на Берлинском транспортном предприятии уже двадцать три года, с тысяча девятьсот девяностого он был машинистом городской электрички. Чаще всего его ставили на участок из Ораниенбурга до Ваннзее. Его любимый маршрут.