Билет в ад - читать онлайн книгу. Автор: Лоран Ботти cтр.№ 9

С трудом передвигая ноги, Шарли вернулась в кухню и опустилась на стул, словно придавленная неожиданно свалившимся грузом. Теперь она все понимала — и то, что произошло, и то, что это может означать для их будущего.

Если вдруг он испытает шок… это может пробудить в нем нечто…

Она поняла, что произошло этой ночью и почему наутро Давид так странно взглянул на нее, когда она спросила про сны. И конечно, она поняла, что он ей дал несколько минут назад.

Счастливый билет. Их билет к свободе.

Тома Миньоль неторопливо допивал вторую чашку кофе, когда дверь кафе распахнулась и вошел высокий худощавый человек, по виду явный выходец из Северной Африки. Он быстро взглянул в сторону бара, где три четверти здешнего населения уже потягивали свою первую порцию красного за день, потом разглядел в полусумраке кафе лицо Тома, сидевшего за одним из разделенных перегородками столиков, и решительно направился к нему бесшумной, слегка развалистой походкой. Подойдя, он сел напротив юного лейтенанта на банкетку, обтянутую потертой искусственной кожей, спиной к залу.

— Привет, Жамель, — сказал Тома.

— Здорово, земляк.

«Земляк»… В данном случае это слово не означало принадлежность к жителям одного и того же квартала, города или всего Иль-де-Франс, а было лишь одним из проявлений иронии судьбы — напоминанием о том, что в ряды ГИС Тома Миньоля привела вовсе не страсть к расследованиям, а всего лишь его физиономия. И его история.

Если не считать имени, вполне типичного для француза, все выдавало в нем североафриканца: шапка густых черных волос с упругими, словно теннисные мячи, завитками, вызывающий взгляд черных глаз из-под густых ресниц, орлиный нос, шрам на левой щеке. Идеальный кандидат в преступники, по мнению полицейских. Они задерживали его десятки раз, когда он еще подростком жил в арабском квартале, в маленькой квартирке, вместе с родителями — Миньолем-старшим, местным уроженцем, и Лейлой Зерруки, обильной телом женщиной со стойкими генами, которая передала сыну внешний облик своего брата и все тонкости приготовления кускуса по-мароккански.

Именно там, зажатый между башнями Валь-д’Уаза и страстно мечтающий о побеге, Тома, сам еще не зная об этом, выбрал свое будущее предназначение: бороться с полицейским произволом, с правонарушениями, возведенными в правило, с незаконными задержаниями, побоями, провокациями. Он понимал, что порой все это необходимо для обеспечения порядка, но это не могло не вызывать у него возмущения, как у человека, находящегося по ту сторону барьера.

Этот барьер он твердо решил пересечь, и это ему удалось. Отныне он сам был грозой полицейских, и его боялись те, кто некогда отравлял ему жизнь. Он имел полное право их контролировать. Путь от арабского квартала до ГИС был абсолютно прямым… и до сего момента безупречным.

Человек, сидевший напротив него, звался Жамель Зерруки. Один из главных помощников Вдовы. И, так сказать, по совместительству — двоюродный брат Тома.

Последний был ничуть не удивлен, узнав, что его родственник занимает столь высокий пост в иерархии преступного мира: кто бы ни контролировал наркотрафик — русские, африканцы или арабы, — рядовые участники цепочки рекрутировались именно в арабском квартале. Там же хранился товар — в разветвленных тайных лабиринтах домов, подвалов, складов…

До сих пор дела и заботы семейства Зерруки не касались Тома: он занимался полицейскими, а не преступниками. Но после того как в одном из досье он обнаружил имя Жамеля — в списке наиболее доверенных лиц Вдовы, — ситуация изменилась.

— Чем обязан удовольствию тебя лицезреть? — с иронией спросил Жмель.

— У тебя неприятности.

Над столом повисла тишина. Двое мужчин какое-то время в упор смотрели друг на друга. На лице своего родственника и предполагаемого союзника Тома прочел враждебность. Он понимал, что в глазах Жамеля выглядит как минимум трижды отступником. Начать с того, что отец Тома предпочел дать сыну западное образование вместо домашнего, как полагалось бы сделать в порядочной мусульманской семье. Во-вторых, Тома стал предателем, сотрудничающим с копами (так, по крайней мере, это наверняка представлялось Жамелю). И наконец, теперь он явился с дурными вестями.

— С каких это пор ваша «маринадная инспекция» нами заинтересовалась? — спросил Жамель с небрежностью человека, хорошо осведомленного о внутренних полицейских делах.

— С тех пор, как твоя… патронесса завела знакомства среди полицейских, — ответил Тома.

В общих чертах он обрисовал родственнику ситуацию, заметив, что при упоминании имени Тевеннена брови Жамеля слегка приподнялись — стало быть, рыльце у копа и впрямь было в пушку, и Вдова действительно была здесь замешана… Никаких дополнительных подробностей Тома сообщать не стал, ограничившись лишь информацией, необходимой, чтобы приобщить кузена к делу.

Он был уверен, что рыбка заглотнула наживку, как вдруг Жамель быстро и почти незаметно взглянул по сторонам, словно его что-то спугнуло.

— Ты зачем пришел? — спросил он.

Тома пожал плечами:

— Мы с тобой не в одной лодке, но я уж точно пришел не затем, чтобы сдавать своих родственников. Ты что, решил, что у меня в кармане диктофон? Твои дела меня не касаются. И моей инспекции тоже.

— Хорошо, тогда скажи зачем. А то это похоже на подставу.

Тома немного помолчал, размышляя, как лучше изложить суть дела, не раскрывая своих истинных намерений.

— Тебе так нравится работать под башмаком у трансвестита, который раньше был шлюхой? — без обиняков спросил он.

Даже в полусумраке Тома заметил, как лицо Жамеля побагровело. На лице его читался гнев, смешанный со стыдом. Причина была понятна: даже если Вдове удалось создать разветвленную преступную сеть, действуя со всей жестокостью и непреклонностью, и купить всеобщее почтение ценою страха, то для сыновей Корана она оставалась, в лучшем случае, существом, предназначенным для греховных развлечений, в худшем — ошибкой природы. И в обоих случаях — тем, что называлось archouma. [3]

— Вот что я тебе предлагаю, — продолжал Тома. — Ты поможешь мне прищучить Тевеннена, а я в обмен помогу тебе свалить Вдову. На какое-то время тебе придется исчезнуть, но потом ты сможешь вернуться и продолжать вести прежние дела… или заняться чем-то еще. Честная сделка.

— Считаешь меня крысой? — возмутился Зерруки.

— Я тебя считаю умным малым, который понимает свой интерес. Я предлагаю тебе дешево отделаться и выйти из этой истории невредимым. Может, даже с почестями. Если дело сорвется, тебе тем более ничего не грозит. К тому же речь идет о том, чтобы прищучить копа. С каких пор ты стал жалеть эту публику?

Жамель подозрительно взглянул на него, слегка приподняв одну бровь:

— А твой-то интерес в чем? Тебе от этого какая выгода?