Мадрид, насчет которого Декеру приходилось все время напоминать себе, что название этого города произносится с ударением на первом слоге, оказался деревней, состоявшей из лачуг и каркасных домиков, большая часть которых была занята людьми, выглядевшими как дожившие и сохранившие свои взгляды до наших дней представители контркультуры шестидесятых годов. Поселение размещалось в узкой долине, окруженной с одной стороны лесочком, а с другой — склоном, на котором даже из машины были видны выходы угля, ради которых и был основан этот городок где-то на переломе девятнадцатого-двадцатого веков. Таверна «Шахтный Ствол» занимала хрупкое с виду двухэтажное деревянное здание, остро нуждающееся в покраске и оказавшееся едва ли не самым большим домом в городе. Ее было легко найти, поскольку таверна располагалась справа от дороги, у самого подножья слегка изогнутого склона, спускавшегося к городу.
Декер припарковал свой «Интрепид» и запер двери. Стоя рядом с машиной, он рассматривал группу одетых в кожаные куртки мотоциклистов, подъехавших почти одновременно с ним. Они остановились возле дома, расположенного чуть дальше по дороге, отвязали от своих машин сложенные мольберты и холсты с недописанными пейзажами и потащили все это внутрь. Проводив их взглядом, Декер улыбнулся и поднялся по лесенке ко входу в таверну. Его шаги прогрохотали по рассохшемуся дереву, как по барабану. Толкнув громко заскрипевшую на петлях затянутую сеткой раму, повешенную вместо двери, он попал в миниатюрное подобие салуна конца девятнадцатого века, снабженного даже небольшой сценой. За стойкой бара к стене были приколоты кнопками банкноты едва ли не всех существовавших в мире валют.
В полутемном помещении было довольно людно; шла оживленная беседа. Сидя за пустым столом, Декер впитывал впечатления от ковбойских шляп, татуировок и бисерных ожерелий. Дело здесь было поставлено далеко не так энергично, как в аэропорту Альбукерке, и Декеру пришлось довольно долго ждать, прежде чем к нему не торопясь подошел мужчина с длинными волосами, собранными в хвост, в переднике и с подносом в руке. Не будем проявлять нетерпения, сказал себе Декер. Считай, что находишься в своеобразной декомпрессионной камере.
Джинсы официанта были продраны на коленях.
— Кто-то мне говорил, что вы готовите лучшую в мире «Маргариту», — сказал Декер. — Это, видимо, была ошибка.
— Вы можете сами это узнать.
— Принесите мне один.
— Что-нибудь поесть?
— А что вы порекомендуете?
— В полдень мы готовили куриный фахитас
[9]
. Но уже близится вечер... Попробуйте начос.
— Идет.
Начос состоял из монтеррейского сыра, зеленой сальсы, фасоли, салата, помидоров и перцев-халапеньо. Когда Декер попробовал перец, у него из глаз брызнули слезы. Он почувствовал, что оказался на небесах, и понял, что, если бы он съел это самое блюдо двумя днями раньше, его корчило бы от болей в желудке.
«Маргарита» действительно оказался лучшим из всех коктейлей, которые он когда-либо пробовал под этим названием.
— В чем ваш секрет? — спросил он официанта.
— Унция с четвертью лучшей текилы, изготовленной исключительно из синей агавы. Три четверти унции куантро. Полторы унции свежеотжатого лимонного сока. Ломтик свежего лайма.
Когда Декер попробовал напиток, его губы сами собой растянулись в довольную улыбку. Соль, насыпанная на край стакана, прилипла к губам. Он слизнул ее и заказал еще одну порцию. Допив второй коктейль, он чуть не заказал третий, но его остановило то, что он не знал, как на него подействует алкоголь на этой высоте. Он совершенно не хотел на кого-нибудь наехать по дороге. Больше того, он хотел быть в состоянии отыскать Санта-Фе.
Дав официанту на чай четверть того, что тот запросил за еду и выпивку, Декер вышел наружу, ощущая себя подвыпившим и очень довольным, каким не ощущал себя на протяжении многих лет. Прищурившись на опускающееся солнце, он посмотрел на свои водонепроницаемые часы из тех, какими пользуются аквалангисты, — они показывали четыре тридцать дня, — надел черные очки и сел в машину. Никаких последствий опьянения он не чувствован, разве что воздух казался еще более чистым, небо — более синим и солнце — более ярким. Отъезжая от города по узкой извилистой дороге мимо новых можжевельников, пиний и тех похожих на полынь кустов, название которых ему очень хотелось узнать, он заметил, что цвет земли изменился и к господствовавшему до сих пор желтому прибавились сразу красный, оранжевый и коричневый цвета. Растительность сделалась зеленее. Дорога плавно изгибалась налево по склону, откуда открывался вид на несколько миль вперед. Перед ним, в отдалении, на еще более высоком месте, виднелись располагавшиеся среди предгорий миниатюрные деревни, напоминавшие те крошечные домики, которыми любят играть дети, а позади них возвышались потрясающе красивые горы, обозначенные на карте Декера как хребет Сангре де Кристо — Кровь Христова. Солнечный свет окрашивал домики золотом, отчего они казались волшебными. Декер не преминул отметить, что на номерных знаках автомобилей штата Нью-Мексико напечатаны слова «Земля очарования». Золотые домики, окруженные зелеными соснами, манили к себе, и Декер нисколько не сомневался в том, что это и есть то самое место, куда он направлялся.
5
Въехав в город (Санта-Фе, население 62 424), Декер свернул в ту сторону, куда направляла стрелка указателя с надписью: «Историк-пласа» — Историческая площадь. Людные улицы центра города, казалось, делались все уже и уже и путались, наподобие лабиринта, как будто четырехсотлетний город застраивался наобум. То и дело встречались саманные дома, и ни один из них не походил на другие, как будто все они строились тоже без всякого плана и проекта. Хотя в основном дома были низкими, лишь в немногих насчитывалось больше трех этажей, их архитектура в стиле пуэбло — воспоминание о давно исчезнувших с лица земли государствах коренных американцев — наводила на мысль о несокрушимых горных утесах. Тем с большим удивлением Декер обнаружил, что это отели. Даже автомобильный гараж, обслуживавший центр города, был выстроен в стиле пуэбло. Декер запер «Интрепид» и не спеша направился по улице, начало которой было оформлено огромным порталом. В дальнем конце улицы он увидел собор, который напомнил ему о церквях в Испании. Но прежде, чем он дошел до него, слева открылась Пласа — прямоугольная площадь размером с небольшой городской квартал, с газоном, металлическими скамейками, выкрашенными в белый цвет, высокими деревьями по краям и мемориалом участникам Гражданской войны в центре. Декер заметил также забегаловку под вывеской «Пласа-кафе» и ресторан под названием «Op-хаус»; с перил его веранды свисали связки высушенного красного перца. Перед длинным, приземистым старинным саманным зданием, именовавшимся Дворцом губернатора, по сторонам от входа сидели коренные американцы. На расстеленных перед ними на тротуаре одеялах были разложены серебряные и бирюзовые поделки, которые потомки воинственных племен стремились продать туристам.