— Подожди! Не смей уходить! Я еще не закончил! Сол не остановился.
— Вернись! Куда ты идешь? Я не отпускал тебя! Взобравшись наверх, Сол остановился и оглянулся.
— Я больше не выполняю твои приказы. Любящий сын должен ухаживать за престарелым отцом, а я превращу твои последние дни в ад.
— Только не здесь! Если ты убьешь меня здесь, ты сам погибнешь и проиграешь!
— Сын достаточно вырос…
— Что?
— И стал достаточно сообразительным, чтобы стереть в порошок своего отца. Ты не учел того, что я любил Криса больше тебя.
Бросив на Элиота последний взгляд, полный презрения, Сол скрылся за обрывом.
14
Вода в реке с ревом неслась вниз. Элиот попытался встать, но колени подогнулись, и он упал на землю. Во время разговора с Солом он старался не смотреть на лесистый холм на противоположном берегу реки.
Сейчас же, после ухода сына, старик растерянно смотрел на тот холм. Там прятались Кастор и Поллукс, управляющий дома отдыха и инспектор, который приехал с группой расследовать самоубийство египтянина. Но самое главное, там находился снайпер.
Элиот, казалось, предусмотрел все. Сол мог, конечно, прислушаться к голосу) разума. Неужели упоминание о тысячах спасенных жизней звучало неубедительно? Неужели ради этого нельзя было пожертвовать жизнью одного человека, пусть даже Криса?
Но Сол мог и попытаться убить меня.
Если бы Сол выбрал первый вариант, я бы дожил свои дни в мире и покое, может, даже вернулся бы к своей миссии и спас еще многие жизни.
А если бы Сол выбрал второй вариант? Если бы он попытался убить меня, его бы застрелили в присутствии свидетелей, и меня оправдали. Конец был бы тем же самым. Но что-то не сработало. Элиот нахмурился. Сол поступил неожиданно и не выбрал ни первый, ни второй вариант. Мне не удалось уговорить его пойти на мировую, но он и не попытался убить меня. Так что ничего не изменилось.
За исключением того, что Сол вел себя очень уверенно. Он проявил осторожность и держался на приличном расстоянии.
Как он догадался? Неужели я научил его лучше, чем думал? Неужели он умеет читать мои мысли?
Этого не может быть.
15
— Вы были с ними? — Сол сидел на верхней ступеньке крыльца и щурился.
— Что? — Дон остановился. Его белые туфли были в грязи.
— Вам не мешало бы переодеться. Дон посмотрел вниз и увидел, что красные брюки разорваны. Потом задумчиво отряхнул голубой пуловер.
— Я гулял.
— В лесу. Знаю, с ними. — Сол показал на пастора, Поллук-са, следователя, который прилетел сегодня утром на вертолете и мужчину с узкими глазами с длинным изящным чемоданчиком. В нем мог лежать бильярдный кий или снайперская винтовка. Они шли через теннисные корты.
Со стороны реки показался Элиот с удочками и ящиком.
— Ах, ах, ах, какая неудача! Ничего не поймал.
— Вы хотите сказать, что я ходил с ними? — спросил Дон.
— Когда я только появился здесь, вы первым делом обвинили меня в том, что я собираюсь убить вашего гостя, и приставили ко мне двух охранников. Потом внезапно они исчезли. Я отправился на реку, где мне предоставили превосходный шанс расправиться с Элиотом. Так как у меня с самого начала и в мыслях не было убивать его, я ничего подобного не сделал, но и не понял ни слова из его бреда. В конце концов он мой отец и, естественно, мне хотелось повидать его, но он начал нести какую-то ахинею. Я взял и ушел. Вы даже представить себе не можете, что случилось дальше. Неожиданно откуда ни возьмись появились ваши ребята. — Сол показал на двух мужчин, раскинувшихся в шезлонгах неподалеку от него. — Что вы думаете?
— Я…
— Мне кажется, старик хотел подставить меня. Если бы я дотронулся до него пальцем, меня бы пристрелили, а вы все засвидетельствовали бы его невиновность. Только не надо на меня шикать. Вы не очень-то защищаете мои интересы.
Управляющий выпятил грудь колесом. Словно собрался разразиться гневной тирадой, но потом выпустил воздух и сдался.
— Мне нужно идти. Старик утверждал, что вы собираетесь убить его.
— И вы без единого доказательства поверили ему?
— Эй, послушайте. Он явился к инспектору. Если бы я высмеял его, они бы подумали, что я плохо выполняю свою работу. Элиот решил устроить испытание. Если бы вы ничего ему не сделали, вас бы никто и пальцем не тронул. Но если бы попытались убить его…
— Но я не пытался. Я заплатил кучу денег за свою безопасность, а взамен слышу только угрозы. Все ведь наоборот. Это старик только что доказал, что хочет убить меня. Я заслуживаю, черт побери, такого же отношения, как и он.
— О чем вы говорите? Вас защищают.
— Ваша защита больше похожа на домашний арест. Они не охраняют меня, а следят за мной. Элиот же тем временем может делать что хочет. Где же справедливость? Его необходимо тоже охранять. Только делать это должны не те клоуны, которых он привез с собой. Элиот настоящий параноик и может совершить какую-нибудь глупость.
— Абсурд.
— Если это произойдет, вы пожалеете, что не послушались меня. С вас снимут стружку. Говорю вам, он сошел с ума. Еще я требую, чтобы и за его гориллами наблюдали.
— У меня мало людей.
— Неужели не найдется каких-то шесть человек?
— По трое в смену? В дополнение к людям, которых я приставил к вам? Это будет уже двадцать четыре, — заикаясь, произнес Дон. — Эти люди мне нужны в других местах. Все, хватит! Вы представляете, что будет, если обо всем этом узнают другие гости? Они тоже потребуют личную охрану! До пенсии многие из них были врагами! Они могут спокойно спать по ночам по одной-единственной причине — им помогает вера в неприкосновенность дома отдыха. Стоит им только заподозрить, что неприкосновенность может быть нарушена. Если за каждым гостем повсюду будут следовать телохранители, то они начнут спотыкаться друг о друга. Главное предназначение “Приюта отшельника” — тишина и покой.
— Думаете, остальные не заметили, что вы приставили людей следить за мной? За завтраком все уставились на ваших парней и постарались побыстрее убраться из ресторана.
— Вы здесь только два дня и уже…
— Что?
— …Угрожаете нарушить сорокалетнюю традицию.
— Не я, а вы с Элиотом. Я не просил у вас сторожевых псов. Мы с ним должны находиться в равных условиях. Если ко мне приставили “хвост”, тогда, черт возьми, приставьте “хвост” и к нему.
— Я не стану охранять его, — Дон пожал плечами. — Нельзя позволить этому безумию распространяться.
— Если рассуждать логично, у вас только один выбор.
— Какой? — с надеждой поинтересовался Дон.