Брат Гримм - читать онлайн книгу. Автор: Крейг Расселл cтр.№ 44

8.40, понедельник 29 марта. Городской парк, Винтерхуде, Гамбург

Фабель не сводил взора со здания, которое, возвышаясь над двумя рядами деревьев по обеим сторонам, взирало на обширный газон перед ним. Неимоверно высокие и узкие арки фасада казались чрезмерно вытянутыми, словно какая-то невидимая рука тянула ввысь все строение. Над огромным куполом клубились облака. Фабель всегда восторгался этим зданием, и если не знать, с какой целью оно возведено, и не медные метровые буквы над арками, говорящие о его функциях в наши дни, то можно было бы много часов гадать о его предназначении. Фабелю всегда казалось, что он взирает на старинный храм давно забытой людьми религии — частично египетской, частично древнегреческой и частично инопланетной.

Теперешний планетарий первоначально сооружался всего лишь как водонапорная башня. Подъем самосознания недавно объединенной Германии и заря нового века в сочетании с почти религиозным преклонением перед инженерным искусством породили это фундаментальное строение. И вот уже сто лет оно служило молчаливым свидетелем всех успехов и поражений прошлого века, свидетелем нового распада Германии и ее нового воссоединения. Монументальная водонапорная башня, превратившаяся в планетарий, стала одной из главных достопримечательностей Винтерхуде.

Фабель перевел взгляд на обширный парк перед планетарием. Примерно в двухстах метрах от него находилось временное ограждение из металлических столбиков, соединенных между собой полицейской лентой. С одной стороны ограды выстроились полицейские, с другой толпились зеваки. Их число постоянно увеличивалось.

— Похоже, что сведения о личности жертвы уже стали достоянием общественности, — сказала Мария Клее, присоединяясь к Фабелю на ступенях планетария. — Вскоре здесь появятся пресса и телевидение.

Фабель и Мария двинулись по траве в направлении большой белой палатки, поставленной экспертами на месте обнаружения тела. Прежде чем войти внутрь, им пришлось натянуть на ноги пластиковые бахилы. Тот же полицейский, который вручил им защитную обувь, распахнул перед ними клапан палатки. Хольгер Браунер стоял, склонившись над телом, но как только они вошли, руководитель группы экспертов выпрямился и посмотрел в их сторону. На траве, скрестив руки на груди и вытянув ноги, лежала обнаженная молодая женщина. Ее золотистые волосы были тщательно расчесаны и рассыпаны солнечным нимбом вокруг головы. Фабель обратил внимание на то, что небольшая прядь волос отрезана, и в этом месте в нимбе возник разрыв. Даже в смерти ее лицо и формы тела сохраняли свое совершенство. Глаза женщины были закрыты, а на груди под скрещенными ладонями лежала красная роза. Создавалось полное впечатление, что она спит. Фабель смотрел на нее как на совершенное творение из кости и плоти, которому суждено очень скоро разрушиться и превратиться в прах. Но пока смертельная бледность делала лицо похожим на безукоризненное изделие из самого тонкого фарфора.

— Думаю, что в представлении она не нуждается, — заметил Хольгер Браунер и снова склонился над телом.

Фабель горько рассмеялся. Он помнил, сколько усилий им пришлось потратить на то, чтобы установить личность первой жертвы, но на сей раз никаких усилий не требовалось. Почти каждый житель Гамбурга мог узнать ее с первого взгляда. Едва взглянув, Фабель понял, что перед ним Лаура фон Клостерштадт — супермодель, которую можно было увидеть на рекламных щитах и обложках глянцевых журналов по всей Германии. Приставка «фон» говорила о том, что Лаура происходит из аристократической семьи. Однако семейство фон Клостерштадт славилось не столько своими древними корнями, сколько самым что ни на есть современным влиянием в области коммерции и политики. Фабель понимал, что шуму будет много. Рядом с полицейской палаткой кипела толпа журналистской братии, а внутренний радар Фабеля уже ощущал приближение больших руководящих шишек.

— Боже, — сказал он наконец, — до чего же я ненавижу, когда убивают знаменитостей.

— А как тебе нравится тот факт, что эту знаменитость прикончил серийный убийца, поисками которого ты занимаешься? — спросил Хольгер, передавая Фабелю прозрачный пакет с листком желтой бумаги.

— О Господи, только не это… — простонал Фабель. — Скажи мне, что это не так.

— Увы, не могу, — выпрямляясь, произнес Хогель. — Краешек листка торчал из ее руки. Именно я предложил ребятам из моей команды немедленно связаться с тобой. Это снова твой парень, Йен.

Фабель изучил надежно укрытую прозрачным пластиком записку. Та же самая бумага. Те же мелкие, патологически аккуратные буковки, выписанные красными чернилами. На сей раз в записке было лишь одно слово: «Шиповничек».

— Шиповник? — произнесла Мария, склонившись к записке.

— Сказка братьев Гримм, более известная под названием «Спящая красавица». А знаменитой сказка стала благодаря голливудской поделке.

— Взгляни-ка сюда… — сказал Браунер, показывая на розу в руке покойницы. Фабель вгляделся и увидел, что одни из шипов на стебле глубоко вонзился в большой палец жертвы. — Никаких следов крови. Это было сделано посмертно и сознательно.

— Все как в сказке, — произнес Фабель. — Красавица уснула, уколов пальчик.

— А я-то думала, что это было веретено, а не роза, — заметила Мария.

Фабель выпрямился. Лаура фон Клостерштадт лежала неподвижно, но Фабель, как это ни странно, почти ожидал, что она вот-вот тихо вздохнет во сне и повернется на бок.

— Парень сознательно смешивает метафоры или, если хочешь, соединяет воедино различные элементы сказки. Да, Спящая красавица уколола палец веретеном в день своего пятнадцатилетия, однако пока она спала, замок окружили заросли шиповника — прекрасная, но непроходимая зашита. Думаю, что планетарий в нашем случае должен представлять замок… Не мог бы ты, — произнес Фабель, обращаясь в Браунеру, — пойти на ужасный риск и попытаться навскидку определить причину смерти?

— Нет, сейчас не могу, — ответил глава экспертов. — Следов насилия практически нет, за исключением повреждений на шее. Да и они настолько легкие, что практически исключают возможность удушения. Тебе все после вскрытия расскажет Меллер.

— А что скажешь на это? — спросил Фабель, показывая на веер золотых волос вокруг головы. — Я имею в виду отрезанную прядь. Это никоим образом не связано с историей о Спящей красавице.

— Я, как и ты, могу только строить догадки. Возможно, он решил взять это в качестве трофея. Волосы у нее действительно красивые. Не исключено, что он посчитал волосы самой характерной ее чертой.

— Нет… думаю, что это не так. С какой стати он вдруг начал брать трофеи? Ведь с трех первых тел он ничего не взял.

— Не взял ничего, о чем мы знаем, — сказал Браунер. — Хотя локон может означать нечто совсем иное. Не исключено, что это своего рода послание.

Когда Фабель и Мария вышли из палатки, небо просветлело, и кирпичный орнамент планетария в холодном свете дня казался ярким, словно умытым дождем.