Перо динозавра - читать онлайн книгу. Автор: Сиссель-Йо Газан cтр.№ 116

Я приняла решение в тот день, когда увидела Асгера вместе с Эриком Тюбьергом. Они проходили мимо моих окон и так увлеченно смеялись над чем-то, что Асгер даже забыл помахать мне рукой. Раньше такого никогда не случалось. На следующий день я сообщила Хелланду, что принимаю его наглую взятку с одним условием. Он должен баллотироваться в факультетский совет и после того, как его изберут, должен сделать все, чтобы моему отделению никогда больше не пришлось нуждаться в средствах. Я надавила на него не в последнюю очередь для того, чтобы понять, насколько для него важно, чтобы об Асгере никто не узнал. Это было, по-видимому, очень важно, потому что Ларс согласился. Асгер остался безотцовщиной, я стала шантажисткой, а Ларс Хелланд сохранил свою работу. Меня ни секунды не мучили угрызения совести. Наши исследования в области паразитологии спасали жизни людям в странах третьего мира, а мой сын был просто избавлен от отца, который им тяготился. Такое положение вещей сохранялось несколько лет, — Ханне перевела дух. — У Ларса был талант распределять средства, настоящий талант. Получив грант, он подходил к делу творчески. Деньги размазывались по системе: каждый раз, когда их отсылали в новое место, их расписывали по новым статьям расходов и передавали дальше, так что к тому времени, когда они наконец доходили до нас, те, кто мог за ними проследить, давно теряли их из виду. Никто не задавал никаких вопросов.

— Что случилось потом? — спросил Сёрен.

— Смена правительства, — сухо сказала Ханне. — Кассу закрыли, ключ выбросили. Отныне каждое отделение должно было раз в полгода отчитываться, на что ушли выделенные средства и каковы были результаты исследований. Каждая копейка была на счету. Новое правительство нам совершенно не доверяло, быстро стало понятно, что они гроша ломаного не дадут за все наши усилия, если только не будут видеть конкретных результатов. В администрации произошли серьезные рокировки, и в конце концов у нас появился новый декан. Три года назад он решил, заручившись поддержкой совета факультета, закрыть отделение классификации Coleoptera…

— Что это такое?

— Маленькое отделение из двух человек, специалистов по систематике жуков. Один из них был пожилым профессором таксономии предпенсионного возраста, а второй — молодой, рвущийся покорять вершины специалист по морфологии беспозвоночных… — Ханне посмотрела на Сёрена пустым взглядом, потом снова отвела глаза в сторону. — Асгер.

Асгер все лето провел на Борнео, собирая материал, и вернулся домой за день до начала семестра. Он сильно загорел, я никогда не видела его таким расслабленным и счастливым. Декан утверждал, что они послали ему и обычное бумажное письмо, и предупреждение по электронной почте, что они действительно пытались с ним связаться, и я не знаю, то ли администрация лжет, то ли это была ошибка Асгера. Как бы там ни было, он пришел в университет, ничего не подозревая, и обнаружил, что его отделение закрыто. У входа в его кабинет стоял ксерокс, завернутый в упаковочную пленку, и нетерпеливо ждал, когда же Асгер освободит помещение, которое должно было стать копировальным центром. Я сидела у себя и работала, мы успели коротко поздороваться с утра, и тут вдруг он вылетел из двери, в которую только что вошел. Я смотрела ему вслед. Входил он в здание стремительным шагом, с какими-то ведрами и банками, с рюкзаком, одетый в слишком теплую куртку, со счастливым лицом, а теперь я видела, что он быстро идет по парковке без вещей и в одной футболке. Я беспокойно ждала его возвращения. Прождав полчаса я поняла: что-то случилось, и позвонила старшему коллеге Асгера. Меня переключили на секретаря, она дала мне его домашний номер. Я позвонила ему, и у меня задрожали руки. Потом я позвонила Ларсу. Это был крайне неприятный разговор. Он все повторял: «Я ничего не мог сделать. Это самое маленькое отделение на факультете. Чем-то нужно было пожертвовать. Я ничего не мог сделать». Мне хотелось его убить. Ларс уверял, что он сделал все, что было в его силах, спросил, слышала ли я слова «большинство» и «демократия». Сказал, что он был единственным, кто голосовал против. Отделение закрыли сразу же, старого профессора отправили на пенсию, а Асгера… уволили, — Ханне посмотрела в окно на дом напротив. На улице как-то неожиданно стемнело.

— Я, конечно, пошла к Асгеру. Он не открывал. Я звала его через щель для писем. Я всегда это знала, знала, что радость, попутный ветер, Борнео, веснушки, все, благодаря чему могло казаться, что он почти нормальный, — это только иллюзия. Внутри Асгер оставался тем, кем всегда был, — человеком не от мира сего. Человеком, который совершенно не умеет взаимодействовать с окружающим миром, и в этом моя, и только моя, вина: я слишком много работала, и у него не было отца. Мне пришлось в конце концов вызвать слесаря, который взломал замок и впустил меня в квартиру. Асгер лежал на кровати и смотрел в потолок. Я села рядом и гладила его по руке, — Ханне посмотрела на Сёрена. — Я пообещала ему, что все будет хорошо. Сказала, что позабочусь о том, чтобы он не остался безработным. Благодаря Хелланду мое отделение не испытывало недостатка в средствах, и я взяла Асгера на работу ассистентом в отделение паразитологии, а Ларса загнала еще дальше в угол. Он должен был находить деньги для Асгера. Для двух ежегодных экспедиций в Юго-Восточную Азию, где Асгер мог собирать новый материал. Кроме того, он должен был устраивать Асгеру три лекции в году в аудитории А, и аудитория должна быть полна. Иначе, пригрозила я, я все расскажу.

Асгера, конечно, все это совершенно не радовало. Он чахнул. Это была неравноценная замена. Да, он немного поездил по Юго-Восточной Азии, собирал материал, какое-то время сидел у меня в отделении, помогал, классифицировал животных и писал статьи. Но это было совсем не то, к чему он стремился. Он не хотел быть временным работником в Копенгагенском университете. Он хотел получить постоянную ставку, иметь свой кабинет, принимать экзамены у студентов, укреплять свои позиции в научном мире. Он не хотел быть никому в конечном счете не нужным фрилансером. Я осторожно спросила, продолжает ли он общаться с Эриком Тюбьергом. «Не-а», — пробормотал он. В конце концов я возненавидела Ларса Хелланда, — Ханне посмотрела Сёрену прямо в глаза. — Я ненавидела его за…

— …за то, что он не хотел быть отцом Асгера, — сказал Сёрен.

— Он был отцом Асгера, — упрямо сказала Ханне. — И я ненавидела его за то, что он не хотел это признавать. На самом деле я ненавидела и саму себя. Гранты в нашем мире — это допинг. Тот, кто получает больше остальных, заходит дальше остальных. А я позаботилась о том, чтобы получать достаточно, — она посмотрела на Сёрена с раскаянием. — В апреле меня вдруг уволили. Дали три года, чтобы я могла закончить проекты. Отделение паразитологии в Копенгагенском университете будет упразднено, его функции возьмет на себя Институт вакцин и сывороток. Это решилось во время пасхальных каникул, и я, в отличие от Асгера, получила и письмо, и звонок от декана. Он искренне сожалел и пытался объяснить, что это все сокращения, правительство просто приставило нож к горлу факультета. Вернувшись после каникул, я попыталась найти Ларса, но он как сквозь землю провалился, его кабинет был заперт. Я звонила, писала, но он не отвечал. В конце концов я позвонила ему домой, и трубку подняла его дочь. У нее был светлый веселый голос. Она же сестра Асгера, у них общие гены, как она получилась такой светлой и веселой? «Папа уехал, — сказала она. — На раскопки в Монголии. Вернется только через десять дней». В те выходные я обо всем рассказала Асгеру. После всех сомнений, после многих лет, когда я готова была поклясться, что никогда не расскажу об этом, в состоянии аффекта я сказала Асгеру, что Ларс Хелланд — его родной отец. Потому что я злилась. Потому что меня уволили. Потому что источник денег иссяк и Асгеру ничего больше не могло перепасть. Потому что меня взбесило, что дочь Хелланда такая веселая и беззаботная. Все это, конечно, лишь оправдания, — устало сказала она и помолчала, рассматривая свои руки.