— Швейцарские гвардейцы взяли его минувшей ночью, когда он пытался улизнуть из Ватикана.
— Что с ним будет?
— Уж точно ничего хорошего. Отец Мартин подделал документы, чтобы сделать этим двоим пропуск… Портье убит, тебя похитили…
— …Тебя бросили умирать.
— И это тоже, — скромно ответил он. — За соучастие в таких делах…
Он мрачно покачал головой.
— Обвинения очень серьезные. Расследование продлится несколько недель. А мы, само собой, будем свидетелями.
— Само собой.
— А когда ты собираешься вернуться в Израиль?
— Может, через несколько дней. Я им сказала, что еще не поправилась.
— Но ты намерена вернуться туда? — спросил Донован, во взгляде его была настойчивость.
Шарлотта вздохнула.
— Было бы глупо отказываться. К тому же они очень рискуют, если попытаются открыть его без меня. А уж если узнают, что я исцеляю прикосновением…
Она дурашливо пожала плечами.
Донован улыбнулся.
— Вынужден признаться: ужасно тебе завидую. Получить возможность изучать ковчег Завета…
Даже сейчас ему было сложно понять глубину всего рассказанного Шарлоттой о событиях, произошедших после ее похищения из Ватикана. Трудно было даже вообразить, что она могла прикасаться к самой заветной библейской реликвии. Он с недоверием покачал головой.
— Потрясающий шанс.
— А знаешь, если я дам согласие, мне потребуется небольшая помощь — в теологическом плане, да и кое в чем другом. В Израиле я успела кое с кем подружиться: с археологом и египтологом. И наняла их для проекта. Но вот думаю, если у тебя найдется немного времени, может, ты тоже составишь мне компанию… И поможешь мне?
Просияв, Донован с жаром ответил:
— А ты думаешь, израильтяне разрешат? Я в том смысле, захотят ли пускать меня, я же католический священник, и все такое…
— Я так понимаю, если они хотят, чтобы эти пальчики открыли им сундук… — Она растопырила пальцы обеих рук и пошевелила ими. — У них не такой уж большой выбор.
Донован усмехнулся.
— Похоже, ты права. Ну что ж, остается только добавить, что я польщен твоим доверием.
— А я знала, что могу рассчитывать на тебя.
Он провел ее через лабиринт могильных плит и памятников, среди которых преобладали высокие распятия — традиционные и подобные кельтским, — вырезанные из мрамора и гранита.
— Я мало помню с того момента, как свалился на пол, — объяснил Донован Шарлотте. — Но странное дело, отчетливо запомнилось, что, прежде чем потерять сознание, перед моими глазами вдруг предстало это место.
— Здесь так красиво, — проговорила Шарлотта, вглядываясь в круглые спины отдаленных холмов.
Но Донован говорил совсем о другом.
— Под нами покоится четверть миллиона усопших, — сказал он. — Места для «новеньких» почти не осталось. Но к счастью, несколько лет назад моя мама уговорила папу купить здесь два участка. Он, конечно, встретил предложение без особого энтузиазма.
Донован улыбнулся.
— Отец так любил жизнь и ни слова не хотел слышать о смерти. Хотя, помнится мне, в пабах он частенько говорил старичкам тост: «Желаю оказаться на небесах за полчаса до того, как дьявол прознает о моей смерти».
Шарлотта рассмеялась.
— Это здесь. — Донован показал на скромное каменное надгробие в форме креста. — Ты бы замечательно ладила с моими родителями, Шарлотта. Хорошие люди с добрыми сердцами. Вот, смотри.
Он показал на символ, выгравированный на надгробии отца.
— Ты знаешь, что означает этот символ?
Воспитанная в католичестве, Шарлотта помнила, что перекрещенные «Р» и «X» уже не раз встречались ей прежде, в основном на ризах священников и в убранстве алтаря. Но смысл символа ускользал из памяти. Она покачала головой.
— «Кси» и «ро» — первые буквы греческого слова «Христос». Но так, как мы произносим это слово, они соответствуют буквам нашего алфавита «си» и «эйч», «Christ», «помазанный», или «избранный».
С этими словами он взглянул на нее и улыбнулся.
Шарлотта потрясенно смотрела вниз на молодую травку, проклюнувшуюся на забронированном клочке земли.
— Останки Иисуса — здесь?
Донован вновь улыбнулся и кивнул. Он объяснил, что в нестандартном по габаритам гробу его отца разместился еще один гроб, поменьше, с оссуарием.
— Я решил, что это самое безопасное место. Так что теперь ты знаешь. Только ты, я и Он.
Она потрясенно молчала.
— Тебе надо узнать кое-что еще.
Шарлотта наблюдала за тем, как он полез в карман и достал какую-то очень старую на вид бумагу, запаянную в прозрачный пластик.
— Помнишь наш разговор о том, как Евангелие от Марка изначально оканчивалось пустой гробницей, и о том, как была исправлена концовка?
Она кивнула.
— Вот подлинник, — сказал он. — Единственный в мире экземпляр. Взятый из первого Евангелия, написанного Иосифом Аримафейским, человеком, поместившим тело Иисуса в тот оссуарий, который вы исследовали.
Патрик вырвал сенсационный эпилог из тайного реестра перед самой отправкой оссуария назад, в Иерусалим.
Шарлотта взяла в руки документ.
— А зачем ты отдаешь его мне?
— Я не считаю простым совпадением то, что твои инициалы «си» «эйч».
Он вновь склонил голову к надгробию.
— Я верю, что тебе предначертано владеть им.
Благодарности
Особую признательность выражаю моей жене Кэролайн, источнику моего вдохновения. Острому глазу Д. Майкла Дрисколла. И еще снимаю шляпу перед Дугом Градом за его несравненное издательское мастерство. Моему другу и агенту Чарли Вайни за его непоколебимое содействие и «рыночную» смекалку. Спасибо Жюли Райт, Иану Чепмену и каждому в «S&S UK». Поднимаю тост за славную команду из «ILA» — Ники Кеннеди, Сэма Эдинборо, Мэри Эсдайл, Дженни Робсон и Кэтрин Уэст — за то, что подарили мне возможность поведать мои истории на стольких языках.
Послесловие автора
Сюжеты «Святой тайны» и «Святой крови» содержат смелые заимствования из теологии, науки и истории. Поскольку я становлюсь перестраховщиком в те моменты, когда дело доходит до исследования, то беру на себя всю ответственность за любые непреднамеренные ошибки.