Тайна Jardin des Plantes - читать онлайн книгу. Автор: Николя Д'Этьен Д'Орв cтр.№ 17

Не этот ли «древний Париж» он с самого детства пытался разглядеть сквозь асфальт и бетон современного города? Что было здесь в прежние времена? Небольшая крепость, окруженная деревушками… А еще раньше? Огромный лес, покрывавший почти всю Галлию. Гигантские дубы и липы, густые заросли орешника… Осенью опавшие листья уносила Сена, в те времена такая же широкая, как нынешняя Амазонка. Река, к которой некогда приходили на водопой мамонты, спускавшиеся с нынешних Бельвилльских холмов…

Все эти образы буквально опьяняли Сильвена. Мысль о том, что где-то под внешней оболочкой города, в таинственных глубинах, бьется его древнее сердце, очаровывала и в то же время умиротворяла молодого исследователя — древнее прошлое города словно бы служило гарантией будущего. Вот почему «древний Париж» помогал ему жить. Особенно после ухода Габриэллы. Возможно даже, что именно эта потеря побудила его с головой уйти в учебу и полностью сосредоточиться на истории Парижа, одним из лучших знатоков которой он в результате стал. Это было последней данью, которую он воздал своему детству — и особенно тем долгим часам, которые провел в домике Любена.

Сколько парижских легенд услышали здесь Сильвен и Габриэлла дождливыми осенними или холодными зимними вечерами, при дрожащем свете свечи?.. Любен знал их сотни. О «черной даме» в парижском метро, которая появлялась в определенный час, чтобы пить кровь, в течение всех 1930-х годов. О подземных «станциях-призраках», мимо которых поезда проносились без остановок: «Круа-Руж», «Арсенал», «Сен-Мартен», «Марсово поле». О вампире с Монпарнаса, который выкапывал и расчленял трупы женщин в период Июльской монархии. О короле Люксембургском, некогда занимавшем пост главы департамента Эр, впоследствии сошедшем с ума и похороненном в знаменитом саду в 1880 году. О монфоконской виселице, где были казнены тысячи осужденных и позже гнили их трупы (останки и сейчас еще иногда находят при раскопках в тех местах, в окрестностях улицы Гранж-о-Белль). О «красном человеке», который появляется в тени Лувра в саду Тюильри в час собственной казни, к которой был некогда приговорен королевской властью. О многочисленных языческих дольменах, память о которых до сих пор сохраняется даже в названиях некоторых парижских улиц, например улицы Шануанесс на острове Ситэ, название которой переводится как «круглый пряник»; там находился круглый плоский ритуальный камень, некогда служивший алтарем для человеческих жертвоприношений, а в шестнадцатом веке — плахой для казней…

— Слушайте хорошенько, детки! — торжественно говорил Любен, лицо которого, освещенное пламенем камина, казалось загадочным и жутковатым. — Слушайте и не забывайте, потому что когда-нибудь именно вы станете памятью Парижа!..

Дети, очарованные и польщенные, сидели, прижавшись друг к другу и накрывшись плотной конской попоной, словно двое лесных мышат в норе.

Их взаимное притяжение зародилось именно тогда, под одобрительно-насмешливым взглядом Любена, который делал вид, что ничего не замечает, — но на самом деле конечно же ничего не упускал.

Но потом он, должно быть, кусал себе локти, понимая, что его побасенки в какой-то мере ускорили отъезд Габриэллы. И судя по всему, ее отъезд способствовал тому, что старик застыл во времени, словно при жизни превратился в собственную мумию. Да, слово «мумия» казалось самым подходящим для него. Он выходил из своей хижины только для работы в зоопарке. Вот уже много лет он не выбирался «в город», как он говорил. Его восприятие мира было прямо противоположным общепринятому: для него были убежищем дебри Ботанического сада, за стенами которого расстилались враждебные городские «джунгли».

По сути, именно Любен был главным аттракционом зоопарка, самым необычным из его обитателей. В век космических спутников и кибертехники Любен Тампорель оставался неким экзотическим образчиком кроманьонца, живущего в каменном веке и не признающего ни электричества, ни водопровода.

— И холодина у тебя, как всегда! — вздрогнув, сказал Сильвен.

Любен пожал плечами. Его высокий и тощий сгорбленный силуэт наполовину растворился в сумерках.

— В это время года у меня примерно на десять градусов холоднее, чем на улице, — ответил он, указывая на решетку в земляном полу, рядом с кроватью. — Ты же знаешь, это из-за колодца…

— А почему бы тебе его не закрыть?

— Чего ради? Здесь так или иначе всегда сыровато. И потом, это по-прежнему моя ванная комната. Природный источник… Ты же помнишь.

О да, Сильвен помнил. Этот колодец был одним из самых любимых мест его детства.

Увидев, что Любен наклоняется над решеткой, он обреченно подумал: «Так, сейчас мне предстоит заняться спортом…»

Одним рывком (Сильвен в очередной раз удивился — откуда у этого тощего старика такая крепкая хватка?) Любен поднял решетку. Потом взял с полки металлическую флягу.

— Тебе не кажется, что пора промочить горло? — спросил он, взглянув на Сильвена с насмешливым вызовом. Бледно-голубые глаза старика в складках тяжелых век задорно блеснули из-под густых седых бровей, похожих на две зубные щетки. Потом наклонился над колодцем и уже серьезно добавил: — Ты не думай, я до сих пор в отличной форме. Разве что иногда досаждает ревматизм… Так что я и сам могу набрать воды. Но тебе ведь хочется туда слазить, а?..

— Эй, тебе точно не нужен фонарик?

Сильвен поднял голову и увидел Любена, наблюдавшего за ним через отверстие колодца. Лицо старика в ореоле слабого света напоминало луну в круглом проеме среди облаков.

— Все в порядке, — отозвался молодой профессор, продолжая спуск.

Конечно, он мог бы взять с собой фонарик, но ему хотелось совершить спуск в темноте — как в старые добрые времена. Хотя вокруг уже почти ничего не было видно, движения его были уверенными и точными. Он чувствовал себя легким, почти невесомым.

После того как Сильвен преодолел половину пути — десять метров вверх до комнаты Любена, десять метров вниз до поверхности воды, — ему уже не нужно было продумывать движения: босые ноги безошибочно находили расселины между камнями, руки нащупывали подходящие выступы, не покрытые мхом или водорослями, локти и колени беспрепятственно скользили по шероховатой поверхности известняковых стен. Круглая труба колодца вертикально уходила в подземную темень, но Сильвен, спускаясь вниз, не испытывал ни малейшего страха — скорее, получал физическое удовольствие.

— Ну так что, фонарик-то дать?

— Я же всегда обходился без него! — не без гордости отозвался Сильвен. — Ты что, мне больше не доверяешь?

— Да нет, не в этом дело. Просто я спускаюсь все реже и реже… Так что колодец мог малость засориться…

— Сам ты засорился, — пробормотал Сильвен, вспомнив затхлый запах в жилище старика.

И тут же ощутил холодное прикосновение — одна нога по щиколотку погрузилась в воду.

«Ну вот», — удовлетворенно подумал он, с радостью воспринимая этот ледяной приветственный «поцелуй» воды. Вслед за этим нога нащупала тинистое дно «природного источника».