Лучшая месть - читать онлайн книгу. Автор: Джастин Дэвис cтр.№ 2

Джесса слышала разговоры несколько недель назад, когда городской совет наконец объявил о проведении внеочередных выборов, но была слишком занята, чтобы обращать на них внимание. Содержание «Хиллс», магазина кормов для животных, поглощало большую часть ее времени и энергии, а остатки доставались матери и собаке. Джесса не жаловалась – ее как раз радовала занятость от рассвета до темна, – это отвлекало от постоянных мыслей о том, как ей не хватает папы.

Но теперь, похоже, разговоры приняли вполне определенную форму.

– Все в городе любят тебя, – горячо заявила Мэрион Уэгмен. – И всегда любили.

Ну, нет, подумала Джесса, подняв с полки последний пакет собачьего корма. Ей пришел на ум Джим Стэнтон. Теперь она могла смеяться над этим, но тогда, в последнем классе школы, ей причиняло боль, что его стремление находиться подальше от жизни маленького городишки значительно превосходило желание быть с ней.

– Пойми, это своеобразная гарантия, – продолжала Мэрион. – Одного твоего имени было бы достаточно.

Джесса слушала вполуха, обдумывая при этом свои достижения: ей удалось разложить вокруг сорокафунтовые пакеты с собачьей едой и даже более тяжелые сумки с пищей для скота. Это явный прогресс по сравнению с тем временем, когда она приняла на себя обязанности по управлению всеми делами, связанными с магазином более восьми месяцев назад.

Подавив вздох, Джесса стряхнула челку со лба. Она давно коротко подстригла светлые локоны для удобства, но для того, чтобы держать их хоть в какой-то форме, нужно время, а время в эти дни для нее было слишком дорого.

– Ты не можешь допустить, чтобы должность твоего отца перешла к кому-то еще.

В голосе Мэрион послышались решительные нотки, хорошо знакомые Джессе с тех пор, как та преподавала ей историю в девятом классе. Хилл занимал должность мэра почти сорок лет, идея преемственности казалась Мэрион весьма привлекательной. Ей и в голову не приходило, что Джессе едва хватает времени дышать, что уж говорить о безумных фантазиях ее бывшей учительнице. Даже если бы Джесса этого хотела, а она этого не хотела.

– Эту должность занимал мой отец, потому что он был избран, ее нельзя унаследовать, как корону.

Предположение, что изберут ее, выглядело абсурдным, на ее взгляд. Отец был чудесным мэром, потому что пользовался уважением и любовью всего девятитысячного населения Сидара почти тридцать лет. Но у него был талант, которым Джесса не обладала и, говоря откровенно, не хотела обладать. Сколько раз в детстве ее раздражало то, что они не могут просто пройти по улице от почты до библиотеки, их то и дело останавливали разные люди, которые, не обращая внимания на нее, его маленькую дочь, хотели поблагодарить, пожаловаться, поздравить или просто поболтать с их личным мэром. Покуда она переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда же наконец и ей перепадет немного его внимания.

Впрочем, мысленно она уже находилась в библиотеке, выискивая энциклопедии и справочники, из которых узнает, как научить лошадь быстро менять шаг или отучить ее Кьюлу – в других отношениях безупречную собаку – приносить домой абсолютно невредимыми голубей мистера Карпентера, или просто самозабвенно рылась в книгах, потому что страстно любила мир литературных фантазий.

– Ты единственная, кто сможет сделать это, Джесса, – говорила Мэрион. – Люди проголосуют за тебя, потому что ты дочь своего отца.

Джесса остановилась, держа в руке блокнот, где она только что сделала запись – ее отец сопротивлялся полной компьютеризации.

– Вы что-то имеете против мистера Олдена? – осторожно спросила она.

– Я просто думаю, что нашим мэром по-прежнему должен быть Хилл, – ответила Мэрион.

– Есть еще дядя Лэрри, – сказала Джесса.

Глаза Мэрион расширились, а Джесса сдержала улыбку. Ее дядя жил в маленьком коттедже на окраине города, многие считали его мудрым, но слегка… эксцентричным, а известен он был главным образом из-за множества гномов, установленных в его саду.

– Можете себе представить, как будет выглядеть городской совет, в ожидании его очередной сентенции? – осведомилась Джесса.

Этот вопрос заставил Мэрион извиниться и покинуть магазин.

Джесса вернулась к работе, сосредоточившись на пополнении запаса соляных блоков, которые понадобятся местному ветеринару, доку Гальперину, для его лошадей. Она равнодушно скользнула взглядом мимо стеклянного шкафа, наполненного призами и голубыми лентами. Джесса не раз пыталась убедить отца убрать «этот монумент» ради более ценных товаров – магазин переполнен и без того. Сувениры славных дней ее побед на местных лошадиных парадах она считала древней историей. Но отец упорствовал, он гордился успехами дочери куда больше, чем она сама.

Теперь она может поступить так, как считает нужным. Отца больше нет здесь, и некому отвергать ее предложения. Не то чтобы он отвергал их все. Он одобрил ее идею добавить ряд поздравительных открыток лошадиной тематики, выполненных местным художником и ее одноклассником, на полке около кассы, чтобы покупатели могли рассматривать их в ожидании оплаты. Успех открыток обрадовал ее почти так же, как кубок на чемпионате штата, потому что она смогла убедить папу и оказалась права.

Да, теперь Джесса могла изменить все, что хотела. Но когда ее отца не стало, она начала цепляться за все, что было при нем, как если бы перемены могли оскорбить его память.

«Или признать, что его действительно больше нет», – подумала она.

Внутри жила боль, заглушить которую было невозможно. Желая отвлечься от грустных мыслей, Джесса подумала о нелепом предложении Мэрион Уэгмен. Над ним, по крайней мере, можно было смеяться, а не плакать.

Как бы то ни было, официальное объявление кандидатуры Элберта Олдена пустило избирательную кампанию в галоп. А теперь, когда ее отца не стало, он самодовольно уверял, что никто не осмелится ему противостоять и что выборы – чистая формальность. Но в отличие от якобы большинства жителей Сидара, Джесса не придерживалась высокого мнения о главном кандидате. Олден, безусловно, был состоятельным человеком по стандартам Сидара, с лощеными манерами и дипломом элитного восточного колледжа на стене кабинета, но ей было известно больше, чем хотелось бы его избирательной команде.

Проблема заключалась в том, что Джесса, вероятно единственная в городе, не верила, что внешний лоск Олдена, искусно окрашенный печалью по поводу происшедших в его жизни трагедий, и его белозубая ослепительная улыбка скрывают глубокие, искренние чувства.

«Но разве эти лоск и улыбка не являются основными атрибутами политика?» – задала она себе риторический вопрос.

Однако шутка показалась плоской даже ей самой. Особенно учитывая то, что Джесса знала о столпе общества Сидара. Отсутствие у нее доказательств не могло уменьшить легкой тошноты даже после стольких лет. Значительную роль, в этом играло чувство вины – тогда она была ребенком, но чувствовала, что должна что-то сделать. Джессу заставляло молчать лишь то, что тот, кто сделал самую большую ставку в этой игре, умолял ее не говорить ни слова.