Тростниковые волки - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Савочкин cтр.№ 68

– Тут всего одна кровать, – растерянно сказал я, не сообразив, что ещё я могу сказать в этой ситуации.

– Ничего, я не стесняюсь, – ответила мне Русалка, встала и медленно разделась, бросая одежду прямо на пол. Затем она залезла под одеяло и придвинулась к стенке.

– Свет выключи, – попросила она.

Я встал, подошёл к двери и выключил свет. Комната погрузилась во тьму, но, когда глаза немного привыкли, я различил свет полной луны, падавший в окно и рисовавший на полу кривой четырехугольник.

Я медленно подошёл к окну и посмотрел на луну. Дыхание Русалки стало ровным – вероятно, она спала. Я попытался собрать все свои мысли в кучу, но они расползались, как тараканы, и, когда я пробовал сжать их в кулак, просто утекали сквозь пальцы. Уже через пять минут я понял, что не способен ни о чём думать. Поток моего сознания в этот момент представлял собой набор слов, образов, визуализаций, запахов и ощущений мышечной усталости. Какая-то каша, в которую бесполезно было пытаться вклиниться со своим «мне нужно понять, что делать дальше…»

Что делать, что делать… Спать.

Я снял верхнюю одежду и, не раздеваясь полностью, лёг на кровать рядом с мирно сопящей Русалкой. Довольно долго у меня в голове неслись бессистемные мысли и воспоминания. Кажется, я не мог уснуть, посреди ночи ещё вставал зачем-то, затем опять ложился, и в конце концов, уже когда раздались крики первых петухов, меня сморило.

Всю жизнь я думал, что «почувствовать на себе чужой взгляд» – это литературный штамп, не имеющий ничего общего с реальной жизнью. Но прошлым вечером я уже убедился, что живые люди тоже могут скрестись в двери, как и литературные персонажи. И моё утро началось с того, что я сквозь сон почувствовал чужой взгляд. Это была не просто отдалённая мысль – «а не открыть ли мне глаза», нет, это было словно прикосновение, как будто этот взгляд бил меня в бок, ожидая, когда я наконец проснусь.

Я открыл глаза – и увидел Русалку, сидящую на стуле и смотрящую на меня в упор.

– Где, ты сказал, поставил машину? – спросила она.

– А я не сказал, – ответил я.

– Ага, я так и думала. – Она кивнула. – Вот почему в памяти твоей Рамзесихи об этом ничего нет. Вставай, нам надо ехать.

– Куда? В Одессу?

– Увидишь.

Спорить было бессмысленно. Я встал, ненадолго вышел умыться, затем оделся и пошёл следом за Русалкой. Двигалась она гораздо лучше, хотя спуск по лестнице и дался ей с некоторым трудом. Посредине пролёта она потеряла равновесие и еле удержалась на ногах, схватившись за поручень.

– Чёрт, и как она ходит с этой грудью? – воскликнула Русалка. – Это же всё равно что мешок у себя на шее таскать!

Мы вышли из здания, и она повернулась ко мне:

– Ну, куда теперь? Где машина?

– Сюда, – показал я.

Мы обошли соседнее здание, пересекли улицу, свернули в переулок, потом во двор. Подойдя к машине, я достал ключ, нажал на кнопку разблокировки дверей – и в следующую секунду свет погас.

Когда я снова пришёл в себя, день уже перевалил за середину. Солнце ещё не начало клониться к закату, но уже перекочевало с юго-восточной части неба на юго-западную.

Я сел.

Вокруг меня была мусорная куча, весьма похожая на ту, в которой я нашёл Дылду и Заику, – впрочем, все кучи похожи. Она находилась между пустырём и двором, в котором я поставил машину, – теперь машины там не было. Я поднял руку и ощупал затылок. Что-то влажное, тёплое и липкое пропитало мои волосы. Я понюхал пальцы – это была кровь. Двумя руками я осторожно ощупал голову. Похоже, череп был цел, во всяком случае, я не обнаружил пробоины, через которую бы вытекали мои мозги. Возможно, Русалка по недосмотру решила, что уже укокошила меня, а возможно, её кто-то спугнул. Рационального объяснения того, почему я до сих пор жив, у меня не было.

Я огляделся и попробовал встать. Ноги на месте, руки тоже. Голова гудела, хотя соображал я на удивление сносно. Я медленно побрёл в сторону от посёлка, миновал пустырь и вошёл в небольшой лесок. Я глубоко дышал, пытаясь понять, насколько срочно мне нужно искать врача. Возле небольшой речушки – или очень широкого ручья – я остановился, опустился на колени, нагнулся к воде и осторожно промыл рану на голове. Кровь, похоже, уже остановилась, хотя под густой шапкой моих волос на ощупь исследовать рану было трудно. Прощупывание раны прервал неожиданно зазвонивший телефон.

Звонил Караим.

– Добрый день, Клёст, – сказал он, – прошла ровно неделя с момента нашего разговора, и я звоню, чтоб поинтересоваться, как ваши успехи. Вы нашли вторую половину жетона?

– Ну… я не держу её в руках, но я уже понял, где она.

– И где же?

– Вторая половина жетона находится у вас, – решительно произнес я. – Она никогда не покидала вашего дома.

Караим ответил не сразу, и, когда он заговорил, в его голосе звучали довольные нотки:

– Вы очень сообразительный молодой человек, Клёст, я в вас не ошибся.

– У вас был жетон, но только один жетон, да? В вашей квартире вы могли быть спокойны, потому что она лежит вне поля зрения корректоров. Но выйти оттуда вы могли только сами, поэтому ваша дочь постоянно сидела дома, умирая от скуки и лишь иногда уговаривая вас вывозить её в ночной клуб, чтобы попасть в «анфиладу». Но она сумела вас провести. Не знаю как, но она умудрилась, сидя в четырёх стенах, понять, где находятся жетоны Ганса Брейгеля. Она сбежала, нашла эти жетоны, затем вернулась и сломала ваш. Почему вы сразу не погнались за ней, по горячим следам?..

– Моя дочь сбежала с жетоном, Клёст, поэтому я вынужден был прятаться, пока она не вернулась, надеясь, что не попаду в поле зрения… хм… корректоров.

– Да, конечно, она же ездила в Каменец! Но на всякий случай жила всё равно в Олыке…

– Каменец? Она ездила в Каменец?

– Да, Караим, Каменец-Подольский. Место гибели Ганса Брейгеля, с шеи которого вы сняли жетон. Это ведь вы убили его?

– Не говорите ерунды, Клёст. Если бы я убил его, я бы знал, где его тело. Он сам отдал мне свой жетон. К несчастью, я тогда вообще не знал о том, что у него есть и другие. А потом все решили, что эти жетоны утрачены навсегда… Так вы говорите, они в Каменце?

– Не в самом Каменце, конечно, но недалеко. Они где-то на границе или около неё.

– На какой границе? Каменец далеко от границы!

– Бросьте, Караим, напрягите память. Это Каменец сейчас в середине страны, а в сорок третьем в месте, где Збруч впадал в Днестр, была тройная граница: между Румынским королевством, Великим рейхом и Рейхскоммисариатом Украина.