Профессионал - читать онлайн книгу. Автор: Ранульф Файнс cтр.№ 84

Полицейский начальник перезвонил Макферсону три дня спустя. Никаких сведений об аварии с летальным исходом на А-49 не было.

– Мы просмотрели все три дела, связанные с гибелью людей на территории Великобритании. У нас нет оснований для повторного расследования, если, конечно, не возникнут новые обстоятельства.

Макферсон ожидал подобного ответа, и все же он считал своим долгом попытаться спасти тех, кого избрали своей целью убийцы. На следующей неделе ему позвонила взволнованная Джейн, и он встретился с ней и Спайком в лондонском офисе Основателя. Джейн, разрываясь между своей преданностью движению в целом и личной привязанностью к Блетчли, совершила поступок, о котором ей пришлось горько пожалеть. Пребывая в шоке, вызванном самороспуском Комитета, она по настоянию Блетчли передала ему одну папку, прежде чем приступила к сожжению архивов, которые с такой любовью накапливала и хранила на протяжении многих лет.

Лишь когда Джейн отдала папку Блетчли, она узнала, зачем ему потребовались эти документы. Он задумал написать книгу о том, как «его предприятие» было разрушено Макферсоном и другими, как даже самого Основателя обманом вынудили одобрить опасный, аморальный курс, как чистая и благородная идея погрязла в болоте самоуправства и как он, Блетчли, поспешил порвать со столь возмутительной практикой. Блетчли как черт ладана боялся, что его ревностно взращенная репутация будет запятнана полицейским расследованием и последующей оглаской.

Джейн убеждала его взяться за ум и не пороть горячку, но он окончательно потерял связь с реальностью и наотрез отказался вернуть папку.

– Что за папка? – спросил Макферсон.

– Дело семьдесят седьмого – восемьдесят седьмого годов, смерти, связанные с Дхофаром, – ответила Джейн.

– Вы полагаете, затея с книгой – это серьезно? – спросил Спайк.

– Вряд ли он пошел бы на это, если бы мог отчетливо представлять себе последствия, – ответил Макферсон. – Однако этот человек уже явно не в своем уме. За себя я не боюсь, но мы не можем допустить, чтобы доброе имя Основателя было замарано искаженным и неточным изложением событий, – а ничего другого от Блетчли ждать не приходится. Его измышления, попав в руки какого-нибудь члена парламента, которого меньше всего интересует истина, нанесут огромный вред и заставят забыть о великих заслугах Основателя перед родиной.

– Что же нам делать? – спросил Спайк.

– Я приватно обращусь за советом к лучшему специалисту по делам о клевете Питеру Картеру-Раку. Надеюсь, такую книгу можно запретить под каким-нибудь юридическим предлогом. Буду держать вас в курсе, однако есть еще одна причина, которая, возможно, не позволит Блетчли написать ни эту книгу, ни любую другую. – Макферсон вручил Спайку лист бумаги с машинописным текстом. – Прежде чем вы ознакомитесь с этим, позвольте рассказать кое-что о прошлом Блетчли. Его родители погибли в железнодорожной катастрофе в начале двадцатых, после чего он был усыновлен. Окончив академию в Сандхерсте, Блетчли в тридцать восьмом поступил в стрелковый полк и в начале сороковых участвовал в боевых действиях против итальянцев Африке. Он был одним из немногих офицеров с опытом войны в пустыне, переведенных в Каир, в главный штаб, и во многом благодаря его усилиям чаша весов в противостоянии с Роммелем склонилась в нашу пользу. После окончания войны Блетчли ожидало понижение из подполковников в капитаны, поэтому он оставил военную службу и стал бухгалтером.

– Долгий путь до его нынешнего блестящего положения в Сити, – заметил Спайк.

– Совершенно верно, – согласился Макферсон. – Однако Блетчли верно выбрал время для смены профессии, и на волне послевоенного экономического бума он вскоре стал финансовым директором одной независимой компании. Он никогда не оглядывался назад и удалился на покой в семьдесят втором в возрасте пятидесяти пяти лет, чтобы получить места в правлении многочисленных фондов и благотворительных организаций. До тех пор пока не дала о себе знать его болезнь, им все восторгались. Блетчли был идеальным председателем: авторитетным, дотошным и надежным, бесспорно умным и обладающим массой влиятельных друзей.

– Что за проблемы у него со здоровьем? – спросил Спайк. – Кто-нибудь знает?

Макферсон кивнул на бумагу, которую дал Спайку.

– Прочтите сами, – сказал он. – Если я прав, а все симптомы налицо, то первые признаки заболевания проявились в начале семидесятых. Речь идет о воздействии на головной мозг; физические признаки стали заметны только в прошлом году. Этот краткий документ подготовил мой знакомый, профессор медицинского факультета Эдинбургского университета.

Спайк прочитал вслух:

– В тысяча восемьсот семьдесят втором году американский врач Джордж Гентингтон впервые описал заболевание, которое назвал «наследственной хореей» («хорея» по-гречески означает «танец»). Гентингтон объяснил: «Этот недуг ограничивается несколькими семействами и передается из поколения в поколение, начиная с глубокого прошлого. Те, чья кровь заражена семенами болезни, говорят о ней с ужасом. В настоящее время заболевание изучено значительно лучше, и определенные лекарства способны существенно замедлить его смертоносное течение, однако оно до сих пор считается неизлечимым. В мире ему подвержен один из каждых двадцати тысяч человек.

Двадцать или даже сорок лет могут отделять первые незаметные перемены в поведении, сигнализирующие о начале болезни, от хронического умственного и физического расстройства до смерти, как правило, из-за удушья во время еды.

Болезнь способна поразить в любом возрасте, и если первые признаки начинаются только после пятидесяти лет, жертва еще в течение длительного периода может продолжать заниматься умственной деятельностью, при условии, что эта деятельность для нее привычна.

Если больны один или оба родителя, то рано или поздно болезнь проявится и у одного или нескольких детей. Поскольку человек может выглядеть здоровым до среднего возраста, вполне вероятно, что он успеет завести семью и заразить новые поколения.

Как только болезнь впервые проявляет себя, разложение личности, хотя и незаметное при повседневном общении, становится необратимым. Иногда больной не испытывает физических проблем на протяжении нескольких лет, однако тем временем его головной мозг подвергается невидимому разрушению. Друзья и родственники с ужасом и болью наблюдают за переменами. Распадаются семьи. Рано или поздно определенные мышцы начинают непроизвольно сокращаться, постепенно это распространяется на все тело, и в конце концов все до одного мускулы дергаются спазматически, как конечности у марионетки».

– К счастью, – заметил Макферсон, – Блетчли так и не женился.

– Бедняга, – пробормотал Спайк. – Никому не пожелал бы таких ужасов.

– Но он еще может написать книгу, – сказал Макферсон. – Есть вероятность, что у него еще несколько лет будет частичная ясность ума.

Через одиннадцать лет после встречи с шейхом Амром де Вилльерс в декабре 1987 года вернулся в Дубай, чтобы получить у его сына Бахайта последнюю выплату в размере двух миллионов долларов. Это задание стоило жизни обоим его коллегам из «Клиники». Люди из «Таднамса» провели доскональное расследование, но так ничего и не узнали о судьбе Дэвиса. Де Вилльерс решил не тратить ни времени, ни душевных сил на бесполезные догадки.