Время скорпионов - читать онлайн книгу. Автор: D.O.A. cтр.№ 92

Ружар достал блокнот и открыл его:

— Можете дать мне адрес?

— Ну так что, гуйа, как дела на рынке?

Облокотись о прилавок в «Аль Джазире», Карим беседовал с Салахом.

— Я очень устал. У меня нет привычки к ручному труду. — Мохаммед пристроил его на халлал [173] к оптовому торговцу мясом. Он вставал рано утром и каждый день до двух часов таскал туши. — Но я чувствую себя гораздо лучше, с тех пор как…

Торопливо вошел парень, которого Феннек никогда не видел. Мальчишка знаком показал хозяину, что хочет что-то сказать ему на ухо. Тот склонился к пришедшему, несколько секунд слушал и выпрямился, явно взволнованный.

— Зачем ты пришел сказать это мне, а? Пойди предупреди Мохаммеда, он в мечети.

Парень убрался так же стремительно, как появился.

Салах качал головой.

— Что случилось?

— Опять старый Махлуф нас достает.

Карим знал старика. Пару раз, в начале своего внедрения, он встречал его в мечети. После последнего большого скандала тот перестал приходить, но использовал любую возможность, чтобы помешать деятельности салафистов из двадцатого округа.

— Что он еще сделал?

— Улд эль-харба, [174] этот сукин сын еще болтает с незнакомцем! А тот, похоже, что-то записывает.

— Журналист? Чего ему надо?

— А я почем знаю? — Салах с заговорщицким видом склонился к Кариму: — На днях старика заставят замолчать насовсем.

Коробка. Коричнево-белая коробка. Это был первый образ, пришедший на ум Амель, когда такси остановилось у дома Сесийона в квартале Пре-де-Лэрп.

— Вы уверены, что хотите, чтобы я вас здесь оставил? — Шофер обернулся к ней. Казалось, он удивлен и не слишком спокоен за нее. И за себя тоже.

Журналистка расплатилась, попросила чек и поспешила выйти из машины.

Стояла хорошая погода. Ярко светило солнце. Вокруг было тихо, пустынно. Еще чуть-чуть, и она бы назвала это место спокойным. Но это было лишь ложное впечатление — квартал пользовался не лучшей репутацией, и, похоже, вполне заслуженно. Разумеется, чаще говорили о Мас-дю-Торо, ничейной земле. Квартал приобрел известность в девяностые годы из-за того, что породил Халеда Келькаля — ученика-террориста, убитого тогда жандармами в пригороде Лиона. Но Пре мог ему не завидовать.

Признаки упадка виднелись повсюду: вызывающие беспокойство детали, обнаруживающие себя, стоило лишь взгляду задержаться на чем-нибудь. Остовы обугленных автомобилей среди пока что выживших машин, сгоревшие помойки, кучи нечистот, граффити с лозунгами — один страшнее другого, — неухоженная растительность, битые стекла. Первое представление Амель об этом месте потускнело и стало гнетущим.

Журналистка поднялась на четыре ступеньки, отделяющие ее от двери, и вошла. Она оказалась в темной парадной. Слева ломаные почтовые ящики и план здания. Прямо перед ней лифт. Справа лестница, а на ней трое парней моложе ее. Треники, задранные до середины щиколотки, — знак того, что они якобы принадлежат к выходцам из рабов, — кеды, кепки и темные кожаные куртки. Клоуны. Они прекратили говорить и курить, чтобы рассмотреть пришелицу.

Амель сделала вид, что не замечает их.

Найдя на плане квартиру Сесийонов, на четвертом этаже, она быстрым шагом направилась к лифту. Кнопка вызова безвозвратно вошла в панель. У нее за спиной раздались смешки. Амель безуспешно попыталась вытащить кнопку. Похоже, кабина не двинется с места, где бы она ни находилась.

— Эй, Смуглая, лифт не работает.

Девушка обернулась.

Тот, что заговорил с ней, сидел на самой нижней ступеньке и разглядывал ее с самодовольным и угрожающим видом.

— Если хочешь пройти, тебе сначала придется перешагнуть через нас. — Парень на мгновение обернулся к своим товарищам, те закивали. Без сомнения, он их главарь. — А то это сделаем мы.

Новый взрыв хохота.

Амель ответила ему гневным взглядом, исполненным самых противоречивых чувств. Гнев. Она подумала о своем отце, он бы взорвался, будь он здесь. Его ненависть к этому отребью, этим бездельникам стоила их семье многих напряженных объяснений. Облегчение. Поскольку сегодня утром она оделась просто — брюки и туфли на плоской подошве. И наконец, страх.

Отступать поздно. Она попыталась придать своему лицу безразличное выражение и направилась к лестнице. Парни не двинулись, но замолчали. Только ухмылялись. В этом подобии тишины слышны были только ее неуверенные шаги по плиткам подъезда и приглушенные звуки телевизоров или радио где-то на этажах.

Она уже собралась перешагнуть через первого парня, когда ощутила, как чья-то рука скользит вверх по внутренней стороне ее бедра и прикасается к лобку. Возмущенная этим омерзительным контактом, Амель запаниковала и отступила к стене. Загнана в ловушку. Теперь подростки встали. Хотя им было всего по шестнадцать-семнадцать лет, она остро ощущала их близость как угрозу.

— Я журналистка. Вы…

— Ну и что, блин, чихать я хотел на это. — Главарь.

— Мы для тебя недостаточно хороши? — Второй, постарше, весь усыпанный оспинами.

— Думаешь, можешь вот так запросто лезть сюда со своими буферами? — Третий. Изобразил громадные груди перед собой. — Думаешь, можешь пройти мимо нас, не спросив разрешения? — Его пальцы проникли под ее куртку. — Ты нас приняла за нелегалов, что ли?

Амель замахала руками, пытаясь оттолкнуть его, потом обняла свой кожаный портфель и прижала его к груди.

— Глянь, как эта фря струхнула. — Маленький вожак резко схватил ее за предплечье. — Ну ты, иди-ка сюда! — Он потащил ее к середине подъезда.

— Оставьте меня!

— Пошел вон, а то я тебе сейчас башку отвинчу!

Суровый и мощный голос раздался на лестнице, прямо над ними. Почти рычание. На верхней площадке стоял мужчина, крепкий, сердитый. Обрамляющая лицо густая борода делала его еще страшнее.

Мальчишки немного отступили. Сделав всего одно резкое движение, незнакомец заставил их броситься наутек. Покидая подъезд, они в последний раз злобно оглянулись на журналистку:

— Грязная шлюха!

Амель посмотрела им вслед и протянула руку своему спасителю:

— Спасибо!

Поверх серой джеллабы и белых брюк, заканчивающихся на уровне щиколоток, на нем была толстая пуховая куртка. На голове пилотка, тоже белого цвета.

— Твой внешний вид непристоен, сестра. — Незнакомец с отвращением посмотрел на нее. — Тебе бы не следовало провоцировать людей. — И он удалился, ничего не добавив.