Белая дорога - читать онлайн книгу. Автор: Джон Коннолли cтр.№ 68

— Эллиот был моим любовником, — сказала она наконец.

— Был?

— Это закончилось незадолго до смерти мужа.

— А когда началось?

— Ну, как такие вещи обычно начинаются? — видимо, нечетко расслышав мой вопрос, вздохнула она. — Скука, неудовлетворенность, муж постоянно прикован к работе и не замечает, что жена сходит с ума. Выбирайте, что вам больше нравится.

— Ваш муж знал?

Прежде чем ответить, она сделала паузу, словно задумавшись об этом впервые.

— Если и знал, то ничего не говорил. Во всяком случае, мне.

— А Эллиоту?

— Так, намеками. Их можно было интерпретировать по-разному.

— И как интерпретировал Эллиот?

— Что Джеймс знает. Как раз Эллиот и решил положить нашим отношениям конец. Мне было все равно, так что я и не возражала.

— Тогда почему вы спорили с ним за ужином?

Она опять сосредоточенно наглаживала юбку, выщипывая пушинки хлопка, которые и глазом-то не различить.

— Что-то происходит. Эллиот знает, но делает вид, что это не так. Они все делают вид, притворщики.

Казалось бы, ни с того ни с сего, но безмолвие подействовало откровенно угнетающе. В этом доме должны были резвиться дети. Он был чересчур велик для двоих, а уж для одного и вовсе невыносимо огромен. Такой дом покупают богатые люди в надежде создать большую семью, но семьи здесь не чувствовалось. Вместо нее была лишь эта женщина в черном вдовьем одеянии, методично щиплющая свою юбку, как будто этим она могла исправить непоправимое.

— «Они все» — это, простите, кто?

— Эллиот. Лэндрон Мобли. Грейди Трюэтт. Фил Поведа. Мой муж. Эрл Ларусс — в смысле, младший.

— Ларусс? — Я не сдержал удивления.

И опять на лице Адель Фостер отсветом мелькнула улыбка.

— Они все вместе росли, вшестером. И тут что-то стало происходить. Начало положила смерть моего мужа. Потом был Грейди Трюетт.

— С ним тоже что-то случилось?

— Кто-то вломился к нему в дом, примерно через неделю после того, как не стало Джеймса. Его нашли у себя привязанным к стулу, с перерезанным горлом.

— И вы думаете, эти две смерти между собой связаны?

— Я думаю вот о чем. Два с половиной месяца назад погибла Мариэн Ларусс. Через полтора не стало Джеймса. Спустя неделю убили Грейди Трюетта. Теперь вот нашли мертвым Лэндрона Мобли, а Эллиота нигде не доискаться…

— Кто-нибудь из них был близок с Мариэн Ларусс?

— Нет, во всяком случае, не в интимном плане. Но как я сказала, они росли вместе с ее братом и неизбежно общались с ней в компаниях. Мобли, может, и нет, но остальные наверняка.

— А что, миссис Фостер, может происходить — именно на ваш взгляд?

Она вскинула голову и, трепетнув ноздрями, сделала глубокий вдох и медленный выдох. В порывистости движений проглянуло нечто, приглушенное до поры черной одеждой; пожалуй, можно было догадаться, что влекло к ней Эллиота.

— Мой муж покончил с собой, потому что боялся, мистер Паркер. Что-то содеянное им возвращалось и мучительно преследовало, не давало ему покоя. Он сказал об этом Эллиоту, но тот не поверил. И мне Джеймс не рассказывал. Вместо этого он делал вид, что все нормально, — вплоть до того дня, когда отправился в гараж с куском желтого шланга. Эллиот тоже пытается делать вид, что все в порядке, но ему-то видней.

— Чего, по-вашему, мог бояться ваш муж?

— Не чего. Он, судя по всему, боялся кого-то.

— У вас нет предположений, что это за человек?

Адель Фостер встала и жестом позвала за собой. Мы поднялись по лестнице и прошли мимо помещения, которое раньше, вероятно, служило для приема гостей, а теперь представляло собой большой и поистине роскошный будуар. Остановились мы перед дверью с торчащим ключом, который хозяйка повернула и, открыв дверь, посторонилась. При этом к помещению она стояла спиной, а мне давала возможность его оглядеть.

Судя по всему, здесь раньше была небольшая спальня или гостевая, которую Джеймс Фостер переоборудовал в кабинет: офисный стол с компьютером, функциональное кресло, кульман, вдоль стены полки с книгами и папками. Окно выходило на передний двор; над уровнем подоконника за стеклом виднелась верхушка кизила, роняющего свои последние белые соцветия. На самой верхней ветке сидела голубая сойка. Наши движения ее, похоже, спугнули, она стремглав вспорхнула и исчезла, мелькнув напоследок синим закругленным хвостом.

Хотя сойка — это так, для секундного блезира, поскольку взглянуть здесь и без того было на что. В частности, на стены. Разобрать их цвет было невозможно, поскольку их сплошь, снежным вихрем, покрывали завитки бумажных листков и листов — как если бы комната кружилась волчком, а их распределяла и удерживала на местах центробежная сила. Листы различались размером — одни крохотные, другие покрупнее, третьи стандартные А-4, а некоторые больше, чем стоящая здесь чертежная доска. Наряду с белыми были и желтые, и темные, и линованные, и всякие. Рисунки на них варьировались — от нечетких, сделанных наспех карандашных набросков до тонко проработанных, обстоятельных, чуть ли не портретных изображений. Джеймс Фостер был, оказывается, неплохим художником, только тема у него фигурировала преимущественно одна.

Почти каждый рисунок показывал женщину. Лицо было скрыто, а фигуру от головы до пят окутывало что-то вроде белой мантии. Она стелилась подобно воде, стекающей с ледяной скульптуры. Очертания были вполне четкие, не обманчивые: Фостер изображал, как материя, будто бы влажная, ее облекает. Мантия льнула, обтягивая мышцы ног и ягодиц, спелые груди и острые, четко прорисованные складки там, где женщина удерживала одеяние изнутри сжатыми в кулак пальцами, отчего сквозь ткань проглядывали костяшки.

При этом что-то не то было с ее кожей; что-то уродливое, безобразное. Как будто вены шли не внутри, а поверх кожи, хитросплетением тропинок по подтопленному рисовому полю. От этого женщина под своим загадочным покровом была словно покрыта неровными чешуйчатыми пластинами, все равно что кожа аллигатора.

Вместо того чтобы рассматривать вблизи, я машинально отступил от стены на шаг и наткнулся на Адель Фостер, которая тронула меня за предплечье.

— Вот ее, — произнесла она. — Ее он боялся.

Мы сидели за кофе, кое-какие рисунки разложив перед собой на кофейном столике.

— Вы это показывали полиции?

Она покачала головой.

— Эллиот был против.

— Почему, не сказал?

— Нет. Сказал лишь, что полиции эти рисунки лучше не показывать.

Я перебрал листы, распределив их по типу и фокусу пейзажа; набиралось пять. На каждом сцена примерно одна и та же: ямина в земле, окруженная деревьями-скелетами. На одном из листов из ямы поднимался столб огня, но и здесь призрачно угадывалась женщина в мантии, на этот раз объятая пламенем.