Малыш 44 - читать онлайн книгу. Автор: Том Роб Смит cтр.№ 6

Жора подбежал к брату. Не успел комок из грязи, льда и камней вылететь у него из рук, как он уже пожалел о своем решении. Он окликнул брата, желая предупредить его, чтобы тот успел уклониться. Но Аркадий обернулся и получил снежок прямо в лицо. Вместо того чтобы помочь брату, он словно специально подставил его под удар. Подбежав ближе, Жора увидел кровь на снегу, и его едва не стошнило. Это его рук дело. Он превратил игру, которой наслаждался от души, как и всем остальным, в нечто совершенно ужасное. Ну почему он не мог позволить своему младшему брату выиграть хотя бы один раз? Он взял бы реванш завтра, и послезавтра, и на следующий день. Он готов был сгореть со стыда.

Жора упал на колени рядом с Аркадием и неуверенно положил руку ему на плечо. Но младший братишка стряхнул его руку, подняв на него покрасневшие заплаканные глаза. С окровавленным ртом он походил на маленького затравленного зверька. Аркадий ничего не сказал. Лицо его исказилось от ярости. Пошатываясь, он с трудом поднялся на ноги.

— Аркадий?

В ответ братишка заплакал, издавая какие-то нечеловеческие, животные звуки. А Жора видел лишь ряд перепачканных зубов. Аркадий повернулся и побежал прочь.

— Аркадий, подожди!

Но Аркадий не стал ждать — он не остановился, не пожелал выслушать извинения старшего брата. Он бежал изо всех сил, то и дело ощупывая языком дырку в передних зубах. Касаясь кончиком языка кровоточащей десны, он надеялся, что больше никогда не увидит своего брата.

14 февраля

Лев поднял голову, глядя на дом № 18 — невысокое, приземистое сооружение из серого гранита. Близился вечер, и уже темнело. Весь рабочий день он убил на занятие, которое оказалось столь же неприятным, сколь и бессмысленным. Согласно милицейскому рапорту, мальчик в возрасте четырех лет и десяти месяцев был обнаружен мертвым на железнодорожных путях. Малыш играл на шпалах один, поздно вечером, и попал под проходивший пассажирский поезд; колеса перерезали его тельце пополам. Машинист экспресса, проследовавшего в 21:00 в Хабаровск, на первой же станции сообщил, что будто бы заметил кого-то или что-то на путях вскоре после отправления с Ярославского вокзала. Пока еще было неясно, как именно мальчик попал под поезд. Возможно, машинист рассказал не всю правду. Но необходимости в дальнейшем расследовании не было: произошел трагический несчастный случай, и ничьей вины в том не усматривалось. Дело надо было закрывать.

При обычных обстоятельствах оно ни за что не потребовало бы участия Льва Степановича Демидова — перспективного и уверенно поднимающегося по служебной лестнице сотрудника МГБ, Министерства государственной безопасности. Да и с какой стати? Потеря сына стала страшным ударом для родителей и родственников. Но, строго говоря, с государственной точки зрения тут не было ничего особенного. Детишки, если неосторожным у них было только поведение, а не язык, не представляли интереса для госбезопасности. Однако же в данном случае ситуация неожиданно осложнилась. Скорбь родителей мальчика вылилась в нечто предосудительное. Складывалось впечатление, что они не смогли смириться с тем, что их сын (Лев заглянул в рапорт — ребенка звали Аркадий Федорович Андреев) погиб в результате собственной неосторожности. Они утверждали, что ребенок был злодейски убит. Кем — они не имели понятия. За что — тоже не представляли. Как такое могло случиться — опять же не знали. Тем не менее они отвергли все возможные разумные объяснения и дали волю чувствам. В результате возникла вполне реальная вероятность того, что они сумеют убедить в своей правоте легковерных людей — соседей, друзей и посторонних, которые окажутся настолько неблагоразумными, что станут их слушать.

Еще больше осложняло ситуацию и то, что отец мальчика, Федор Андреев, был младшим офицером МГБ и вдобавок одним из подчиненных самого Льва. Вместо того чтобы взять себя в руки, он решил воспользоваться авторитетом этой организации, дабы придать вес своим смехотворным измышлениям. Он переступил черту, позволив чувствам затмить разум. И, не окажись в этом деле смягчающих обстоятельств, Лев вполне мог просто отдать приказ о его аресте. Словом, ситуация грозила выйти из-под контроля. И вот, вместо того чтобы заниматься настоящим, важным делом, Лев вынужден был посвятить целый день попытке исправить положение.

Предстоящая конфронтация с Федором не вызывала у него радостного предвкушения, поэтому Лев неторопливо поднимался по лестнице, размышляя о том, как он вообще попал сюда, в организацию, которая следила за настроениями людей. Он никогда не думал о том, чтобы поступить на службу в госбезопасность, но эта карьера стала логичным продолжением его армейской службы. Во время Великой Отечественной войны его призвали в ряды ОМСБОН — Отдельной мотострелковой бригады особого назначения. Третий и четвертый батальоны укомплектовали исключительно студентами Центрального института физической культуры, в котором он учился, отбирая будущих бойцов по физическим данным и способностям. Затем их отправили на переподготовку в тренировочный лагерь в Мытищах, к северу от Москвы, где обучали приемам рукопашного боя, умению владеть любыми видами оружия, прыгать с малой высоты с парашютом и обращаться со взрывчаткой. Лагерь находился в ведении НКВД, Народного комиссариата внутренних дел — так называлась госбезопасность до того, как превратиться в МГБ. Подчинялись батальоны тоже непосредственно руководству НКВД, а не армейскому командованию, что нашло отражение и в характере выполняемых ими заданий. Их забрасывали в тыл врага для уничтожения инфраструктуры, средств связи, для сбора сведений и устранения высокопоставленных офицеров и чиновников — словом, они были самыми настоящими диверсантами.

Льву пришлась по душе подобная независимость проводимых операций, но он благоразумно держал эти мысли при себе. Ему нравился сам факт (или иллюзия) того, что его судьба находится в его собственных руках. Он пребывал в своей стихии и всегда добивался успеха. Неудивительно, что вскоре он был награжден орденом Суворова II степени. Его поразительное хладнокровие, неизменная удача, приятная внешность и, самое главное, непоколебимая и искренняя вера в свою страну привели к тому, что он стал «парнем с обложки» — в буквальном смысле — при освобождении советскими войсками оккупированной немцами территории. Его и еще нескольких солдат из разных дивизий сфотографировали на фоне горящего немецкого танка. Они стояли, подняв вверх автоматы, с победными улыбками на лицах, а возле их ног валялись трупы фашистов. Вдали курилась дымом сожженная деревня. Разрушение, смерть и победные улыбки — широкоплечий Лев с его хорошими зубами всегда оказывался на переднем плане. Всего через неделю фотография была напечатана на первой странице «Правды», и Льва стали узнавать незнакомые люди, его поздравляли солдаты и штатские — все, кто хотел пожать ему руку и обнять его, ставшего символом победы.

После окончания войны Льва перевели из ОМСБОН в штат НКВД. Подобный шаг выглядел вполне мотивированным. Он не задавал ненужных вопросов: этот путь ему указали старшие товарищи, и он пошел по нему с гордо поднятой головой. Его страна могла потребовать от него что угодно, и он с радостью согласился бы. Получив приказ, он взялся бы руководить одним из лагерей ГУЛАГа на Колыме в арктической тундре. В жизни у него была только одна цель: верно служить своей стране — стране, которая победила фашизм, стране, которая обеспечивала бесплатное образование и медицинское обслуживание, которая возвестила о правах рабочего класса на весь мир, которая платила его отцу — работавшему на конвейере на заводе по производству боеприпасов — зарплату, сопоставимую с той, которую получал высококвалифицированный врач. И хотя его собственная работа в органах госбезопасности зачастую бывала неприятной, он понимал ее необходимость — необходимость защиты революции от внутренних и внешних врагов, от тех, кто старался подорвать ее устои, и от тех, кто хотел задушить ее. Ради этой защиты Лев готов был пожертвовать своей жизнью. Ради этого он был готов пожертвовать и жизнями других.