Лед - читать онлайн книгу. Автор: Бернар Миньер cтр.№ 96

Но в другом Мартен ошибся. Отец не отсыпался после попойки и не читал кого-нибудь из любимых латинских авторов. Он неподвижно сидел в кресле, широко открытые глаза остекленели, на губах засохла пена. Яд… Как Сенека, как Сократ. Еще два месяца спустя Сервас прошел конкурсные испытания и стал офицером полиции.

В десять вечера Диана погасила свет в кабинете. Она забрала с собой работу, которую собиралась закончить перед сном, и поднялась к себе на пятый этаж. В комнате, как обычно, было очень холодно, перед тем как усесться в головах кровати и приняться за чтение, она набросила пеньюар прямо на одежду. Просматривая свои заметки, Диана вспомнила первого сегодняшнего пациента: маленького шестидесятичетырехлетнего человечка, на вид очень беззащитного, с таким резким и хриплым голосом, словно ему перерезали связки. Когда она вошла, он поздоровался преувеличенно вежливо. Раньше Виктор преподавал философию. Беседа проходила в гостиной, где столики и кресла были привинчены к полу. В углу располагался телевизор с большим экраном в защитном плексигласовом кожухе, все углы и выступы мебели тоже защищали пластиковые накладки. В гостиной больше никого не было, только санитар сидел у входа и наблюдал за происходящим.

— Виктор, как вы себя сегодня чувствуете? — спросила Диана.

— Как куча дерьма…

— Что вы хотите этим сказать?

— Как большое говно, экскремент, помет, какашка…

— Виктор, зачем вы грубите?

— Я себя чувствую как то, что вылезает у вас из задницы, доктор, когда вы ходите в…

— Вы не хотите отвечать?

— Я себя чувствую как…

Она дала себе слово больше никогда не спрашивать его, как он себя чувствует. Виктор зарубил топором свою жену, ее брата и сестру. В его досье было сказано, что семья жены обращалась с ним как с полным ничтожеством и постоянно над ним издевалась. В прошлой, так называемой нормальной жизни Виктор отличался высокой образованностью и культурой. Во время предыдущей госпитализации он набросился на сестру, которая имела неосторожность над ним посмеяться. Слава богу, весу в нем было не больше пятидесяти килограммов.

Диана старалась целиком сосредоточиться на истории болезни Виктора, но у нее не получалось. Что-то мешало, сверлило в дальнем уголке сознания. Она поспешила скорей разделаться с работой и вернуться к тому, что происходило в институте. В ней созрела твердая решимость продолжать расследование, хотя, если честно, Диана и сама не понимала, что ищет. Однако теперь она знала, с чего начинать. После того как Берг увидела Ксавье, выходящего из ее кабинета, ей в голову пришла одна мысль.

Открыв следующую историю болезни, она сразу представила себе пациента: человека лет сорока, с лихорадочно блестящими глазами, впалыми щеками, заросшими бородой, и немытыми волосами. По рождению венгр, в прошлом крупный исследователь, специалист по морской фауне. Говорил он на хорошем французском, правда, с сильным акцентом. Звали его Георгий.

— Мы связаны с величайшими глубинами, — говорил он в первые дни их знакомства. — Вы еще не знаете, доктор, но мы на самом деле не существуем, мы пребываем в пространстве мысли. Мы — всего лишь эманации существ, обитающих в океанских пучинах, на глубине более двух тысяч метров. Это территория вечного мрака, дневной свет никогда туда не проникает. Там все время царит черная тьма.

Услышав эти слова, Диана почувствовала над собой ледяное крыло страха.

— Жуткий холод и колоссальное давление, которое каждые десять метров увеличивается на атмосферу. Такое могут выдержать только глубоководные создания. Знаете, они похожи на чудовищ. Как и мы. У них огромные глаза, челюсти, полные острых зубов, а по всему телу рассыпаны светящиеся огоньки. Это либо падальщики, некрофаги, поедающие трупы, опустившиеся на дно, либо опасные хищники, способные одним движением перекусить свою жертву. Там есть рыба-змея, Chauliodus sloani, у нее голова похожа на череп, усыпанный длинными, как ножи, и прозрачными, как стекло, зубами, а змеиное тело покрыто светящимися точками. Есть Linophryne lucifer и Photostomias guernei, они свирепей и агрессивней пираний. Есть пикногониды, напоминающие пауков, и серебристые топорики, похожие на дохлых рыбешек, а на самом деле живые. Эти существа никогда не видят дневного света и не всплывают на поверхность. Как и мы, доктор. Разве вы не видите аналогии? Потому мы и не существуем в действительности, в отличие от вас. Мы — порождения сознания этих существ. Всякий раз, когда умирает одно из них, гибнет и один из нас.

Глаза его заволокло туманом, словно он спустился туда, в глубины океанского мрака. Эти абсурдные речи леденили Диану своей кошмарной красотой. Потом она с трудом избавлялась от порожденных ими образов.

Ей вдруг пришло в голову, что в институте все работало на противоречиях, на контрастных оппозициях. Тишина — дикие вопли, красота — жестокость, одиночество — шокирующая теснота, страх — любознательность. Ее с самого первого дня тоже волновали противоречивые чувства.

Она отложила историю болезни пациента по имени Георгий и сосредоточилась на другом. Весь вечер ей не давали покоя мысли о тех средствах, что применял Ксавье в лечении некоторых больных. Медикаментозные смирительные рубашки. Еще ее тревожил его тайный визит в ее кабинет. Может, Димитрий, заведующий аптекой, рассказал Ксавье, что она слишком настойчиво интересовалась методами лечения? Нет, маловероятно. В Димитрии она почувствовала скрытую враждебность к психиатру. Не надо забывать, что Ксавье пришел недавно и заменил человека, который основал институт. Может, у него возникли проблемы в отношениях с персоналом?

Она порылась в блокноте и нашла названия трех загадочных лекарств, которые заказывал Ксавье. Как и тогда, они показались ей незнакомыми.

Берг открыла ноутбук, запустила Google и ввела ключевые слова.

Узнав, что гипносал является промышленным названием содистого тиопенала, Диана вздрогнула. Это средство входило в состав смеси из трех медикаментов, которой пользовались в Соединенных Штатах для инъекции при приведении в исполнение смертных приговоров, а в Нидерландах — при эвтаназии! Другое промышленное название этого лекарства было достаточно известно: пентотал. Им когда-то пользовались при наркоанализе. Инъекция этого препарата помогала вызвать у пациента предполагаемые подавленные воспоминания. Такая методика подверглась критике, поскольку не удалось научно доказать, какие непредсказуемые осложнения она может спровоцировать, и от нее давно уже отказались.

В какие же игры играл Ксавье?

Второй результат поверг ее в еще большее изумление. Ксилазин применялся как анестетик в ветеринарии. Может быть, она ввела неправильный запрос? Диана еще раз внимательно проследила за каждой своей операцией, но ответ получила тот же. Удивление ее все нарастало. Какое отношение могло иметь ветеринарное средство к аптеке института?

Она быстро сделала запрос на третье лекарство. Тут уже брови у нее поползли на лоб и встали домиком. Как и два других, галотан был анестетиком. Его изъяли из употребления везде, кроме развивающихся стран, ввиду сильной токсичности. Галотан разрушительно воздействовал на сердце и печень. Начиная с 2005 года его исключили из списка медикаментов, применяемых при лечении людей. Как и ксизан, галотан теперь использовали только в ветеринарии.