Дураки и герои - читать онлайн книгу. Автор: Ян Валетов cтр.№ 42

Саша Завадский был моложе всех остальных, оставшихся в зале. Его Крутов тоже подтянул из Питера. Был он когда-то одним из стажеров, воспитанником президента в его чекистской ипостаси, как говорили – талантливым. Саша начинал, как хакер, и даже успел «ломануть» один из банков первой десятки. Время тогда было интересное, законов против «электронных» преступников еще не существовало, но Завадского все же взяли в оборот, справедливо решив, что нет преступления, на которое не нашлось бы статьи. Эта мысль плавно проистекала из известной ГБшной формулы – был бы человек, а статья найдется. В целом расчет оказался правильным, но события пошли не в ту сторону. Крутов, на тот момент уже покончивший с резидентурой, моментально прочувствовал, что в руки к Конторе попал по-настоящему ценный кадр, и парня перевербовал на «раз-два-три» – просто-напросто поставив перед ним сложную техническую задачу и обеспечив вычислительным ресурсом, о котором Завадский в те времена и мечтать не мог. В общем, как окольными путями выяснил Кукольников, тогда Саша, направленный умелой рукой Александра Александровича, «ломанул» такое… Материалы о том знаменитом взломе не были рассекречены по сию пору, и шансов на то, что с них снимут гриф «СС» не было никаких. Для всех Саша с того момента исчез, но на самом-то деле Завадский в Конторе прижился и, пройдя стажировку под чутким руководством Крутова, в неполные тридцать возглавил Отдел технического противодействия электронной разведке, а после воцарения шефа и покровителя в Кремле, был привлечен к аналогичной работе в «девятке», но под личным патронатом Крутова. В своей новой должности Пал Андреевич мог получить доступ к записям по делу Завадского, но справедливо посчитал, что «во многия мудрости, многия печали», и требовать материалы не стал. Вполне достаточно было и того, что именно Завадскому Крутов доверял компьютерную безопасность Секретариата, Совбеза и свою собственную. Это было не просто доверие, а высшее признание заслуг. Людей, которые бы могли настолько близко находиться к президенту, на самом-то деле можно было пересчитать по пальцам одной руки. В принципе, почти все они сейчас и находились в зале заседаний. Кое-кого не хватало, но Кукольников имел все основания полагать, что в ближайшие несколько минут недостающие до кворума особы прибудут пред ясны очи президента.

Бидструпу Завадский был по душе, хотя Пал Андреевич предпочитал иметь дело с людьми, попавшими в Контору не случайно, а по велению сердца. Сердце же Саши принадлежало не идее, а технике, что делало его профессионалом до мозга костей, но человеком совершенно неуправляемым в обычном понимании этого слова. Впрочем, Крутова Завадский любил совершенно по-собачьи – преданно и безо всяких задних мыслей.

В ответ на обращение Александра Александровича Завадский встал и, застенчиво улыбаясь своей улыбкой сообразительного второгодника, поставил на стол небольшую черную коробочку. Как отметил Кукольников, коробочку странную, явно собственного Сашиного производства. По торцу ее пробежала цепочка зеленых огоньков, мигнуло красным, а спустя секунду неправдоподобно чистым, синим светом запульсировал контрольный светодиод.

Судя по всему, это был джаммер, забивающий помехами всю записывающую аппаратуру, которая могла быть в окрестности. В том числе и приборы фиксации звуков и изображения, которые здесь, в Кремле, не мог выключить и сам Президент.

Завадский, увидев синий огонек, кивнул и с довольным лицом вернулся на место. Происходящее явно перестало его интересовать.

– Подсаживайся ближе, Ринат Рафаилович, – пригласил Крутов Хусаинова, и широкоскулый, черноволосый (ни единого седого волоса, несмотря на свои 54 года!) Ринат послушно перешел на место одесную от Александра Александровича. – Теперь мы можем обсудить сложившуюся ситуацию без посторонних. Вот только еще чуть-чуть подождем…

И президент взглянул на часы, выражая столь несвойственное ему нетерпение. Массивный швейцарский хронометр белого золота был откровенно великоват для тонкой кисти Александра Александровича, но Крутов, привыкший всю жизнь делать вид, что субтильное телосложение ему вовсе не мешает, ловким движением накрыл его манжетой.

– Еще несколько минут… – сказал он и ухмыльнулся.

«Еще несколько минут, – подумал Бидструп, – ничего не решат, и ты, друг мой, отлично это знаешь. Все сидящие в этой комнате подождут ровно столько, сколько понадобится. Собравшиеся здесь были отобраны по принципу личной преданности. В твоем конкретном случае – это единственно правильный принцип отбора. Интересно, кого ты нам представишь? Новые лица? Сомнительно! Ни к чему в такой узкий круг вводить кого-то нового! Было бы глупо полагать, что ты решишься на такое безрассудство. Кто-то из „бывших“ близких? Теплее, но не факт. Хотя… Такую возможность я бы окончательно не исключил.

Если вспомнить, за какие ошибки ты только что разогнал Совет, то, судя по всему, нам теперь понадобится носитель национальной идеи. Одержимый превосходством над окружающими, способный на решительные действия, но ни в коем случае не засвеченный вождь радикального течения! И не его официальный идеолог… Этакий цивилизованный черносотенец, грезящий наяву панславянскими мотивами и при этом достаточно интеллигентный, чтобы не выглядеть погромщиком.

Трудно себе представить такой гибрид, но другой идеи для объединения масс до сих пор никто еще не придумал. Превосходство нации. Чистота нации. Противодействие нашествию инородцев. Людям нужен враг. На эту роль прекрасно подходят соседи, приезжие и иноверцы. Но при этом никто не хочет выглядеть мракобесом, значит, политик-радикал для нового знамени никак не годится. Но и слабак не пригоден! На кого же ты хочешь опереться? И в чем? Каких действий от тебя ждать? Впрочем, – Бидструп усмехнулся, – так поставленный вопрос излишен. Действия Крутова, как всегда, будут решительны. Энергия, напор, направленность на результат. Это еще в твоем студенческом психологическом профиле писали. Вижу цель, не вижу препятствий. И если ты видишь цель – а ты ее видишь, – остальное становится несущественным.

Ты будешь сотрудничать с теми, кто может помочь осуществить амбициозный план: Россия-сверхдержава. Ты спишь и видишь, как бы вернуть Родине желтую майку лидера, и кто из патриотов страны осудит тебя за это? Итак, кого ты намерен использовать? „Русских фашистов“? Исключено. Ты никогда не станешь связывать себя, даже косвенно, с организацией, носящей ТАКОЕ название… „Славяне“? Ближе, но каждый недоросль знает, что это всего лишь крыло „Новой силы“, а „силачи“, на самом деле отколовшиеся от „Русских фашистов“ левые радикалы. Что остается? Не так уж много сил на выбор и остается… Национал-патриоты, „Союз русских сил“ да „Братство“. Первые две можно в расчет не принимать – толку от них никакого. Бьют приезжих, митингуют, жрут пиво да постоянно сидят в КПЗ за пьянки и за драки с инородцами. Воспитательная работа не поставлена, в партиях полно „приблуд“, серьезная идеология отсутствует начисто…

То ли дело в „Братстве“! Идеологическая работа поставлена, как в спецподразделениях светлой памяти советских времен. По-настоящему. Так, чтобы ни одна посторонняя мысль снаружи не залетела. Все-таки Мангуст мастер по промыванию мозгов, на то его и учили. Я бы поставил на Мангуста. Он кукловод. Его нельзя заметить на первых ролях. Официально Андрей Алексеевич никакого отношения к движению не имеет. Но трудно найти хотя бы одного более-менее осведомленного человека, который бы не знал, что „Братство“ – мангустово детище».