Дети Капища - читать онлайн книгу. Автор: Ян Валетов cтр.№ 72

Павел Андреевич, сохраняя преданность и сосредоточенное внимание на лице, подумал, что, наверное, к Крутову он с этим разговором пришел зря. Что индульгенции не будет – так это было и до личного доклада известно, а что ничего нового Александр Александрович ему не скажет – стало понятно теперь.

Во всяком случае, ничего такого, чего Павел Андреевич сам бы не знал.

Император иронично хмыкнул и добавил:

– Скажу больше – результат нужен тебе. Ты уверен, что твой араб не вышел из Зоны на этот момент?

– Да, – сказал Бидструп. – До определенного момента с ним был наш агент. Мы вели его по радиомаркеру.

– И? Он пропал? Так?

– Маркер не работает. Но, когда он перестал работать, объект был в ста пятидесяти километрах от восточной границы Ничьей Земли.

– Почему вы не ввели в курс дела Сергеева? Заранее, как положено? Почему принято решение играть его «втемную»?

– Сергеев, – сказал Кукольников, переводя дух, – человек сложно прогнозируемый. Мы не имели стопроцентной уверенности в адекватности его реакций.

– Ты хочешь мне сказать, Пал Андреевич, что Сергеев мог стать на сторону Али-Бабы?

– Сергеев, – сказал Бидструп твердо, – на своей стороне. Не на нашей. Не на той, другой. Ему плевать – даже если мы друг другу горло перегрызем. Он на своей волне. Ему нужны лекарства, оборудование для выживания его…

Он поискал нужное слово, не нашел и продолжил:

– …соплеменников. И он постарается это получить. Все остальное для него давно второстепенно. Его взгляды для нас не секрет. Полагаться на него как на сотрудника и единомышленника мы не могли. Но с его помощью операция имела бы девяностопроцентную вероятность быть удачной.

Крутов подумал, помолчал с минуту и спросил:

– Паша, а почему ты начал бить в барабаны? Еще ж ничего не произошло? Ну, зашел в Зону этот чокнутый персонаж? Ну, пропал там же ваш человек с радиомаркером? Так никто ничего оттуда не вынес, и еще вопрос – вынесет ли! Ты что, мне чего-то недоговариваешь?

– Есть еще одна подробность… Просто я до нее еще не дошел. Мы получили информацию от источника, заслуживающего доверия. И она полностью изменила расклад. Партнером Али-Бабы по этому бизнесу является Нукер.

– Хасан? – Крутов на доли секунды потерял выдержку. Брови пошли вверх, блекло-серые глаза округлились. – Хасан Аль-Фахри? Ты что? Серьезно? Он же мертв почти двадцать лет! Его же убили то ли в Ливии, то ли в Танзании… Ах да, Джибути! Та самая операция с якобы «Кольчугами»…

– Сколько лет вас знаю, Александр Александрович, все не перестаю удивляться вашей памяти. Да, та самая операция с якобы «Кольчугами». Украинцы продавали их в Ирак. А мы взялись обеспечить их исчезновение в пути и последующую доставку Ливии. Вина в любом случае падала на Киев, Джамахирия получала оружие против янки, Ирак бы купил «Кольчуги» у нас… Но операция не удалась. Хасан, работавший на ливийцев и на нас, был убит…

– Якобы убит, – поправил его Крутов.

– Якобы убит, – согласился Бидструп. – Груз уничтожен. Вся игра пошла наперекосяк. С нашей стороны в игре присутствовал еще один человек, бывший оперативник, которого тогда тоже играли «втемную». Действуя по своему разумению, он и устроил весь этот кавардак, и, как мы тогда полагали, уничтожил Хасана.

– И груз.

– Да. И груз. Он действовал в рамках разработки аналитического отдела. Но очень успешно! Гораздо успешнее, чем нам было нужно! И, вместо того чтобы обозначить присутствие в сделке третьей силы, на которую и должны были потом «перевести стрелки», полностью изменил ситуацию. Так вот, Александр Александрович, оперативный псевдоним этого человека – Умка. А зовут его…

– Я знаю, как его зовут, – сказал Крутов, поморщившись. – Что за страсть к дешевым мелодраматичным эффектам…

– Опять Хасан. Опять Сергеев. Опасный для нас всех груз. Старые счеты. Я даже сказал бы – нереализованные амбиции. Вы, как профессионал, должны понять причины моей озабоченности. Реально на настоящий момент мы ситуацию не контролируем. Виновные будут наказаны, но обстоятельств это уже не изменит. Печально, но факт. Я со своей стороны неоднократно высказывал мнение, что считаю любые оперативные игры вокруг Ничьей Земли чрезвычайно рискованными…

– Ну да… – перебил его государь император раздраженно. – Была бы твоя воля, и вместо Зоны было бы асфальтовое озеро!

Крутов встал и прошелся вдоль стола – маленький, сухой, с хищным заостренным личиком, но по-прежнему ладный и подвижный. Каблуки парадных сапог звонко застучали по паркету, и эхо шагов многократно отразилось от высокого сводчатого потолка кремлевской залы. Словно в аудиенц-холле застучал метроном.

Бидструп встал одновременно с императором и замер, следя глазами за Александром Александровичем.

Стол был длиной в семь с половиной метров. Государь-император сделал двенадцать шагов в одну сторону, развернулся на каблуках и зашагал в другую.

Молча.

Кукольников ждал.

В принципе, готовое решение уже лежало в небольшой пластиковой папке, ждущей своего часа на столешнице красного дерева. И в этом документе не было ни слова о масштабной операции или (не дай бог!) об акции вторжения. Павел Андреевич не мыслил подобными категориями. Но подготовленный им план нельзя было назвать и чистой оперативной игрой.

В той же папке лежало еще три альтернативных документа, предусматривающие неожиданные повороты мысли государя императора. Кукольникову оставалось только вытащить из колоды нужную карту: так опытный шулер подставляет сопернику подрезанную колоду.

Павел Андреевич привык, что от решений, принимаемых в темных, пахнущих кровью и деньгами коридорах власти, зависят судьбы миллионов людей, и полагал, что критерии морали неприменимы к личностям, готовым взять на себя бремя ответственности за принятие таких решений. Их нельзя судить по человеческим законам. И он – передаточное звено, исполнительный механизм между теми, кто вершит историю, и всеми остальными, кто, сам того не зная, этим решениям подчиняется, – также неподсуден. Разве что суду Божьему.

А в Бога Кукольников не верил.

Он никому не верил. Даже этому невысокому человеку в парадном, прекрасно скроенном мундире с бриллиантовой Императорской звездой на груди. А, может быть, особенно ему. Но нити, управляющие значительной частью мира, были зажаты в этих тонких, поросших редким бесцветным волосом, похожих на сухие птичьи лапки руках. Государь император умел принимать решения.

Поэтому Кукольников стоял, следя глазами за ровной, негнущейся спиной Крутова, чуть касаясь пальцами пластиковой папки, лежащей на столе, в ожидании своего часа. Стоял и ждал, осторожный и хладнокровный, как сидящий в засаде паук.

Ждать он умел.

Первым за рычаги сел Вадим.