В лесной чаще - читать онлайн книгу. Автор: Тана Френч cтр.№ 6

Кэсси пожала плечами:

— Если подумать, у него имелись на то основания: я притворялась его другом, а сама хотела надуть. В конце концов, он наркодилер. Чего еще от него ждать?

Дальше у меня в памяти опять пробел. Кажется, я тоже попытался произвести на Кэсси впечатление и, поскольку в меня никогда не стреляли и не били ножом, рассказал ей длинную и почти правдивую историю о том, как мне удалось отговорить от самоубийства одного парня, собиравшегося спрыгнуть с крыши вместе со своим ребенком (это случилось в те дни, когда я работал в отделе по борьбе с бытовым насилием). Похоже, я был немного навеселе: еще одно доказательство, что мы пили виски. Помню оживленную беседу о Дилане Томасе, когда Кэсси стояла на диване и размахивала руками, забыв о сигарете, тихо угасавшей в пепельнице. Мы частенько подкалывали друг друга, но вели себя сдержанно и осторожно, переглядываясь после каждой шутки, как стеснительные дети, чтобы, не дай Бог, не наступить кому-то на больную мозоль. При этом Кэсси напевала себе под нос.

— А наркотики, которые тебе давал тот парень, — спросил я позже, — ты их правда продавала студенткам?

Кэсси потянулась к чайнику.

— Бывало, — ответила она.

— И тебя это не беспокоило?

— В то время меня беспокоило все. Абсолютно все.

На следующий день мы пришли на работу уже друзьями. Все произошло очень просто: вечером бросаешь в землю семена, а наутро глядь — уже пошли всходы. В перерыве я поймал взгляд Кэсси, изобразил жестом сигарету и через минуту сидел вместе с ней на скамеечке в курилке. В конце смены она дождалась меня, отругав за то, что я слишком долго собирался («Это все равно что идти гулять с Сарой Джессикой Паркер. Милочка, не забудь свою косметичку, а то опять придется посылать за ней шофера!»), а потом, оглянувшись на лестнице, спросила: «Ну что, пивка?» Не знаю, как объяснить это чудо, но за вечер мы сблизились больше, чем иные за много лет общения. Видимо, все дело в том, что мы сразу почувствовали друг в друге родственные души.

Как только Кэсси закончили вводить в курс дела, она стала моим напарником. О'Келли пытался этому воспротивится — его не радовала мысль, что два зеленых новичка станут работать вместе, к тому же пришлось бы пристраивать куда-то Квигли. Однако мне удалось найти свидетеля, слышавшего, как один парень хвастался тем, что убил бродягу (это было скорее чистое везение, чем плод моих усилий), поэтому я оказался на хорошем счету у О'Келли и сумел воспользоваться его расположением. Он предупредил, что будет давать нам только самые легкие или совсем безнадежные дела, для которых не нужна «нормальная детективная работа». Мы послушно кивали и рассыпались в благодарностях, зная, что убийцы обычно не настолько деликатны, чтобы стараться не заваливать полицию сразу кучей трудных дел. Кэсси перенесла свои вещи на соседний стол, а Костелло получил в напарники Квигли и несколько недель бросал на нас жалобные взгляды: ни дать ни взять унылый лабрадор.

В течение следующих двух лет нам удалось — по крайней мере мне так кажется — заработать в отделе неплохую репутацию. Мы задержали подозреваемого во время уличной драки, шесть часов допрашивали — хотя если стереть с пленки всякие «чё, блин, за фигня», останется не более сорока минут, — и в конце концов все же выбили признание. Это был наркоман по имени Уэйн («Уэйн, — сказал я Кэсси, когда мы сделали перерыв и наблюдали через зеркальное стекло, как он пьет газировку. — Почему родители просто не написали у него на лбу: „Никто в моей семье не закончил среднюю школу“»?), убивший бездомного бродягу по кличке Бородатый Эдди, потому что тот украл у него одеяло. Подписав признание, Уэйн поинтересовался, вернут ли ему одеяло. Мы передали Уэйна другим полицейским, пообещав, что они об этом позаботятся, и отправились домой к Кэсси с бутылкой шампанского, где проболтали до шести утра. На следующий день явились на работу с опозданием, одуревшие от сна и слегка хмельные.

Первое время Квигли и еще кое-кто из сотрудников постоянно интересовались, не сплю ли я со своей напарницей, и если да, то какова она в постели. Когда до них наконец дошло, что между нами действительно ничего нет, они переключились на версию о лесбиянке. Сам я всегда считал Кэсси очень женственной, но мне было понятно, почему короткая стрижка, отсутствие косметики и мешковатые штаны могут наводить на мысль о специфической любви. Кэсси все это надоело, и она решила заткнуть рот сплетникам, появившись на рождественской вечеринке в черном открытом платье без бретелек и под руку с брутально красивым регбистом Джерри. На самом деле Джерри был ее двоюродным братом и примерным семьянином, но дружески заботился о Кэсси и ничего не имел против того, чтобы весь вечер бросать на нее восхищенные взгляды, если это поможет ее карьере.

Слухи затихли, и каждый занялся своими проблемами, что устраивало нас обоих. Кэсси была не особенно общительной — не больше, чем я, — правда, в компании выглядела оживленной и веселой и могла поддерживать беседу с кем угодно. Но если был выбор, она предпочитала мое общество. Я часто спал на ее диване. Наш послужной список становился все лучше, и О'Келли уже не угрожал разъединить нас каждый раз, когда мы запаздывали с отчетами. Мы присутствовали в суде, где Уэйна признали виновным в убийстве («чё, блин, за фигня!»). Сэм О'Нил сделал на нас дружеский шарж, изобразив в виде Малдера и Скалли (он до сих пор у меня где-то валяется), и Кэсси прилепила его к своему компьютеру рядом с надписью: «Плохой коп? Оставить без сладкого!»

Сейчас, мысленно глядя в прошлое, я думаю, что Кэсси появилась вовремя. Мой бескомпромиссный взгляд на будни нашего отдела не учитывал такие проблемы, как Квигли, сплетни или бесконечные допросы беззубых наркоманов с их словарным запасом в пять-шесть слов. Я представлял работу как иной, более высокий род существования — там все мелкое и недостойное выжигается каленым железом мужества и долга. Реальность вызывала у меня скуку и уныние, как у ребенка, который, открыв блестящую коробку с рождественским подарком, обнаружил там шерстяные носки. Если бы не Кэсси, я бы закончил тем, что превратился в персонажа из «Закона и порядка», страдавшего от язвы и во всем видевшего заговор правительства.

Дело Девлина нам подкинули в августе, в среду утром. Согласно моим записям, на часах было 11:48, все еще пили кофе. Кэсси и я играли в «червей» на моем компьютере.

— Ха! — воскликнула Кэсси, когда один из ее червяков шарахнул по моему бейсбольной битой и сбросил его в воду.

Чистильщик Уилли, мой червяк, завопил «мамочки!» и рухнул в океан.

— Я тебе нарочно поддался, — буркнул я.

— Ну да, конечно, — отозвалась Кэсси. — Какой мужчина позволит девчонке побить себя? Даже червяки знают — только последний хлюпик и слабак может…

— Слушай, я достаточно уверен в своей мужественности, чтобы не бояться…

— Тихо! — воскликнула Кэсси, развернув меня лицом к компьютеру. — Будь хорошим мальчиком и продолжай играть. Никто не сделает это за тебя.

— Думаю, мне пора перевестись в какое-нибудь спокойное и уютное местечко вроде спецназа, — усмехнулся я.