Зов издалека - читать онлайн книгу. Автор: Оке Эдвардсон cтр.№ 84

«Морской сом» набрал сорок узлов и мчался над водой, а рядом, не отставая и не обгоняя, летели две утки, взбивая крыльями холодный густой воздух.

Земля вскоре совсем исчезла из виду. Осталось только море и безграничная, везде, куда ни посмотри, однообразная линия горизонта. Утро полностью вступило в свои права, сквозь побледневшие тучи тут и там прорывались голубые полотнища ясного неба.

Навстречу прошел паром. Иногда попадались неподвижно стоящие рыболовные сейнеры. Паром сменил курс и шел теперь прямо на солнце. Винтер протер глаза и заказал кофе и большую круглую булку с сыром. Отечные физиономии алкашей в баре заметно разгладились, они непрерывно о чем-то спорили. Голоса сливались, слов было не различить. Под потолком плавали призрачные шали табачного дыма.

Винтер собрался было пойти на корму и закурить «Корпс» и даже двинулся в этом направлении, но потом решил, что свою долю никотина уже получил, и даже с избытком. Он вернулся на место и стал медленно жевать булку, запивая кофе. Из головы не шел вчерашний разговор.

— Обещаю сделать все возможное, чтобы помочь тебе найти эту девчушку, — сказал Бенни Веннерхаг. — Но… наш мир тоже стал другим.

— О каком мире ты говоришь? О преступном?

— Сведения получить не так-то просто. — Веннерхаг пропустил замечание мимо ушей. — Ребята говорят только то, что считают нужным. И ни слова больше.

— Меня интересует не твой мир, а мир этой девочки, — возразил Винтер. — Ее матери. И… бабушки.

— Не слишком веселый мир. Хорошего мало.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ну… человек как бы предоставлен сам себе. Полно исковерканных душ. По разным причинам… Кто-то начинает слышать голоса… дескать, не оставить ли этот мир поскорее… но я же не социальный работник. И не психолог какой-нибудь.

— Говоришь как психолог.

— Иногда начинаешь размышлять… на чьей же я стороне? Я, как ты понимаешь, человек не бедный, живу неплохо… но вокруг меня — униженные и обездоленные люди.

— Кончай! Тоже мне… Бенни Гуд.

— Вокруг меня — обездоленные, несчастные люди, — повторил Бенни. — Они живут, страдают, и единственное возмещение за их страдания — смерть.

— Ты много передумал, Бенни…

— А что, мне запрещено думать? Я размышляю о нашем времени…

— Нет… конечно, не запрещено. Но ты все равно вор, Бенни… И тебе знаком этот мир… Наверняка кто-то еще помнит Бригитту Делльмар. Ведь он, этот ваш мир, не столь уж велик.

— Может, и так… Только я тогда был слишком молод.

— Разговоры-то ты слышал.

— Дело было не в Швеции, Винтер. Подумай сам.

— Они вернулись. Теперь твоя очередь думать.

— Кто они-то? Кого ты имеешь в виду? Один? Двое? Трое?

— Не знаю.

— А ты знаешь, что я подарил Лотте к сорокалетию? Знаешь, какой презент?

— Нет.

— Ты что, не был на юбилее?

— Был. Но не помню, чтобы она открывала твой… презент.

— Это я понимаю… Мой презент не откроешь. Невозможно.

— Вот как…

— И тебе не любопытно, что за презент?

— Нет.

— А я и не скажу. Сам спросишь Лотту.

— И спрашивать не буду.

— Обязательно спросишь. Вот увидишь. Еще до зимы спросишь, — сказал Бенни Веннерхаг.

Винтер прикрыл глаза. Негромкий шум двигателя и легкая вибрация корпуса парома действовали на него успокаивающе. Надо было бы сходить в такс-фри и что-нибудь купить… попозже… А сейчас он на острове и тащит что-то на плече… из лодки, которую выволокли на берег двое мальчишек… Они выволокли лодку и тут же начали малевать на скалах красные китайские знаки. Женщина рядом с ним заплетает грубый канат… Оказывается, вот что у него на плече, другой конец каната… «Не трогай, — просит он, — это цепочка доказательств, не трогай мою цепочку доказательств…» Но теперь она уже на крыше маяка. «Это не твоя, это моя цепочка», — кричит она оттуда. Канат и вправду уже у нее, и она приближается к нему… Руки вращаются, как два пропеллера, и она набрасывает канат на него. Он пытается защититься, но окончательно запутывается в собственной цепочке доказательств и яростно машет руками…

…И с размаху всаживает ладонь в столик. Бумажная кружка подпрыгнула, и он проснулся с чувством собственной беззащитности, как это бывает иногда после кошмарного сна.

Винтер с хрустом потянулся и посмотрел в иллюминатор. Паром приближался к берегу. Он чувствовал, как снижается скорость и вибрация отдается в теле, словно кровь тоже начала циркулировать медленнее.

Винтер выехал с парома, нашел на карте дорогу Е-45 и, миновав туннель под Лимфьорденом, въехал в Ольборг. Он не был в этих краях уже много лет. Город показался ему больше, чем запомнилось с того времени. Въезд, как и тогда, был со стороны гавани, где громоздились огромные газгольдеры и нелепые пакгаузы. Пар из трубы спиртоперегонного завода застилал почти все небо.

Винтер припарковал «мерседес» у железнодорожной станции и пошел на площадь Кеннеди в «Парк-отель», где у него было заказано место. Молодой администратор кивнул, нашел имя Винтера в журнале и протянул ключ от номера на втором этаже. Только сейчас он вспомнил, что забыл зайти в такс-фри на пароме.

Тесный номер насквозь провонял табаком. Окно выходило на задний двор со сваленными в беспорядочную кучу картонными коробками. Вентиляционные трубы карабкались по стене, как дикий виноград. Вибрация напомнила ему паром.

Он взял чемодан и портфель, вызвал античный лифт и спустился в вестибюль, борясь с желанием позвонить и спросить, кто заказывал гостиницу? Скорее всего сам Велльман — напишет в каком-нибудь отчете, как управление экономит средства по статье «командировки сотрудников».

— Этот номер меня не устраивает, — сказал он администратору. Тот кивнул. Его, похоже, нисколько не удивило, что гость через пять минут вернулся с чемоданами.

— У нас больше нет одиночных номеров.

— Двойной.

— Это стоит…

— Меня не интересует, сколько это стоит. Мне нужен номер на третьем этаже с видом на площадь. — Чтобы администратора не грызли сомнения, на какую именно площадь клиент хочет любоваться из окна, Винтер большим пальцем показал за спину. — На площадь Кеннеди.

Парень некоторое время изучал журнал, потом повернулся и снял с обитой красным сукном доски ключ. «Путешествие во времени, — подумал Винтер. — Где-то в районе Каттегата произошла флуктуация времени, и я попал в девятнадцатый век».

— Вам повезло, — сказал администратор, — третий этаж, двойной номер, вид на площадь.

Он поднялся на ностальгически неторопливом крошечном лифте на третий этаж. Бронзовый ключ весил как минимум семь кило.