Дьявольские трели, или Испытание Страдивари - читать онлайн книгу. Автор: Леонид Бершидский cтр.№ 9

«Однажды вечером возвращался я из города — думаю, дело было в октябре или, возможно, раньше — и, перед тем как сесть в экипаж, приобрел газету The Globe, дабы ознакомиться с последними известиями о Франко-прусской войне. И минутами позже наткнулся на короткую корреспонденцию, сообщавшую с глубоким прискорбием о смерти молодого английского атташе из посольства в Санкт-Петербурге. Больно было мне читать это сообщение, поскольку я сразу догадался, что речь идет о талантливом скрипаче, которого я случайно встретил в музыкальном магазине Джорджа Харта.

Из-за сильной занятости я несколько месяцев не наведывался в город, но однажды зашел к Харту за кое-какими нотами, которые он любезно раздобыл для меня, рассказал ему, что прочел в The Globe, и спросил, известно ли ему о том.

— Ну да, — отвечал он. — Экая жалость — такой молодой, такой энтузиаст скрипичного искусства, да к тому же единственный сын своей матери! — И продолжал: — Вроде бы после того, как он выступил на музыкальном вечере в доме у одного из своих друзей, он приласкал попугая, а тот укусил его за губу. Сперва ранка никого не обеспокоила, но потом он простыл, и ранка стала нарывать, отчего образовалось заражение крови, которое, к несчастью, и убило его.

— Какое грустное завершение столь блистательно начавшейся карьеры! — воскликнул я. И, после недолгой паузы, добавил: — А что же стало с его чудесной скрипкой Страдивари?

— Вот это, — отвечал Харт, — вопрос, на который никто не может дать ответа!

— Как это? — спросил я.

Тогда объяснил он, что после грустного события, о котором только что шла речь, мать молодого сприпача, миссис Уорд, написала мистеру Харту письмо с вопросом, не согласится ли он взять назад ценную скрипку, недавно у него приобретенную. На что Харт, со своими всем известными прямотой и великодушием, немедленно ответил, что с радостью, и за совсем малую комиссию. Но когда он вскрыл посылку — ах! какой сюрприз! — вместо прекрасного инструмента Страдивари увидал он простейшую поделку, которую трудно и скрипкой назвать, и красная цена ей была, может, шиллингов двадцать!

Нет сомнений, что кража совершилась в Санкт-Петербурге, ибо, как тогда с уверенностью утверждалось, а позднее было доказано, скрипичный футляр ни разу не открывали со времени его доставки в Англию до самого момента, когда обнаружился постыдный факт воровства. Бедный Джордж Харт, чьей дружбой я весьма дорожил, уже много лет как умер. Его сын, ныне представляющий интересы знаменитого семейного торгового дома, был еще очень молод во время описываемых событий, и, вероятно, я один из немногих, кто мог бы с достаточной уверенностью опознать украденного „страдивари“, если бы когда-нибудь снова его увидел.

В заключение предприму попытку описать, какой эта интересная скрипка запечатлелась в моей памяти.

Это был весьма элегантный инструмент в совершенной сохранности, несколько более плоский, чем большинство скрипок Страдивари. Говорили, что он датирован 1709 годом (однако ярлыка я не видел) и раньше был в коллекции Плаудена. Был он однотонный, довольно темного коричневого цвета, матовый, но по всей протяженности уса был он инкрустирован маленькими треугольными пластинами слоновой кости или слоновой кости и черного дерева, так что черный и белый чередовались, отчего внешний вид его становился, конечно, весьма примечательным.

Из всех виденных мной скрипок Страдивари только эта была украшена таким образом, но я давно знал о существовании скрипок других мастеров с подобной инкрустацией, так что, когда я впервые увидел описываемый инструмент, я даже усомнился, действительно ли это работа великого кремонского мастера, которому скрипка приписывается. Звук ее был яркий и мягкий, хотя не особенно сочный. Вот, пожалуй, и все, что я о ней помню».

— Умер от укуса попугая, — произносит Софья, дочитав. — Классная история. А зачем Молинари тебе ее прислал? Вы теперь оба маньячите по истории музыки?

— Он думает, что эта скрипка всплыла в Нью-Йорке. Хочет выяснить, что с ней было за последние сто сорок лет.

— С твоей помощью?

— Ну да.

— Мальчики любят искать клады. — Софья гладит Штарка по нечесаным рыжим волосам. — Тебе наверняка скучно все время сидеть со мной дома. Развлекись, от тебя не убудет.

И Софья ложится с айпэдом на диван изучать, как в Москве лучше организовать роды. Кот Фима, давно переметнувшийся к ней от Ивана — она оказалась более ласковой хозяйкой, — тут же пристраивается рядом.

А Штарк перечитывает статью про скрипку атташе Уорда. Из нее вовсе не следует, что инструмент и в самом деле работы Страдивари. Автор честно упоминает о своих сомнениях. Да и сама история какая-то очень уж литературная. Первым делом Иван решает поискать упомянутого в тексте мистера Харта. И совсем скоро обнаруживает на сайте Проекта «Гутенберг» изданный в 1909 году трактат Джорджа Харта об истории скрипки. А в нем — целую главку о скрипке мистера Уорда…

Часто говорят, что красть ценную скрипку — все равно что ребенка. Ее индивидуальность столь же неоспорима и не может быть замаскирована, разве что ценою полного уничтожения.

Парадокс: как и люди, все скрипки похожи друг на друга — но одинаковых среди них нет. Нестираемая индивидуальность лучших скрипок всегда была важной союзницей морали и удерживала многих от попыток их похитить. Нам, однако, известны примеры нераскрытых краж ценных инструментов, в частности, прекрасного «страдивари», принадлежавшего известному любителю, атташе в Британском посольстве в Санкт-Петербурге. Скрипка, о которой идет речь, числилась в коллекции Плаудена. Я продал ее вышеупомянутому любителю в 1868 году; это была великолепная скрипка, датированная 1709 годом, в наилучшей сохранности. В 1869 году ее владелец получил назначение в посольство в Петербурге и отбыл туда.

Он был страстным любителем скрипки и отлично играл. Однажды случилось ему выступать на музыкальном вечере. Закончив, он, как обычно, поместил своего «страдивари» в футляр и закрыл его, но не запер. На другой день он баловался с попугаем, и тот укусил его за губу; ранка казалась совершенно незначительной, но на холоде превратилась в злокачественный абсцесс, от которого он скоро умер.

Когда пришло время, его представители прибыли в Санкт-Петербург и приняли ответственность за его имущество, которое перевезли в Англию. Примерно год спустя родственник покойного (мистер Эндрю Фонтейн из Нарфорда), увлекавшийся ценными скрипками, навестил семью умершего джентльмена и попросил разрешения взглянуть на «страдивари» 1709 года. Послали за футляром и открыли его. Взяв в руки скрипку, гость заявил, что здесь какая-то ошибка, и предположил, что принесли не тот футляр, поскольку инструмент, который ему дали, не имеет ничего общего со «страдивари» и не стоит даже соверена.

Стали выяснять, в чем дело, и было доказано, что футляр ни разу не открывали с тех пор, как доставили в Англию; он все время хранился под замком в сундуке у ближайшего родственника покойного владельца. На следующий день после вышеописанного случая связались со мной и спросили, смогу ли я узнать инструмент Страдивари, о котором идет речь. Мой ответ нечего даже пересказывать: с таким же успехом меня могли бы спросить, узнаю ли я собственного ребенка. Двойной футляр торжественно открыли в моем присутствии, и описанная выше скрипка была извлечена. «Это тот самый „страдивари“?» Я даже не понял в ту минуту, всерьез ли задан этот вопрос, так он был абсурден. Остается сказать лишь, что русские власти были мною уведомлены и им было предоставлено полное описание инструмента. Но до сего дня он так и не найден.