Голос бездны - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ветер cтр.№ 94

– Ну…

– Баранки гну! – она переступила с ноги на ногу, освобождаясь от колготок, как змея от старой чешуи. – Можешь целовать.

Сергей положил руки на холодные женские ноги. Сколько разных ног видел он за свою жизнь, перед сколькими он склонял голову в искреннем порыве. Нет, пожалуй, таких ему видеть и трогать не приходилось. Лариса была совершенна. Он осторожно провёл ладонями по нежной коже с нарисованными голубыми прожилками.

– Чудесное творение… У тебя красивые пальцы…

Он прикоснулся к ним губами, и она засмеялась.

– Щекотно!

– У тебя всё красивое, Лариса. Мне даже жутковато. Индейцы обязательно сказали бы, что в тебе живёт вакан.

– Что это такое?

– Вакан это то, что не поддаётся осознанию, что превыше человеческого разума, то есть чудо, – задумчиво ответил Сергей.

– Значит, ты увлекаешься краснокожими?

– Увлекаюсь? Да, можно сказать и так. Этим летом мне посчастливилось.

– В каком смысле?

– Я попал на Пляску Солнца, – Лисицын вернулся на стул.

– Что такое Пляска Солнца?

– Это грандиозное действо. Древний праздник степных индейцев. Священная церемония. Люди собираются вместе для того, чтобы принести себя в жертву.

– То есть как? Они убивают себя? – Глаза женщины вспыхнули. – В наше-то время?

– Нет, не убивают. Они танцуют, поют песни, произносят молитвы. Но, помимо этого, многие привязывают себя к священному столбу. Точнее сказать, не привязывают… Танцоры прокалывают свои груди, просовывают под кожу палочки и привязывают к этим палочкам ремни. Другой конец этих ремней прицеплен к верхушке шеста, вокруг которого им предстоит танцевать. Таким образом, ремни связывают танцоров со столбом. Малейшее движение приводит к тому, что продетые сквозь грудные мышцы палочки теребят рану и заставляют литься кровь. Во время танца участники не просто шевелятся, но отклоняются всем корпусом назад, насколько позволяют им ремни. При этом грудные мышцы оттягиваются ремнями неимоверно. Кажется, что они вот-вот лопнут. Я никогда не думал, что кожа на груди столь крепка, что может выдержать человеческий вес. Процедура очень болезненная. В конце концов они должны рывком освободиться от ремней. Случается, что человек сам не может освободиться, то ли он ослаб за время пляски, то ли кожа у него чересчур крепкая, одним словом, не получается у него. Тогда на спину ему прыгает кто-нибудь из друзей, и они уже двойным весом натягивают ремень. Тут уж никакая кожа не выдерживает.

– Всё небось кровью залито?

– Не так сильно, как ожидаешь, хотя грудь, конечно, у каждого в крови. Шрамы от Пляски Солнца остаются навсегда. Это уважаемые шрамы, их ни с чем не перепутать.

– Ничего себе праздничек.

– Да уж, это всем праздникам праздник, – согласился Лисицын. – На него не всегда попасть можно. Чаще всего такие пляски проходят подальше от посторонних глаз, но есть и такие, куда туристов допускают. Я попал именно на такую Пляску Солнца.

– Зрелищно, судя по твоим словам, – Лариса опустила веки, будто пытаясь представить картину только что услышанного.

– Ты любишь зрелища?

– К сожалению, люблю, – она внезапно помрачнела.

– Почему «к сожалению»? – Лисицын придвинул стул поближе к собеседнице. – Тебе кажется, что это неправильно? Что в этом постыдного?

– Постыдного ничего.

– Тогда в чём дело? Почему ты расстроилась?

– Потому что я слишком люблю зрелища. Я езжу по всему миру в поисках зрелищ, в поисках ощущений. И теперь я уже не справляюсь с этой жаждой. Я не могу утолить её. Мне мало, мне мало! Мне хочется больше и больше! Я хочу попасть в цирк Древнего Рима, чтобы увидеть там гладиаторские бои, увидеть кровь, услышать вопли многотысячной толпы…

Она схватила бутылку и сделала несколько больших глотков прямо из горла.

– Я знаю, что ты любишь такие вещи, – спокойно сказал Лисицын. – Я видел тебя на фотографии, которую сделали во время пожара в центре города. Ты там стоишь и смотришь, зачарованная огнём.

– После этого пожара мне подумалось, почему я не Нерон… И мне стало страшно, Серёжа, – она протянула к нему руки, – а сегодня…

– Успокойся, что с тобой? Что-нибудь стряслось? Ты чем-то огорчена, я вижу. Расскажи мне, в чём дело.

– Нет, я не могу, я не хочу… – она затряслась всем телом.

– Ладно, успокойся. Давай я уложу тебя спать.

– Я не желаю спать, я не усну. Расскажи что-нибудь ещё… Нет, лучше поцелуй меня… Нет, сперва отключи телефон. Не хочу никого слышать, ни с кем разговаривать… Теперь подойди ко мне. Поцелуй меня быстрее…

Прорвавшийся за окном снегопад бросался на стекло под завывание ветра. Краем глаза Лариса видела окно, и ей казалось, что снег вылепил на стекле очертания человека, похожего на Володю. Конечно, этого не могло быть, этого никак не могло быть, но Лариса задрожала ещё сильнее от пронзившего её ужаса.

Мир, всё из чего состоял мир, каждая его клеточка, любимая, благоухающая клеточка – всё надулось, наполнилось изнутри напряжением и вот-вот могло лопнуть, разбрызгав повсюду огонь и лёд. Мир пошёл кувырком. Требовалась немыслимая сила, чтобы удержать его, вернуть в нормальное положение, в нормальный ритм. В противном случае он грозил раздавить Ларису взвившимся молотом, который она не видела, но ощущала.

* * *

Было совсем рано, за окном висела тёмно-синяя утренняя тишина, когда Сергей выбрался из-под одеяла и направился к телефону, намереваясь позвонить Артёму. Но едва он надавил на кнопку, которую отключил накануне по просьбе Ларисы, раздался звонок. Он взял трубку, но не рискнул ответить, не зная заведённого в доме порядка и боясь поставить Ларису в неловкое положение мало ли как она преподносила себя другим.

– Ларис, телефон, – он поднёс трубку к ней.

– Алло? Да, Ритуля, – она говорила вяло, продолжая пребывать в состоянии дремоты. – Что? Я не понимаю тебя, повтори… Что там у тебя стряслось? Володя?.. Как ты сказала? Убит?..

Она скосила глаза на Сергея. Глаза были огромные, настороженные.

– Я скоро приеду к тебе… Ритка, ты меня слышишь? Телефон? Да, он выключен был, у меня гость ночевал…

Бросив трубку, Лариса села на кровати, согнув колени и положив на них голову.

– У моей сестры погиб муж.

– Тебе надо ехать туда?

– Она говорит, что сейчас не нужно, тело в морге. Но как же я оставлю её одну?

– Разумеется. Может, тебя подвезти?

Она взглянула на него, подумала с минуту и кивнула. Она выглядела усталой, но спокойной. Она ни о чём не сожалела. Единственное, почему она согласилась на предложение Сергея, была её «вольво» – лучше было не приезжать туда сразу на этой машине. Мало ли что.