Кровь на палубе - читать онлайн книгу. Автор: Иван Любенко cтр.№ 76

Таможенник сломал сургуч и вскрыл послание.

– Позвольте узнать, сударь, какого вы будете сословия?

– Из казаков.

– Но эта процедура займет немало времени…

– Теперь это не имеет большого значения. Главное – я вернулся домой.

Вкушая всевозможные гастрономические изыски в ресторанном зале «Королевы Ольги», пассажиры охотно обсуждали любые слухи, новости или прогнозы. Говорили о чем угодно: о восшествии на английский престол Георга V и появлении кометы Галлея, о массовом переселении русских с Дальнего Востока на Гавайи и о столкновении французского пассажирского парохода «Па-де-Кале» с подводной лодкой «Плювиоз»; обсуждали скандальную пьесу «Шантеклер» и чудо техники – самодвижущуюся коляску на тридцать шесть мест под названием «автобус». Конечно же, все это имело место исключительно до того печального дня, когда в Константинополе погиб учитель Завесов. А после рокового происшествия все разговоры вращались вокруг одной-единственной темы – поиска неуловимого и дерзкого преступника, путешествующего вместе со всеми. Но со вчерашнего дня, после известия о гибели Пустоселова, все переменилось. А уж просмотр фильмы и вовсе стер всевозможные приличествующие рамки в суждениях. Публика жаждала выговориться. Но прежде нетерпеливые вояжеры страстно желали получить вразумительные объяснения со стороны какого-нибудь сведущего лица. Да это и понятно – расплывчатость и неопределенность в суждениях давно уже набили всем оскомину. Оставалось определиться с жертвой предстоящей психологической вопросно-ответной экзекуции. Думали недолго…

Стоило чете Ардашевых допить кофе, как вокруг них словно по команде собралось все местное «первоклассное общество»: члены экспедиции, муж и жена Богославские, Матрешкина с дочерью, Каширин, неуемная феминистка Слобко и даже Анастасия Вяльцева с аккомпаниатором Блюмом. Процессию возглавил капитан, который и обратился к присяжному поверенному:

– Вы уж простите, Клим Пантелеевич, за беспокойство. Но гибель купца Пустоселова породила массу всевозможных кривотолков. Чего только не говорят! Я даже слышал мнение, что утонувший негоциант – не настоящий злодей, а просто несчастный человек, который по каким-то собственным причинам решил тайком покинуть судно. А истинный душегуб так и остался здесь, среди нас. И потому у многих на сердце тревожно. Я попросил бы вас, уважаемый Клим Пантелеевич, если, конечно, это не составит большого труда, объяснить, кто же все-таки являлся этим неуловимым преступником?

– Тут нет никакого секрета, это был Пустоселов.

– А почему именно он? – нервно выкрикнула Амалия Панкратовна.

– Ну, хорошо. Если вы готовы запастись терпением, я поведаю вам эту длинную историю. Так что вы присаживайтесь, господа, рассказ-то долгий… Почти два месяца тому назад попалось мне в руки странное объявление, в котором некий человек предлагал разгадать криптограмму, состоящую из целого ряда цифр. За правильный ответ он обещал вознаграждение в двадцать пять рублей. Ответное письмо предлагалось послать на Главный ставропольский почтамт до востребования и указать получателя – предъявителя десятирублевого кредитного билета № КЗ 530215.

– А зачем были нужны такие меры предосторожности? – невольно вырвалось у Богославского.

– Вот и я тогда так же подумал, но потом отнес это на некую игру или мошенничество и постарался выбросить из головы глупый газетный розыгрыш. Однако воскресным августовским утром явился ко мне посетитель и представился Афанасием Пантелеймоновичем Пустоселовым, купцом второй гильдии. Он поделился постигшим его горем: в доме на втором этаже, в его собственном кабинете был найден труп его слуги и повара в одном лице – Савелия Лукича Русанова, которому вот-вот должно было исполниться шестьдесят лет. Смерть наступила от четырех колющих ран, каждая из которых сама по себе уже была несовместима с жизнью. Погибший был внуком некоего Капитона Русанова – личности до крайности интересной и загадочной. По словам моего гостя, этот самый Капитон появился в Ставрополе уже в зрелом возрасте и выучил деда Пустоселова нескольким иностранным языкам. Правда, английские словечки, которые он использовал, были совсем не для дамского уха. Да и понять эти витиеватые идиомы и фразеологизмы могли, пожалуй, лишь морские разбойники с Туманного Альбиона.

– Пираты? – округлил от удивления глаза Семен Аркадьевич Богославский.

– Да-да, они самые, – кивнул Ардашев. – Так вот у этого Капитона был сын, Лука. Пожить ему удалось недолго, но после него остался малолетний Савелий – внук Капитона, который сызмальства жил, а потом, выучившись на повара, прислуживал в этой купеческой семье. Пустоселов сетовал на то, что полиция подозревает его в убийстве, и потому просил меня отыскать истинного злодея. В тот момент я еще не дал своего окончательного согласия на расследование, но тем не менее решил осмотреть место происшествия.

– Я хорошо помню это дело, – беззастенчиво вмешался Каширин. – Мы сначала думали, что убийца проник в комнату через открытое окно и стал, по всей видимости, вскрывать ящик письменного стола, в котором хозяин хранил деньги. Заслышав шум, слуга вошел в кабинет, вот тут-то преступник и напал на него. Но после того как вы разглядели в приказчике скобяной лавки сбежавшего каторжанина, все вроде бы стало на свои места…

– Не совсем, Антон Филаретович. Видите ли, тогда же, находясь на месте преступления, я обратил внимание на одну немаловажную деталь – у нижнего края шкафа на паркете осталась едва различимая прямоугольная вмятина. Такие отметины бывают, когда тяжелую мебель, стоявшую годами на одном месте, сдвигают. К тому же на этом кусочке пола явно недоставало воска, что соответствовало утверждениям Пустоселова, показавшего, что паркет вощили еще в четверг, а само убийство произошло в пятницу. Только вот он меня заверил, что все шкафы, уставленные книгами, никогда не переставлялись – ну, по крайней мере, лет восемь уж точно. А после нападения грабителя хозяин нашел опрокинутым один-единственный стул. И еще: приказчик обмолвился, что он услышал какой-то шум наверху, будто кто-то танцевал или передвигал мебель. Он тогда подумал, что, наверное, Савелий Лукич затеял серьезную уборку. Все это позволило мне поставить правдивость слов Пустоселова под сомнение. Однако едва зародившееся подозрение перевешивалось другим фактом – купец, зная, что я всегда нахожу злодеев, сам явился ко мне и попросил, чтобы я отыскал преступника! Ну, не мог я представить, что он был настолько самоуверен! Да и потом… мы с Вероникой Альбертовной собирались отдохнуть, и я совсем не был расположен отменять отпуск из-за обычного на первый взгляд разбойного нападения. Стоит заметить, что на тот момент его расчет оказался верным, и я, сам того не ведая, отвел от него подозрение, сообщив начальнику сыскного отделения, что Пустоселов собирался воспользоваться моими услугами.

– Мы даже отпечатки пальцев с него взяли, но оказалось, что они не совпадали с теми, что были обнаружены на подоконнике. Как позже выяснилось, их оставил покойный, – заметил Антон Филаретович.

– Мысль о том, что в этом убийстве не так все просто, как может показаться на первый взгляд, закралась ко мне после беседы с Поляничко. А он рассказал мне, что в кармане погибшего был найден окровавленный и проколотый ножом пустой бумажник. Согласитесь, довольно странно, чтобы слуга ходил по дому с портмоне. Да и одет, по словам Ефима Андреевича, он был, прямо скажем, никак не для хозяйственных работ.