Мертвое время - читать онлайн книгу. Автор: Питер Джеймс cтр.№ 16

В синей домашней куртке, Дейли сидел за широким, с кожаным верхом столом, в кабинете своего роскошного палладианского особняка, в десяти милях к северо-востоку от Брайтона, с трудом сдерживая слезы. И пытаясь заставить себя сосредоточиться на раритетных эллиотовских часах, которые проверял для клиента перед отправкой их в конце недели на важный аукцион в Нью-Йорк. Рядом стоял телефон — в любую минуту мог позвонить кто-то из тех, с кем он связывался днем.

Торговцев, имеющих дело с действительно высококачественными винтажными часами всех марок, в мире можно сосчитать по пальцам. Большинство из них — люди порядочные, но за долгие годы у него установились хорошие отношения не только с ними, но и с теми, для которых понятие «честность» — пустой звук. Он обзвонил и тех и других и теперь не без оснований надеялся, что, если кто-то попытается продать отцовские часы, ему об этом сообщат.

В свои девяносто пять Гэвин Дейли, по сути, так и не отошел от дел, лишь постепенно сбавлял в последние годы активность. Даже сейчас он по-прежнему управлял носившим его имя магазином на Брайтон-Лейнс, предпочитая не доверять бизнес непутевому сыну. Не то чтобы это действительно было нужно — у него хватало денег для того, чтобы прожить оставшиеся дни так, как ему нравилось. К тому же оставалось несколько клиентов, которым он давал профессиональные советы, для кого покупал и продавал, как в случае с этими часами, приобретенными для богатого английского коллекционера, — все это позволяло держаться в тонусе.

Правда, вернулись вызванные стенокардией боли в груди; теперь они беспокоили все чаще и чаще. Семейный доктор рекомендовал завязать с выпивкой и курением, но разве, черт возьми, теперь это важно? Гэвин Дейли сунул под язык таблетку нитроглицерина, подождал, пока та рассосется, и вновь раскурил сигару. Он знал толк в искусной работе, а эти часы отличались особенной красотой. Их квадратный корпус, с изящной маркетри и золотой инкрустацией, являл собой шедевр гравировки, а их ход, с единственным молоточком, бьющим по большому латунному гонгу, оставался совершенным. Конечно, они никогда уже не покажут время столь же точно, как какие-нибудь нынешние кварцевые, которые можно купить за несколько фунтов, но фишка ведь не в этом.

Он слегка подкорректировал длину маятника, после чего отложил инструменты в сторону. Устал, и голова почти не работала. Прошлой ночью он практически не сомкнул глаз, так тяжело было на душе. Давило горе. И осознание полного одиночества.

У него было все. Этот прекрасный дом, вилла на мысе Ферра на Французской Ривьере, за которой присматривали круглый год, но ирония судьбы заключалась в том, что все это теперь не имело для него значения. Он мрачно уставился через подъемное окно в темноту. Все вокруг в этой обитой дубовыми панелями комнате напоминало о прошлом. Черно-белая фотография его суровой, набожной тетушки Уны, вырастившей их с сестрой. Чуть далее — ряд вставленных в рамки фотографий отца, Брендана Дейли.

На одном, юношеском, снимке был изображен надвигающийся на камеру крупный парень в костюме-тройке, белой рубашке, черном галстуке и лихо сдвинутой набок соломенной шляпе; по бокам от него стояли двое других членов банды «Белая рука»: Мик Поллок — позднее, после того как из-за гангрены вследствие огнестрельного ранения ему отняли ногу, известный как Культяшка Поллок — и Эйден Бойл. Двое из тех, чьи имена были написаны на обратной стороне первой страницы газеты «Дейли ньюс» от февраля 1922 года с рассказом об убийстве его матери и похищении отца. Газеты, которую он получил много лет тому назад от паренька-посыльного на 54-м причале.

Рядом висела фотография отца в купальных трусах, сделанная на Брайтон-Бич в Бруклине. Он ухмылялся; черные как смоль волосы растрепаны, на шее — серебряный кролик на цепочке. Цепочка, как однажды сказала Гэвину тетя, принадлежала его деду, который в 1880-х был одним из лейтенантов в нью-йоркской банде «Мертвые кролики», тоже состоявшей исключительно из ирландцев. На следующем снимке отец, стильно одетый, был в котелке.

Он услышал стук, потом дверь позади него открылась. Пришла Бетти, его верная домоправительница, всего на пару лет младше.

— Вы так и не притронулись к ужину, мистер Дейли, — проворчала она.

Не оборачиваясь, он поднял руку, признавая сей факт.

— Тогда я уношу тарелки. Не желаете выпить чего-нибудь горячего или еще что-нибудь, пока я не легла?

— Нет, спасибо. Я жду посетителей, но сам им открою.

Пожелав спокойной ночи, она прикрыла дверь.

В доме стало мрачно и пустынно после того, как умерла Рут, его вторая жена. Напротив него стояла фотография в рамке, сделанная уже давно, когда ей было под сорок, а ему около пятидесяти пяти. Камера запечатлела их на террасе на юге Франции, на фоне лазурной глади Средиземного моря. Ирландка, как и его первая жена Шинед, она тогда была рыжеволосой красавицей, но, в отличие от Шинед, хранила верность — в этом он не сомневался — все то время, что они были вместе. Шинед, мать его сына, умерла от передозировки снотворного после многих лет беспробудного пьянства и любовных интрижек. Ее фотографий в этом доме не было. Достаточно и того, что о ней напоминал их сын Лукас.

Одно время Лукас пытался убедить его переехать в дом престарелых, но он не хотел даже слышать об этом. Ему нравилось это место, и он еще помнил, как думал, когда покупал особняк много лет тому назад, что отец гордился бы им. По правде сказать, не все свои деньги он заработал честным путем, но разве в мире антиквариата есть кристально честные люди? Он был игроком в брайтонском антикварном кругу, мухлевал с ценами на аукционах, а однажды — мысль об этом и сейчас вызывала у него улыбку — на крупных загородных торгах даже запер известного лондонского дилера в туалете, чтобы не допустить его к торгам.

В другой раз, задолго до того, как появилась спутниковая связь, он и его знакомые, брайтонские торговцы антиквариатом, вечером накануне одного из крупнейших в округе загородных аукционов переставили все дорожные знаки, чтобы никто из ведущих лондонских дилеров не смог добраться до места проведения торгов.

Он взглянул, уже с нетерпением, на экраны камер наблюдения, показывающие фасад дома и подъездную дорожку, — вот-вот должен был появиться черный «ренджровер» сына. Лукас унаследовал от матери дурные гены. Дрянной сын, он мало того что не окончил школу и оказался не в состоянии поддержать семейный бизнес, так еще и парочку раз лишь чудом не угодил за решетку за избиение и торговлю наркотиками. Гэвину было жаль жену сына, вполне достойную женщину, которая, на его взгляд, заслуживала мужчины получше.

Выпив еще немного виски, он вновь раскурил сигару и обвел взором комнату, в которой принимал самых важных покупателей и где проводил в последние дни большую часть времени. Комната была обставлена так, чтобы производить впечатление, наводить на мысль об образованном, культурном человеке, аристократе, теперь лишь курировавшем то, что было унаследовано им от предков и чему предстояло перейти уже к его наследникам.

Вот только Гэвин Дейли не унаследовал ничего. Каждая вещь в этой комнате, как и почти все в этом прекрасном доме, была им тщательно отобрана и приобретена с одной-единственной целью: впечатлять таких же, как и сам он, тех, кто готов тратить внушительные суммы на антиквариат и открывать крупные торговые дома в Америке, Японии, а в последнее время и в Китае, дабы выглядеть людьми с отменным вкусом.