Тотальная война - читать онлайн книгу. Автор: Олег Маркеев cтр.№ 135

На безымянном тускло, медным огнем светился перстень с арабской вязью.

Максимов задул огонек зажигалки.

Вернулся к девушкам. Сел, скрестив ноги по-турецки.

Над левой лопаткой выстрелила боль. Максимов хлопнул по ней ладонью. Что-то влажно чавкнуло, по спине побежали горячие струйки.

— Черт, мне к сибирской язве еще бешенства не хватало! — выругался он, скрипя зубами.

Боевой раж прошел, и в теле сразу же ожила боль. Плечо жгло, как огнем, боль в остальных местах еще можно было терпеть.

— Девочки, встали с ящика! — сиплым от боли голосом приказал он. — Открыли крышку и быстро нашли оранжевую коробочку. Живо, я сказал!!

Он знал, что моджахеды оказались ребятами запасливыми, в схрон положили все необходимое. В ящике была даже походная аптечка, а в ней индивидуальный комплект, прозванный армейскими острословами «все радости жизни». В оранжевого цвета пластиковом пенале находились препараты, специально разработанные советским Медбиопромом для продления жизни солдата. Состав их до рядового бойца не доводился, в инструкции фигурировали лишь номера. «После атомного взрыва — принять таблетку „номер три“». Максимов помнил, как ржали курсанты, впервые услышав инструкцию. В то, что таблетка выводит радионуклиды, никто не поверил, со здоровой циничностью, свойственной молодости, все решили, что после ядерного взрыва помогает только цианистый калий.

— Нашла, — подала голос Карина.

— Достань шприц-тюбик и дай его мне.

Боль разлилась уже по всей спине, резкими ударами била в голову.

Максимов зубами сорвал защитный колпачок, обнажив иглу, прицелился и воткнул ее в центр бицепса.

Закрыл глаза, чувствуя, как по всему телу пошла приятная расслабленность.

Юко зашла ему за спину. Чиркнула зажигалкой. Холодные пальцы пробежали по его шее, едва касаясь, попрыгали по жгучим краям раны.

— Рана с ладонь. Но не глубокая. Содрал кожу.

— Чтоб она ему поперек задницы встала, — прошептал Максимов.

Вспомнил, что псу это уже не грозит. С расколотым черепом он лежит под рухнувшей стеной, если его не успели сожрать товарищи.

— Потерпи, я промою водкой. Наложу повязку, — сказала Юко, наклонившись над ним.

— Девчонки, не вздумайте отхлебнуть. Водка местная. Ослепнуть можно, — предупредил Максимов.

— Будет больно. — Юко продолжала ощупывать края раны.

— Нет. После промедола в меня можно гвозди заколачивать.

Действительно, боль притупилась, и сразу стало легче дышать.

Карина уселась напротив. Снизу вверх смотрела в лицо Максимову.

— Спрашивай, галчонок.

— Макс, а что это было. Ну — это… У меня крышу сорвало в момент.

— Не знаю, — помедлив, ответил Максимов. — Но догадываюсь.

Юко омыла рану и сноровисто наложила повязку. Боли он не почувствовал.

Вместо нее опять стала нарастать тревога.

Взглянул на звезды. Небо было чистым, светлым от сияния луны. А казалось, надвигается гроза — таким плотным и вязким вдруг сделался воздух.

Низкая, тягучая вибрация прошла волной, заставив всколыхнуться сердце. Пропала. И вернулась вновь. Упругая и злая, прошивающая насквозь.

— А-а-а-а! — на одной высокой ноте затянула Карина, зажав уши. Глаза ее округлились, вмиг сделавшись безумными.

Холодные пальцы Юко, лежавшие на здоровом плече Максимова, вдруг сделались стальными, крючьями впились в кожу.

Максимов с холодной ясностью осознал — еще секунда, и все они тут превратятся в обезумевших от паники животных.

Он стряхнул с себя ее руку, вскочил. В глазах запрыгали яркие искорки, голова готова была взорваться от боли. Он на ощупь нашел пенал, сорвал крышку. В крохотном флакончике, под номером два, как помнил, должны были находиться таблетки.

«Если угадал, то помогут. Хуже не станет, это точно», — думал он, вытрясая на ладонь мелкие белые шарики.

Один сунул под язык. Второй положил в распахнутый рот Карины. Юко, выгнувшись в дугу, билась на полу. Из горла вылетали хриплые звериные звуки. Максимов вдавил ее упругое, словно резиновое тело в землю, зафиксировал голову, разлепил губы и втиснул между зубами таблетку.

Таблетка «против страха» растаяла во рту, оставив под языком горький глицериновый вкус. Максимов почувствовал, что внутри растет, пузырится волна веселья. Лопнуло кольцо страха, и мир распахнулся навстречу звездам и луне. Все вокруг вдруг наполнилось жизнью, яркой и интересной. И вовсе не страшной.

Леона он похоронил на рассвете.

Забросал тело камнями. Получился маленький холмик. «Раскопают, зверюги», — подумал Максимов. Навалился плечом на остаток стены у пролома, в котором и погиб Леон. Глинобитная стенка пластом рухнула на землю, подняв облако пыли. Оно, подхваченное ветром, укатилось вниз по улочке кишлака. Остался торчать только косой скол, похожий на обелиск.

Максимов раскопал в песке уголек. На шершавой, щетинившейся соломой кладке нарисовал факел. Ниже вывел латинскими буквами «Леон». Могила получилась достойной легионера: груда камней, горы, песок, белое от зноя небо.

Юко и Карина наблюдали за его действиями, сидя у остова машины. Там еще сохранилась тень и утренняя прохлада.

Максимов подошел, по очереди всмотрелся в их лица. Девушки успели умыться, но пыль уже снова запудрила щеки, белым инеем лежала на ресницах и бровях.

— Ну, что куксимся? Оружие есть, еда есть, канистру, слава богу, сберегли. Ноги целы — дойдем. Юко подняла голову.

— Максим, я могу узнать, зачем вы пришли в это место?

— Леон знал. А я так, за компанию.

— Все это очень странно, — пробормотала Юко.

— Согласен.

Максимов вспомнил, как она лихо орудовала ножом. Теперь от разъяренной тигрицы не осталось и следа, перед ним сидела прежняя Юко, робкая и застенчивая.

— Пошли, красавицы. До жары надо убраться подальше. Что-то не нравится мне здесь.

— А волки не пойдут по следу? — спросила Карина.

— Нет, не думаю. Хотя и сдается мне, что они обретаются где-то поблизости.

Появление стаи и облучение кишлака лучом, вибрирующим на сверхнизких частотах, он уже связал воедино. Стая как биологическое оружие и луч как техническое могли быть связаны только с одним местом в округе. С Мертвым городом.

Юко встала, опершись на автомат.

Из-за пазухи майки выудила медальон. Сняла и протянула Максимову.

— Возьми. Пусть пока будет у тебя. Миядзаки-сан сказал, что он принадлежал великому воину. А я — всего лишь женщина.