Черное Таро - читать онлайн книгу. Автор: Олег Маркеев, Андрей Николаев cтр.№ 32

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Черное Таро | Автор книги - Олег Маркеев , Андрей Николаев

Cтраница 32
читать онлайн книги бесплатно

— Вот мерзавец, — сокрушенно покачал головой Корсаков, — мог бы и предупредить, что завязал. А где он сам?

— Пошел в лес. У него новое увлечение — собирает пеньки и коряги, и режет из них всякие кошмарные скульптуры. Есть хотите?

— Не откажусь, — после пива Корсаков ощутил голод, — а что это никто не работает? Кстати, как я могу вас называть?

— Можете называть как все — Мариной. А почему никто не работает? У нас тут такая бригада была, что просто ужас! — она, не переставая рассказывать, открыла холодильник и стала вынимать продукты, — больше пили, чем работали. Позавчера приехал заказчик, посмотрел на все это и рассчитал всю бригаду разом. Теперь вот ждем, когда другие приедут.

— Ну, это у нас так всегда, — согласился Корсаков, — если пьянство мешает работе, ну ее на хрен, эту работу.

— Вот-вот. Вы котлеты с макаронами будете?

— С удовольствием.

Марина поставила на газовую плиту сковородку, положила кусок масла и присела возле стола.

— Чай, кофе? — спросила она, — ах да, у вас же пиво.

— Все равно от чая не откажусь. А вы здесь что делаете?

— Видите ли, моя специализация — дворянские усадьбы восемнадцатого-девятнадцатого веков. Заказчик привез сюда архивы семьи Апраксиных, старые проекты дворянских усадеб. Он хочет восстановить здесь все, как было в девятнадцатом веке. Вот я в архивах и роюсь. А между делом помогаю Павлу Викторовичу делать эскизы внутренних помещений — в свое время я закончила МАРХИ. Ой, горим, — Марина вскочила, выложила на сковороду котлеты и макароны, накрыла крышкой. — Мне здесь нравится. Настоящее дворянское гнездо, — она подошла к окну, — старый парк, вековые липы. Возле церкви есть кладбище, там могилы семейства Апраксиных и их предшественников князей Белозерских. Вы не поверите, есть могила тысяча восемьсот двадцать седьмого года! Если хотите — я вам потом покажу.

— Обязательно сходим, — кивнул Корсаков.

Пока Марина заваривала чай, он съел все, что было предложено. Выпивать в одиночку не решился, решив дождаться Воскобойникова. Не может быть, чтобы Пашка завязал. Потом они с Мариной пили чай с конфетами и мило беседовали о новых тенденциях в современной живописи.

Вымыв посуду, Марина, как и обещала, повела Корсакова на старое кладбище. Ничего интересного он увидеть не ожидал, однако его экскурсовод настолько хорошо знала историю дворянских родов, чьи представители покоились на погосте, что он поневоле заинтересовался. Кладбище густо заросло, подлесок и трава почти скрыли просевшие, неразличимые могилы, однако могильные камни, покосившие, с полустертыми надписями словно перенесли Корсакова на двести лет назад, когда и дом был обитаем и кладбище ухоженным.

— А вот и могила, о которой я вам говорила, — Марина отвела в сторону ветки бузины с едва распустившимися листьями.

Корсаков шагнул вперед. За кустами возвышался каменный крест. Время и непогода скруглили острые углы на мраморе, съели краску на буквах, но они все равно читались. «Анна Александровна Белозерская. 1807 — 1827». Разобрав надпись он замер: его удивило совпадение — Анюта тоже по отчеству была Александровна, и не сразу понял, о чем ему говорит Марина.

— …какая-то темная история. По официальной версии она умерла от воспаления легких, но в краеведческом музее я обнаружила дневниковые записи ее отца, Александра Петровича Белозерского. Он писал собственным шифром. Не слишком сложным и поэтому мне удалось кое-что понять. Судя по этим записям Анна Александровна умерла при родах. В имение ее привезли, чтобы скрыть от общества нежелательную беременность. Сами понимаете — в то время ребенок, появившийся вне брака бросал тень не только на мать, но и на всю семью. Отцом ребенка был офицер, лишенный дворянства, разжалованный в солдаты и сосланный в Сибирский корпус за участие в восстании декабристов. Александр Петрович, отец Анны, по одному ему ведомым мотивам записал ребенка, как собственного незаконнорожденного, а умирая, завещал ему большую долю наследства. Более точных сведений об отце ребенка найти не удалось, в бумагах он фигурирует под литерами А. К.

— История, достойная пера Шекспира. Дюма, по крайней мере, уж точно, — пробормотал Корсаков. — Скажите, Марина, а есть потрет этой женщины?

— Есть коллекция портретов князей Белозерских, но я, честно говоря, не обращала внимания, есть ли там Анна Александровна.

— Я смогу увидеть коллекцию?

— Полагаю, это возможно… — как бы сомневаясь, сказала Марина.

— Что-то вас не устраивает?

— Не то, чтобы не устраивало… — она тряхнула головой так, что хвост на макушке разлетелся веером, — вы могли бы мне кое-что обещать?

— Увы, я помолвлен с другой, и как благородный человек… — со слезой в голосе начал Корсаков.

— Да ну вас, — Марина махнула на него рукой, — я серьезно.

— Смотря что.

— Игорь, если я попрошу вас не настаивать, чтобы Павел Викторович с вами выпивал?

Корсаков приподнял бровь.

— Чего угодно ожидал, но только не этого. Ему же бутылка водки, как слону дробина!

— В последний раз его еле выходили. Сердце.

— Черт возьми, — выругался Корсаков, — я всегда считал, что Пашка здоров, как бык. Конечно, в таком случае клянусь, что буду пить исключительно в одиночку. Пусть мне будет хуже!

— Вот и договорились, — кивнула Марина, — однако пойдемте. Павел Викторович, наверное уже вернулся. Коллекцию я вам покажу вечером. Все равно делать будет нечего — ни телевизора, ни радио здесь нет.

— И выпить не с кем, — проворчал, следуя за ней, Корсаков.

— Сабля, водка, конь гусарский

С вами век мне золотой!

Я люблю кровавый бой,

Я рожден для службы царской!

Закончив пассаж бравурным аккордом, Воскобойников подкрутил усы и залпом, как водку, махнул стакан чая. Марина, смеясь, зааплодировала, Корсаков тоже несколько раз приложил ладонь к ладони. Павел раскланялся и отложил гитару.

— Да, были когда-то и мы рысаками, — произнес он.

— Не наговаривайте на себя, Павел Викторович, — сказала Марина.

— Нет, дорогая моя, все не то, все не так. Сердчишко пошаливает, одышка, да и годы — четвертый десяток.

— Ага, — кивнул Корсаков, — я и на себе почувствовал: после пяти бутылок водки кошмары снятся.

— После пяти бутылок вообще можно не проснуться, — сказала Марина, — что вы все на выпивку разговор поворачиваете? Павел Викторович, мы же договорились!

— Все, все. Уговор — есть уговор.

Они сидели на кухне, за окнами под ночным ветром шумели липы. В камине пылал огонь.

Пашка встретил их на крыльце, когда они возвращались с кладбища. Сбежав по ступеням он облапил Корсакова, приподнял, потряс и только после этого поставил на землю.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию