Военторг. Министерство наживы - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Казанцев cтр.№ 8

— Откуда вы говорите?

— Из тюремной больницы…

Это было последнее, что успел сообщить старпом. Телефон в его руке отключился. В дверь палаты вбежали трое дюжих охранников с дубинками. Били наотмашь, со всей силы, не разбирая, куда придется удар. Сперва Медведкин еще пытался прикрываться руками, но потом вырубился, а его продолжали колотить.

Ковригов уже сидел на полу, но даже не пытался остановить экзекуцию. Наконец охранники остановились сами. Тяжело дыша, смотрели на не подававшего признаки жизни старпома.

— Врача позвать надо, — произнес один из них отстраненным тоном.

— На хрена?

— Должен же он смерть засвидетельствовать.

…Морг, наверное, самое тихое место в мире. Люди избегают там говорить в полный голос. Также это и самое мрачное место, особенно если морг тюремный. Голое тело старпома сторожевика «Бесстрашного» Николая Медведкина лежало на столе из нержавеющей стали. Патологоанатом Петр Крейдич, немолодой мужчина с опухшими веками, «колдовал» над ним. Кисти руки, затянутые в тонкие латексные перчатки, сжимали — одна скальпель, вторая зажим. Острое лезвие легко отделяло кожу от мягких тканей. Крейдич вынул селезенку, уложил ее на приставной столик, принялся рассматривать ее со всех сторон, словно кусок мяса на базарном прилавке. Указательным пальцем он вдавил кнопку на цифровом диктофоне, завернутом, чтобы не испачкался, в прозрачный пакетик. Вспыхнула красная кнопка, свидетельствующая, что запись «пошла».

— Кроме сквозного огнестрельного ранения в правом предплечье, также в результате вскрытия зафиксирован разрыв селезенки. Причина — неоднократное внешнее воздействие, предположительно удары, наносимые тупым продолговатым предметом, возможно, армированной дубинкой. Наносивший удары — левша, он находился выше занимавшего горизонтальное положение Медведкина. Судя по количеству вытекшей в брюшину крови, разрыв произошел за несколько минут до наступления летального исхода и сам по себе не мог являться причиной смерти.

Патологоанатом выключил диктофон, зевнул и ловко принялся прорезать кожу на голове мертвеца, шел по границе волосяного покрова. Сделав разрез, сдвинул волосы на затылок, обнажив череп, поцокал языком. Вновь вспыхнула индикаторная лампочка диктофона.

— Свод черепа проломлен в двух местах… В затылочной части наблюдается проникновение осколков во внутренние области, возможно, и в мозг, что могло послужить причиной смерти. Удар был нанесен сверху вниз тупым продолговатым предметом, зажатым в левой руке. Точное установление степени повреждения и возможности сочетаемости полученной травмы с жизнью можно сделать лишь после трепанации черепа.

Петр Крейдич взял со столика миниатюрную аккумуляторную дрель и педантично просверлил в черепе ряд дырочек, после чего опустил на глаза защитные очки и вооружился похожим на гусиное яйцо инструментом, на валу которого была насажена тонкая фреза. Загудел моторчик, мелкие зубья врезались в кость, полетели костяные опилки. И в этот момент патологоанатом почувствовал, что дверь в анатомический зал отворилась. Потянуло сквозняком, на пол легла полоса дневного света. Крейдич с неудовольствием остановил фрезу, раздраженно буркнул:

— Не видите, я работаю.

Его всегда раздражала манера следователей вмешиваться в его работу — их попытка узнать результаты вскрытия раньше того, как будет готово официальное заключение. Он и сейчас хотел сказать что-то вроде того: «Получите мое заключение на руки, тогда читайте и спрашивайте, сколько угодно. А сейчас я занят».

Но эти справедливые слова так и не прозвучали. Крейдич уставился на Ковригова, которого видел до этого момента лишь мельком. Патологоанатом даже не сразу его признал. Уж больно следователь походил на одного из его мертвых «пациентов». Распухшую, посиневшую шею украшали красные рубцы. Казалось, что по недоразумению ожил один из висельников, а их, работая в морге тюремной больницы, патологоанатом насмотрелся немало.

— Я хотел раньше к вам заглянуть, — хрипло и отрывисто произнес Ковригов. — Но… — он не договорил и надрывно закашлялся, приложив ладонь к шее.

— Понимаю и сочувствую, — отстраненно произнес Крейдич. — Однако род моих занятий…

Ковригов вскинул руку, останавливая медика.

— Слушай сюда, лепила, — бесцеремонно проговорил он. — Мне говорить тяжело. Не надо ему черепушку вскрывать. Лишнее. По-другому сделаем. Держи, — следователь положил на приставной столик увесистый конверт, отвернул клапан, внутри виднелась тугая пачка долларов.

— Взятка? — вскинул брови Крейдич. — От кого?

— Ну не я же тебе плачу и тем более не тюремные вертухаи, которые его отходили. Есть люди повыше, — следователь военной прокуратуры посмотрел на потолок. — Пока они с тобой по-хорошему разрулить хотят. А могли бы элементарно и заставить. Возьми деньги да напиши правильное заключение. Ну, типа того, что пациент скончался от несовместимых с жизнью травм, полученных в результате кораблекрушения, переохлаждения. Мол, спасти его было невозможно. Зачем вертухаям жизнь осложнять?

Крейдич задумался. Он был неглупым человеком, понимал, что за следователем стоят серьезные люди. В тюремном морге ему работать и дальше. Патологоанатом почти не рисковал, принимая взятку и выполняя просьбу.

— Я согласен, — произнес он, еще не подозревая, во что себя позволяет втянуть.

— Ну и лады, — Ковригов придвинул конверт поближе к Крейдичу.

В деревушке под Псковом собрались немногочисленные родственники старпома Николая Медведкина. Дочь решила хоронить его на родине. Все-таки в деревне все еще жила его сестра с детьми, будет кому за могилой присмотреть. Со своей семьей старпом не жил практически от рождения дочери. Типичная флотская история. Она вышла замуж за Медведкина лишь с одной целью: после рождения ребенка развестись и получать от бывшего мужа немалые алименты. Вот и не сложилась у него семейная жизнь, все свое время отдавал службе.

Солнце уже клонилось к вечеру, а обещанный от военкомата автобус с телом покойного все еще не прибыл. Ларин, приехавший в деревню вместе с Лорой под видом покупателей одного из пустующих домов, уже прошелся по улице, осмотрел несколько изб. Стоили те недорого, по московским меркам, сущие копейки, и если бы Андрей в самом деле являлся любителем рыбалки, то сделал бы хорошее приобретение. Однако цели у него были совсем другие.

Стало понятно, что похороны сегодня не состоятся, хоть местные мужики уже с самого утра и выкопали могилу. После захода солнца хоронить не принято. Да и приехавший из райцентра священник уже укатил домой, пообещав приехать завтра с утра. Вот Андрей и договорился с соседями заночевать со своей напарницей в одном из пустующих домов, а пока ходил с Лорой по деревне, присматриваясь к тем, кто приехал на похороны.

Мужчины, поняв, что сегодня уже «ничего не будет», понемногу выпивали, женщины готовились к завтрашним поминкам и тоже приняли по рюмашке. Чувствовалось, что никто из смерти Николая Медведкина большой трагедии не делает, люди слабо его помнили, в последний раз видели давно. Из всех приехавших на похороны выделялся немолодой мужчина, явно офицерской флотской выправки, хоть и одет был в гражданское. Он не пил спиртного, держался особняком, по большей части сидел на бревнах перед домом сестры покойного.