Смерть приходит в Пемберли - читать онлайн книгу. Автор: Филлис Дороти Джеймс cтр.№ 32

— Я никогда вплоть до вечера пятницы не видел мистера Уикхема, и могу судить о его виновности или невиновности, основываясь не на свойствах его личности или на воспоминаниях, а исключительно на впечатлении от самой ситуации, — сказал Элвестон. — Я думаю, у него отличная защита. Так называемое признание могло быть вызвано всего лишь чувством вины: ведь это он вынудил друга выйти из экипажа. Он был пьян, а слезливая сентиментальность после пережитого шока — довольно частое явление у крепко выпивших людей. Но возьмем вещественные доказательства. Основная загадка — почему капитан Денни углубился в лес. Почему Уикхем внушал ему страх? Денни крупнее и сильнее Уикхема, и у него было оружие. Если он намеревался вернуться в гостиницу пешком, почему не пошел по дороге? Конечно, коляска могла его нагнать, но, повторяю, опасность ему вряд ли грозила. В присутствии жены Уикхем никогда не напал бы на него. Можно предположить, что Денни почувствовал желание избавиться от общества Уикхема из-за отвращения к плану друга оставить в Пемберли жену, которую не пригласили на бал, не известив к тому же миссис Дарси. План неосмотрительный и вульгарный, и все-таки он вряд ли заставил Денни выйти из коляски в такой драматической манере. Лес был погружен во мрак, а у него не было фонаря; его поступок для меня не понятен.

Есть еще одно более важное доказательство. Где орудия убийства? Их должно быть два. Первый удар по лбу вызвал только небольшое кровотечение, но кровь, залившая глаза, мешала Денни видеть и лишила устойчивости. Рана на затылке от другого орудия, более массивного и гладкого, — возможно, камня. И как свидетельствуют те, кто видел рану, в том числе и вы, мистер Дарси, она настолько велика и глубока, что суеверный человек сказал бы, что удар нанесен не человеческой рукой и, уж конечно, не рукой Уикхема. Я сомневаюсь, чтобы он мог вообще поднять столь тяжелый камень так высоко и ударить точно в цель. И еще надо допустить, что по удачному стечению обстоятельств камень лежал прямо под рукой. А эти царапины на лбу и руках Уикхема. Они заставляют предположить, что он заблудился в лесу после того, как первый раз набрел на труп капитана Денни.

— Значит, вы полагаете, если дело дойдет до суда, его оправдают? — спросил полковник Фицуильям.

— Судя по всему, должны, но, когда нет других подозреваемых, всегда есть риск, что присяжные зададутся вопросом: если не он, то кто? Судье или представителю защиты трудно предостеречь присяжных от этой ошибки и в то же время не внедрить ее в их сознание. Уикхему потребуется хороший адвокат.

— Это моя проблема, — сказал Дарси.

— Предлагаю вам пригласить Джереми Микледора. Он лучший специалист по таким делам и с присяжными умеет ладить. Однако он берет только те дела, которые ему интересны, и терпеть не может уезжать из Лондона.

— А есть вероятность, что дело отправят в Лондон? — спросил Дарси. — В противном случае слушание состоится не раньше выездной судебной сессии в Дерби перед Пасхой или летом. — И обратился к Элвестону: — Напомните мне процедуру.

— Согласно государственному положению, дело обвиняемого рассматривается в местном суде, — прояснил Элвестон. — Аргументация такова: люди воочию видят, что правосудие вершится. Если дело откладывается, то только до следующей судебной сессии графства и по такой серьезной причине, как сомнение в справедливости суда в данном городе, в нарушении законности, связанном с возможным подкупом присяжных и судей. С другой стороны, местное общество может относиться к обвиняемому с такой враждебностью, что непредвзятого суда просто не может быть. Но только у генерального прокурора есть право взять под контроль и остановить уголовное преследование, и, следовательно, в его власти перенести суд в любое место.

— Значит, все зависит от Спенсера Персивала? — спросил Дарси.

— Именно. Можно попробовать привести следующий аргумент: преступление совершено во владениях мирового судьи, вследствие чего его и семью могут безосновательно вовлечь в перипетии этого дела, а местные сплетни и косвенные намеки на связь между обвиняемым и Пемберли могут препятствовать правосудию. Не думаю, что будет легко перенести слушание дела, но тот факт, что Уикхем посредством брака связан с вами и мистером Бингли родственными узами, является тем осложнением, которое может убедить пойти на это генерального прокурора. Его решение будет зависеть не от личных пристрастий, а от того, принесет ли пользу правосудию перенос процесса. Но где бы ни состоялся суд, думаю, стоит попытаться привлечь в качестве защитника Джереми Микледора. Два года назад я работал у него помощником и, полагаю, имею на него некоторое влияние. Предлагаю вам послать ему письмо с изложением фактов, а я, вернувшись в Лондон после дознания, подробно поговорю с ним об этом деле.

Дарси выразил Элвестону благодарность, и предложение было принято.

— Думаю, джентльмены, — продолжил Элвестон, — нам надо подумать о наших свидетельских показаниях и ответить на вопрос, что говорил Уикхем, стоя на коленях над трупом. Эти слова определят весь ход процесса. Несомненно, мы скажем правду, но любопытно, до какой степени совпадают наши воспоминания.

Опередив остальных, полковник Фицуильям заговорил первым:

— Эти слова четко отпечатались в моей памяти, что неудивительно, и, думаю, я могу точно их воспроизвести. Уикхем сказал: «Он мертв. О Боже, Денни мертв. Он был моим другом, моим единственным другом, и я его убил. Это моя вина». Конечно, вопрос спорный, что он имел в виду, говоря, что смерть Денни его вина.

— Я помню то же, что и полковник, — сказал Элвестон, — и, как он, затрудняюсь в трактовке этих слов. Пока у нас нет расхождений.

Настал черед Дарси.

— Не могу с точностью повторить слова Уикхема, но с уверенностью подтверждаю, что он сказал, что убил своего друга, своего единственного друга, и это его вина. Я тоже считаю, что последние слова позволяют толковать их по-разному, но не буду пытаться это делать — разве только под нажимом, но, возможно, не стану и тогда.

— Коронер вряд ли станет оказывать на нас давление, — сказал Элвестон. — Если такой вопрос возникнет, он может заметить, что никто не знает мыслей другого человека. Лично мне кажется — но это лишь предположение, — что Уикхем имел в виду то, что Денни не пошел бы в лес на свою погибель, если б не их ссора, и потому он в ответе за действия или слова, вызвавшие у Денни такую неприязнь. Смысл этих слов Уикхема — главное в его деле.

Казалось, встреча закончена, но прежде чем мужчины встали, Дарси сказал:

— Выходит, судьба Уикхема, его жизнь или смерть, зависит теперь от двенадцати людей с их предубеждениями и предрассудками, от убедительности заявления обвиняемого и красноречия обвинителя.

— А как иначе? — отозвался полковник. — Он вверяет себя своим соотечественникам, и нет большей уверенности в торжестве справедливости, чем вердикт двенадцати честных англичан.

— И никакого права на апелляцию, — заметил Дарси.

— Разве это возможно? Решение суда присяжных священно. А что ты предлагаешь, Дарси, второе жюри, согласное или не согласное с первым, а потом еще одно? Это будет полный бред, и если будет продолжаться ad infinitum [9] , то процесс, возможно, перейдет в иностранный суд, который станет рассматривать английские дела. И это будет концом нашей системы правосудия.