– Чего скрывать – были, – он быстро оглянулся, как бы его не услышал Варфоломеев. – Не часто, конечно. Иногда я приеду, а у нее эта, Валя, соседка… Господи! – он перекрестился. – До меня только что дошло, что и ее тоже порешили! Вот изверги! Так она, Валя-то, как чуяла всегда, что я пришел, тоже раз – и заглянет вроде бы как на огонек вот, мол, и я, не ждали ни х… Извините.
– Думаете, она делала это нарочно?
– Иногда казалось, что нарочно, а сейчас вот подумал: нет, не нарочно. Понимаете, она же тоже баба одинокая, к кому еще зайти, как не к такой же, как сама? Они дружили – моя Надюша и Валька. Думаю, она и без меня частенько заходила, почти как к себе, понимаете?
– Надя никогда не жаловалась, что у нее проблемы на работе? Все-таки с деньгами дело имела.
– Нет, никогда ничего такого не говорила. Она вообще-то очень аккуратная в этих вопросах была. Ни одной бумажки, ни одного документа, в смысле не прочитав, не подписывала. Ничего такого, что могло бы ей навредить, не сделала бы и на себя бы не взяла. Думаю, вы понимаете, что я имею в виду, – и тут он сновав покосился на бывшего начальника бывшей жены, который, присев под яблоней, курил в задумчивости.
– Борис, скажите, кто и за что, по вашему мнению, мог убить Надю?
– Никто и ни за что, вот что я вам скажу. Врагов у нее не было. Характер она имела золотой. Ни с кем не конфликтовала.
– У нее, кроме вас, никого не было?
Лицо Бориса Карасева порозовело.
– Сказать откровенно, я не в курсе. Но, возможно, кто-то и был. Звоню ей, а она отказывается принять меня, говорит, что занята или в городе. Ну чем уж таким она может быть занята, что не пустит меня. Не знаю… Может, завелся кто, мужчина? Но у нее никто не жил, это я точно знаю. Ни зубной щетки, ни бритвы, ни мужских тапок, разве что мои, старые, так я их и надевал, когда приходил к ней. Вы же понимаете, когда мужик в доме, все равно что-то да бросится в глаза, какая-нибудь мелочь. Так вот, у нее никто не жил. Она жила одна. Но может, кто-то и похаживал. Да только не из местных.
– Почему вы так думаете?
– Да потому, Глафира… не знаю, как вас там по батюшке..
– Григорьевна, но это неважно…
– Да потому, Глафира Григорьевна, что если бы кто из местных, так не смолчал бы, поделился с другом, а там уж и распространилось бы по всей Идолге. Стыдно сказать, но наши мужики еще не научились держать язык за зубами. И уж если бы кто из них захаживал к моей Надюше, вся Идолга бы знала.
– А если бы кто из чужих к ней приезжал, молчали бы?
– Если к ней ночью кто приедет, так кто увидит-то, окромя Валентины? Дома-то у них на окраине, возле леса, а там и дорога проходит.
– Понятно. Скажите, если бы ее кто позвал туда, на поляну, где их и нашли, она бы пошла? Как вам объяснить…
– Да понял я, понял. В смысле, не легкомысленная ли она была? Легкая на подъем, это точно. И с Валюшей могла бы пойти. А почему бы и нет? Может, позвали их какие залетные, городские орлы, на пикничок… Не знаю. Разве могли они предполагать, чем все закончится?
– Вы поймите, их убили. Не изнасиловали, но убили. Может, они знали чего?
– Может, и знали. Или увидели. Потому что сами-то они были прекрасными женщинами, и убивать их никакого резону нет. И как же это получилось: убили и бросили на поляне? Могли бы закопать, я так понимаю…
– А что можете сказать о Валентине?
– Трудяга, вот что я могу сказать. Жаль Валю, муж ее, Егор, погиб и оставил ее одну со всем этим хозяйством… Баба в соку, красавица, так к ней сразу и повалили женихи чертовы, алкаши местные. Ну, она их, конечно, отбрила. На кой они ей, когда у нее и так все хорошо. А уж друга для сердца или еще для чего можно найти и получше, чем наши местные ханурики.
– Они на самом деле дружили между собой – Надя и Валя? Или, может, иногда бывали конфликты? Между соседями, знаете ли, не всегда все гладко бывает. То за сантиметр земли готовы судиться, то требуют дерево спилить, которое тень дает на грядки… Сами же знаете.
– Нет-нет, они ладили между собой, были как сестры. Ничего такого припомнить не могу. Валя, она безобидная, хорошая женщина.
– Спасибо вам, Борис. Вы мне очень помогли. Если можно, позвольте, я запишу номер вашего телефона. А вот вам и моя визитка. Если вспомните чего, звоните. Думаю, вам не надо объяснять, что для нас сейчас каждая деталь важна.
– Понимаю. И буду вам очень благодарен, если вы найдете убийцу.
В целом Борис Карасев произвел на меня благоприятное впечатление. Конечно, по отношению к своей бывшей жене он поступил подло. Но не мне его судить. Он и сам все понимает и страдает. Иначе зачем бы наведывался к бывшей жене? Я была уверена, что он просто продолжал любить Надю и приезжал к ней, чтобы она увидела его в новом качестве успешного предпринимателя, состоявшегося человека, мужчины, твердо стоявшего на ногах. Я даже представляла себе их свидания, первые минуты его пребывания в некогда их с Надей доме, когда он сначала обнимет ее, поцелует, а потом небрежно так говорит, вот, мол, тебе, Надюшка, деньжат немного, и тут в сумке кое-что, посмотришь после…
А что, интересно, испытывала при этом сама Надежда? Думаю, ей было горько осознавать, что Борис теперь принадлежит другой женщине и что это с ней он завел детей, и это с ней он ужинает вечером и ложится спать, чтобы потом рядом с ней проснуться… Что у них – семья.
Валерий в машине продолжал вспоминать Надежду, строил различные версии случившегося, а когда машина остановилась перед воротами дома Кузнецова, сказал с тоской:
– Э-эх, проморгал я Надюшу. Все хотел ей признаться в своих чувствах… Будь я посмелее… Ну да что теперь говорить… Вместо свадебного букета цветы на могилу положу, дурак.
5. Людмила
Вот говорят, что любовь – это химия. Я не знаю, химия это или физика, но боль она причиняет страшную, невыносимую. Человек не знает, что творит, ведет себя как безумный, совершает одну ошибку за другой, причем ошибки, как правило, непоправимые. Я читала одну книгу, роман, там еще эпиграф такой имеется: «Всем погубленным страстью посвящается». Так вот, это книга для меня. Может, не про меня, но для меня, это точно. Потому что все эти истории, которые собрали под одной крышей романа, мне понятны. И я готова подписаться под каждым словом, мне близки мотивы поступков. Книга о том, как нормальные женщины, из благополучных семей, поддавшись этой самой химии под названием «страсть», оставляют свои семьи, бросают своих детей (!!!) и уходят в свободное плавание с мужчиной. И чаще всего мужчина недостоин этой женщины. Потому что нормальный мужчина никогда не станет разрушать чужую семью, разлучать любимую женщину с ее ребенком. И ведь все кругом понимают, что совершается тяжкий грех, что женщина летит в пропасть, и никто, никто из близких и друзей не протянет руку помощи, не спасет, не подхватит. Все только осудят, заклеймят.