Падение «черного берета» - читать онлайн книгу. Автор: Александр Ольбик cтр.№ 56

— Так что же ты, Серый, не возразил по существу Броду насчет «внедренки», а? — лихо взбив подушку, спросил Одинец.

— А толку? Во-первых, он пьяный, а во-вторых, если бы он действительно так думал, давно бы мой пепел летал в районе Митинского крематория.

Одинец откинулся на диван, руку — под голову. Глядя на потолок, вновь заговорил:

— Все в твоей версии побега более или менее правдоподобно, за одним исключением… Сколько, ты говоришь, тогда рвануло зеков?

— Девяноста шесть рыл*… Об этом тогда писали все газеты и, в том числе, российские.

— Это еще ни о чем не говорит. Если банда, куда тебя хотели внедрить, стоила таких жертв, то государство может пойти даже на такую дорогостоящую инсценировку. Спонсорами могли стать ФБР, Интерпол…

— Но ты не забывай, что я сидел в Латвии, а не в России.

— Ну и что из того? Между нашими государствами существует договоренность о правовой помощи и, если, предположим, речь идет о крупных партиях наркотиков или торговли редкоземельными металлами, Россия и Латвия вполне могут спеться. Поэтому твои аргументы насчет массового побега, мягко говоря, никакой критики не выдерживают. Хотя сам по себе этот факт выдающийся.

— Элементарный! Пользуясь халатностью охраны, зеки сделали из банного блока подкоп и сбежали. Семнадцать метров длина лаза, восемьдесят сантиметров в диаметре и, как черви по нему…

— Семнадцать метров? Это, считай, семнадцать кубометров земли. А земельку надо куда-то заховать…

— Объясняю, может, тебе когда-нибудь это пригодится. Рядом с баней проходила инженерная траншея, слега прикрытая чем попало. В нее весь извлеченный из тоннеля грунт и спрятали. Был праздник Лиго, охрана перепилась, кругом анархия, никто никого в голову не брал…

— И ты за компанию тоже рванул?

— Сначала и не думал. Один мужик попросил ему помочь, боялся, что на полпути ему станет плохо с сердцем. Собственно, так и случилось: где-то на двенадцатом метре тоннеля он начал загибаться и мне надо было его, как козла на убой, тащить наверх на веревке. Пришлось как следует попотеть.

Одинец внимательно слушал и даже перевернулся со спины на бок, лицом к Карташову.

— Но, несмотря на все заморочки, мы все же увидели свет в конце тоннеля… Вылезли, кругом ночь, звезды, лето… Подкатил джип, мой мужик сел в него и стал махать мне рукой. Зовет с собой… Оглядываюсь — забор с колючей проволокой по гребешку, на фоне звездного неба вышка и у меня появился гигантский соблазн никогда туда больше не возвращаться. Ну махнул я в этом джипе к российской границе. В знак благодарности этот мужик в Москву меня и доставил…

Одинцу, видимо, такой хэппи-энд пришелся по душе. Он закурил и нечто улыбки появилось на его лице.

— Значит, целая рота рванула? — спросил он, однако уже без настороженности.

Карташов увидел, как рука Одинца безвольно повисла, сигарета упала на пол. Брови вытянулись в одну линейку, скулы утратили угловатую напряженность. Дыхание стало ровным и глубоким. Он спал.

Сергей поднял с пола сигарету и размял ее в пепельнице. Осторожно уложил руку Одинца на диван и сам отправился спать. Отключился мгновенно и, пройдя череду незапоминающихся снов, попал в былое. В интернат, где они с сестрой Светкой провели шесть лет. Приснился умывальник, с рядом выкрашенных в синий цвет рукомойников, покрытый коричневой краской цементный пол, схваченное проржавевшей решеткой единственное окно. Было холодно, сумеречно и одиноко. И что особенно ярко воскресилось в сонной памяти: он стоит перед рукомойником и тщетно подбрасывает ладошкой его краник, но вода ни в какую не желает литься… Ни в какую…

Проснувшись около одиннадцати вечера, Карташов увидел спящего на диване Одинца. Тот лежал, поджав ноги к самому подбородку, одеяло съехало, обнажив мускулистое плечо.

Сергей подошел к окну и увидел прохаживающегося вдоль забора нового охранника. Открыв тумбочку, он достал из нее целлофановый пакет, в котором лежали вещи, реквизированные у бандита Сучкова. Карташова интересовала связка ключей, которую он без труда выудил из пакета и положил себе в карман. Затем он открыл окно и, убедившись, что охранник на другой половине дома, спустился вниз и оказался на задней стороне двора, заваленной разного рода стройматериалами. Брод давно пустил на самотек созидательные работы, отчего недостроенная баня и оранжерея стали приходить в упадок.

Он зашел в строительную подсобку и, посветив фонариком, среди инструментов нашел небольшой гвоздодер и засунул его за ремень.

Преодолеть забор и выйти в Рождествено было несложно. Оттуда, на такси, он направился в Замоскворечье. Дом, где обитали нищие калеки, он нашел без усилий. Заплатив таксисту за обратную дорогу, он попросил его подождать, а сам направился к темнеющему очертанию дома. Он вошел в калитку и увидел, что ставни на окнах закрыты. Лишь узкие лучики света проникали сквозь щели.

Карташов спустился по ступенькам и, подойдя к двери, осмотрел ее. Действительно, обитую железом дверь держали два замка: один внутренний, французский, другой навесной, накинутый на толстую проушину с поперечной клямкой. Он вытащил ключи и по очереди стал их подбирать к замкам. Однако ни один из них не подошел и Карташов прибег к помощи гвоздодера. Навесной замок капитулировал мгновенно. Повозиться пришлось с французским, но видимо, гнев и нетерпение были столь велики, что придали рукам железную хватку. Надавив всем телом на «фомку», он вогнал ее раздвоенный конец в дверной зазор и рванул вбок. Железо натужно заскрипело, треснула стальная перемычка и дверь подалась.

Когда она распахнулась, он увидел перед собой человеческий обрубок с поднятым над головой металлическим костылем. Это был не Татаринов. Тот сидел на высоком ящике за столом, держа в руках десантный нож-пилу.

— Гарик, это свой! — крикнул Татарин и насколько позволяла ситуация, расплылся в улыбке. — Это же Серега, мой лейтенант из ОМОНа…

Третий член «коммуналки» стоял справа от двери и тоже готовый к бою: в руке у него была зажата разбитая бутылка из-под водки, острые края которой тускло мерцали в слабом свете, испускаемой 40-свечовой лампочкой.

— Здорово, орлы! — поприветствовал обитателей подвала Карташов.

— Откуда ты, Карташ, свалился? — Татаринов схватил стакан с прозрачной жидкостью и протянул гостю. — Парни, это мой боевой друг Карташов Сергей, рижский ОМОН, «черный берет», бывший зек, а теперь… Садись, Серый, выпьем за встречу!

Парень, который замахивался костылем, имел по одной руке ноге и, как кузнечик, без помощи костылей, запрыгал по комнате и плюхнулся на широкую тахту, заваленную каким-то тряпьем.

— У вас жуткий бардак, — с напускной суровостью сказал Карташов, — и я вам, сержант Татаринов, объявляю два наряда внеочередь.

— Есть, товарищ лейтенант, два наряда внеочередь! А сейчас, будьте любезны, принять водяры во славу русского воинства. Эх, бля, какие были времена! — Татарин поднял руку к глазам.