Быстрее пули - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Корнилова cтр.№ 15

Майор же не обращал внимания на трещание пэпээсника: он молча осмотрел трупы Гены и водителя, заглянул в салон, где неподвижно сидел Родион, и только тут произнес:

– Майор Ткачев, уголовный розыск. Что здесь произошло? Кто стрелял?

– Товарищ майор, обратите внимание, он пьян, – снова влез лейтенант, а наглый старшина хотел было и вовсе обыскать Каллиника, но Владимир оттолкнул его, и старшина, споткнувшись о тело Геннадия, упал на асфальт.

– Майор, уберите этих, – негромко сказал Владимир Андреевич. – Я Каллиник. Владимир Каллиник, предприниматель. На меня совершено покушение… убиты мой шофер и телохранитель. В точности как у Вити Семина, моего друга, – добавил он, не глядя на майора.

– То-то я смотрю, что ваше лицо мне знакомо, – сумрачно сказал Ткачев. – Вы выступали по телевидению насчет убийств Рейна и Семина. Это ваши друзья, да?

– Однокурсники и деловые партнеры. Но это все в прошлом. Я сам чуть было не остался в прошлом.

– Понятно. Кто еще погиб?

– В перестрелке, кажется, погиб один из охранников этого магазина, – проговорила я. – А еще… еще погиб Родион Шульгин. Директор детективного бюро «Частный сыск». Мой босс.

Майор Ткачев бросил быстрый взгляд на мое бледное лицо и расширенные глаза и отвернулся.

– Будем проводить дознание, – тихо сказал он.

– Проводите, – в тон ему проговорила я и посмотрела в сторону старшины, которого толкнул Владимир. Тот поднимался с асфальта, грязно при этом ругаясь, а лейтенант быстро произнес:

– Ладно, Димок, рвем отсюда когти. Не видишь, тут убойный отдел тусуется…

* * *

Я не подозревала, что мне предстоит перенести еще одно немалое потрясение. Уж не знаю, какое по счету за эту бурную ночь.

Майор Ткачев по осколкам витрины направился в магазин, где его уже ожидали продавщица, кассирша и уцелевший охранник, тот самый, что отлетел на застекленные полки.

Работники магазина начали наперебой излагать майору свои версии случившегося, Ткачев морщился, но слушал, а потом прервал всех и велел говорить по порядку.

Один из людей Ткачева велел нам с Каллиником встать у стены, за массивный выступ, и пока не сходить с места, а второй осмотрел трупы Гены и шофера Андрея и заглянул в салон, где лежал мой бедный босс.

Как же такое могло произойти, господи?

Я смотрела на каллиниковский «мерс» и видела спину парня из уголовного розыска. Вероятно, он осматривал тело Родиона Потаповича.

– Что за черт? – вдруг произнес он. – Что это такое? Вы, – он повернулся ко мне, – вот вы, да, идите сюда.

– Что такое?

– А вот то! Вы, кажется, говорили, что убит ваш босс, Шульгин вроде его фамилия, да?

– Да.

– Взгляните, в салоне машины он?

– Да, он.

– Нет, вы взгляните, – решительно проговорил тот. – Потому что если вы говорите, что в салоне убитый Шульгин, то кто-то из нас – явный идиот.

Я подошла к машине, чувствуя на своем затылке тревожный взгляд Каллиника, и заглянула в салон.

Несомненно, передо мной был мой босс. Несомненно, с его неподвижной руки капала густая темная жидкость. Но… но…

В горле Родиона Потаповича что-то булькнуло, он дернул носом, потом пошевелил плечом и медленно повернул свою всклокоченную голову. Когда его глаза встретились с моими, я увидела, что его лицо, сонное и помятое, вытягивается.

– Родион Потапович, что у вас с рукой? – деревянным голосом произнесла я. Кажется, такую фразу я уже где-то слышала. В кино, наверное.

– С рукой… рукой. А что такое? Да… а купили туфли-то? – И, не дожидаясь моего ответа, он поднял руку, с кончиков пальцев которой капала темная жидкость, облизнул ее – я невольно содрогнулась! – и, сморщив нос, проговорил:

– Ну что ты будешь делать! Так и знал, что не довезу. Разззбил! Разбил, ежкин крендель!

– Что – разбили? Какой – крендель? – с расстановкой спросила я неживым голосом. Это было уже слишком.

– Ликер разбил! Каллиник… он подарил мне ликер! А я то ли во сне его раздавил, то ли… мне такой кошмар приснился. А где все?

– Это не вам приснился кошмар, босс, – холодно сказала я. – Это нам приснился кошмар. Хоть мы и не спали в отличие от вас.

* * *

Я сидела перед окном в своей комнате и рассматривала рисунок растопыренной кошачьей лапы, тот, что прислали Каллинику и который как две капли воды был похож на метки, найденные у покойных Рейна и Виктора Семина.

Странное действие производил на меня этот рисунок.

Я еще не могла понять, что такого есть в этих линиях, штрихах и обозначенных мягким карандашом полутонах, что заставляет меня так неадекватно – и независимо от волевых усилий – реагировать на этот рисунок. Всякий раз, когда взгляд задерживался на «лапе» больше минуты, я ощущала, как легкий озноб разливается по спине, в горле образуется сухой ком и что-то холодное и властное, разрастаясь, как плесневый грибок-паразит, тянуло от желудка к голове, проталкивалось в каждую клеточку организма, застывая в кончиках пальцев и шевеля волосы.

Это было странно.

И еще я была уверена в том, что этот рисунок и есть тот самый оригинал, копию с которого принесла нам старуха Адамова. К моему мнению склонялся и чудесным образом «воскресший» босс, который еще в ресторане «Клеопатра» рассматривал рисунок с помощью лупы.

Кстати, о Родионе.

Он в самом деле заснул и ничего не слышал, когда началась та вакханалия с перестрелкой, битьем витрин и дымовой завесой. И неудивительно, что мы приняли его за мертвого, потому как на общем кровавом фоне неподвижное тело с капающей с руки темной жидкостью не могло быть воспринято иначе, чем труп.

Долго жить будет.

В отделе нас продержали несколько часов, допросили, предложили подписать протокол и временно воздержаться от поездок за пределы Москвы.

Родион хотел было возмутиться, но я удержала его от этого, красноречиво дернув за рукав.

Сразу после этого мы поехали к нам в офис. Домой Каллиник решил не заезжать – не хотел быть в одиночестве в такое время. Оказалось, что его супруга в данный момент отдыхает на Лазурном берегу, в Ницце.

– Тем лучше, – сказал по этому поводу сам Каллиник. – Тем лучше.

Я сидела перед окном и внимательно рассматривала эту проклятую бумажку, которая несла людям смерть. Странно. Обычно киллеры не идут на такие непрофессиональные трюки, не оставляют подобных автографов.

А тот человек – что-то не похож он на любителя.

Зачем же тогда эта «кошачья» метка?

Почему-то вспомнилось прошлое. То прошлое, о котором я предпочитала не вспоминать. Но оно упорно всплывало со дна памяти.