Мистер Монстр - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Уэллс cтр.№ 49

Со времени свидания с Брук я ничего не ел и не пил. Проведя несколько часов в яме, я ослабел от голода, меня мучила тошнота, а от жажды во рту образовалась пустыня. Пить было нечего, кроме той воды, в которой я лежал, и я, сделав пару глотков, попытался уснуть.

— Он все еще там?

— Да. Он молчит, но мы время от времени слышим плеск воды, значит он жив.

— Видимо, спит.

Голос был слабый, но знакомый. Радха вернулась.

— Я не сплю, — сказал я, сильнее прижимаясь головой и руками к стене.

По воде прошла мелкая рябь.

— Кто вы? — спросила Радха.

— Меня зовут Джон Кливер.

— Я знаю ваше имя. Но кто вы? Почему вы здесь?

— По той же причине, что и все вы.

— Он никогда прежде не привозил парней, — заметила Карли.

— И он говорил, что вы убийца, — добавила Радха.

— Я…

Я замолчал. Что я мог им сказать? Но еще важнее: что я мог у них спросить? Они прожили с Форманом дольше, чем я его знал, — если он умел превращаться в демона, они, вероятно, в курсе.

— Вы никогда не видели, чтобы Форман выглядел… иначе?

— Вы хотите сказать, притворялся кем-то другим? — уточнила Радха. — Нет, ни разу.

— Нет, я спрашиваю, не видели ли вы, чтобы у него… не знаю… отрастали когти? Клыки? Он никогда не становился чудовищем?

Молчание.

— Он бредит, — услышал я тихий голос Радхи несколько секунд спустя.

— Ничего удивительного, в яме-то, — поддержала Мелинда.

— Нет. Это правда. Один из его друзей был…

Я замолчал. Я не знал, слышит ли меня Форман, а ведь я все еще скрывал от него информацию. А он, предположительно, и держал меня здесь только для того, чтобы выяснить, что случилось с демоном Мхаем.

Как бы то ни было, их недоумение уже ответило на мой вопрос — если бы они видели его в другом обличье, то поняли бы, о чем я.

— Ладно, забудем.

— Так вы и вправду кого-то убили? — поинтересовалась Радха.

— Да. Его дружка. Но я никому не желал вреда.

Снова молчание.

— Вы можете убить Формана? — спросила Мелинда.

Я услышал, как охнули остальные и протестующе заворчала Радха.

— Прекрати, — сказала она. — Ты хоть представляешь, сколько женщин он убил за попытку побега?

— А какой у нас выбор? — возмутилась Мелинда. — Ты хочешь, чтобы он запытал тебя до смерти, как остальных?

— Я хочу дождаться подходящего момента, — ответила Радха. — Я здесь год провела, Мелинда… целый год, черт побери. Я знаю, как он думает, и знаю, что я делаю. Иногда он берет меня наверх, чтобы я приготовила еду. Он доверяет мне. Настанет день, и он доверится настолько, что у меня появится шанс. И тогда я всех нас отсюда вытащу. Но пока мы ничего не должны предпринимать, иначе потеряем все!

— А что будет происходить до того дня? — осведомилась Мелинда. — Он будет пристегивать тебя к батарее и колоть ножом?

Они слишком разозлились — он это почувствует и может что-то заподозрить.

— Тише, — попросил я. — А то он придет сюда.

— Он нас не слышит, — сказала Радха.

— Но чувствует. Разве вы не знаете?

— Вы это уже говорили, — напомнила Карли. — Что вы имеете в виду?

— Форман — он как… эмоциональный вакуум. Все, что чувствуете вы, чувствует и он. Вот почему он так пугается, когда пугаетесь вы. И вот почему он всегда в курсе, что здесь происходит.

— Вы сумеете его убить, если я вас выпущу? — спросила Мелинда.

Я задумался:

— Не знаю. Если только он не сильнее, чем мы думаем… возможно, кроме эмоциональной восприимчивости, он наделен и какой-то другой силой. Клыками и когтями, например.

Шестеренки крутились в моем мозгу, соединяя разные идеи, и постепенно у меня родился план.

— Но, полагаю, мы способны застать его врасплох.

— Как? — спросила Джесс.

— Вы действительно можете меня вызволить?

— Я со своего места почти дотягиваюсь до бочек, — сказала Мелинда, и я услышал, как загремела по полу цепь. — Если мне удастся сдвинуть одну из них, вы поднимете доску.

Этого будет достаточно. Я смогу выбраться, спрятаться и ждать, когда он вернется. Но если он почувствует что-то необычное: надежду, возбуждение, предвкушение, то поймет — мы что-то задумали. Я, наверное, сумею замаскировать собственные эмоции, но то же самое придется сделать и женщинам.

— Вы должны думать о своих семьях. О том, как скучаете без них, как давно их не видели, — о чем угодно, что вызывает у вас грусть. Я знаю, это звучит ужасно, но вам необходимо быть грустными. Не обращайте внимания на меня, на Мелинду, старайтесь грустить изо всех сил.

— Но что собираетесь делать вы? — спросила Джесс.

— Сначала грусть. Доверьтесь мне.

Молчание.

— Пожалуйста, — взмолился я.

Пауза затянулась.

— Мы согласны, — ответила наконец Радха. — Но когда он станет допытываться, я выложу ему все. Я не хочу рисковать тем доверием, которое завоевала.

— Отлично. Мелинда, начинайте, только не думайте о том, что делаете. Грустите.

Я снова услышал, как она загремела цепью, и надо мной раздался какой-то звук: легкое постукивание, тихое царапанье, шарканье, потом едва слышный скрежет, с которым бочка поползла по доске. Не далеко, но она все же сдвинулась.

«Ничего не получится, — говорил я себе, стараясь прогнать надежду. — Я никогда больше не увижу семью. Я никогда больше не увижу Брук. Она вырастет, станет работать на лесопилке, выйдет замуж за Роба Андерса, и он будет каждый день ее бить».

Я почувствовал, как во мне нарастает злость, и постарался усмирить ее.

«Она не выйдет за Роба, она умрет молодой: ее собьет машина в каком-нибудь нелепом дорожном происшествии. Юная и невинная, она будет лежать на шоссе».

Бочка надо мной снова шевельнулась.

«Лорен тоже умрет. И Маргарет. Но не мама, она будет жить долго-долго и доживет в одиночестве до глубокой старости. Возможно даже, что две другие умрут рано по ее вине, и она будет вечно корить себя».

Я остановился. Ничего не получалось. Мысли должны были пробудить во мне грусть, но я не чувствовал ее. Почему?

Потому что несчастья, происходящие с другими, меня не трогают. Я социопат.

Я услышал, как заплакала одна из девушек, но не мог сказать какая. Далеко ли мы продвинулись? Сколько у нас осталось времени? Бочка еще шевельнулась, а через мгновение сквозь щель между досками хлынул свет. Эта щель тянулась на всю длину доски, и перемещения бочки тут были ни при чем. Кто-то включил лампочку.