Экстрим на сером волке - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 71

В конце концов настал момент, когда на рынке «огненной воды» осталось два столпа — Адашев и… Степнов. Нет, еще, конечно, имелась целая куча мелких торговцев, тоже мнивших себя государями императорами, но истинных хозяев было двое. Им же одновременно пришла в голову идея торговать продуктами.

При этом Адашев привлек к бизнесу дочь Соню и Розу Яковлеву, а Степнов сестру Аню.

Напомню, что, когда эти двое бизнесменов начали ворочать совсем уж крутыми делами, ситуация в стране изменилась. Если раньше многие переговоры заканчивались перестрелками, то сейчас богачи, вышедшие из уголовного мира или тесно связанные с ним финансовыми путами, стали более цивилизованными. Они перестали носить спортивные костюмы, малиновые пиджаки и килограммовые золотые цепи. В моду вошли занятия спортом, отправка детей на учебу за границу, подчеркнутая вежливость, хорошие костюмы, дорогой парфюм.

Не следует считать, что волки превратились в овец.

Нет, проблемы по-прежнему решались жестко, но стреляли теперь в конкурентов в исключительных случаях.

В конце концов можно найти иные рычаги давления на человека.

Адашев и Степнов оказались умными. Они подружились. Вернее, сделали вид, что стали не разлей вода.

Часто ездили вместе в рестораны и всегда подчеркивали: они товарищи. И бизнес их от этого только выиграл.

Потом Зелимхан погиб. После смерти «друга» Рома Степнов пролил слезу и пообещал Соне и Розе всяческую поддержку. Но уже через короткое время женщинам стало понятно — «приятель» ведет нечестную игру.

В лицо улыбается, клянется в верности, а за спиной проводит свою политику.

Впрочем, и Роза, и Соня уже набрались к тому времени опыта и отлично усвоили поговорку: «Дружба дружбой, а денежки врозь». К тому же они понимали, что Степнову не под силу потопить их бизнес, он будет пакостничать по мелочи. Именно так Роман и поступал. Свежий пример: не так давно в газетах напечатали интервью разозленных москвичей, которые грозились подать в суд на несколько супермаркетов. Дескать, и салаты там гнилые, и продукты плохие. Жаловались только на магазины, принадлежавшие Соне и Розе.

В особенности разозлила Яковлеву тетка, сказавшая в телепередаче:

— Хотела купить у них рыбу, взглянула на лоток и не взяла. Тушка странной показалась, вся в пятнах.

Прибежала через неделю, глядь, та же форель лежит, пятнистая, очень приметная, но число на упаковке другое. Вот чем они занимаются! Дурят нашего брата почем зря!

Роза пришла в негодование, приехала в упомянутый магазин, устроила разбор полетов, поняла, что продавцы ни при чем, отыскала бабу, участвовавшую в шоу, и все выяснила. Никакую рыбу женщина не покупала, ей просто заплатили и велели озвучить в эфире уже написанный текст.

Упорная Яковлева стала копаться в этой истории и добралась до конца нити. Заказчиком «мочилова» была Аня Степнова.

Роза ничего не сказала Степнову, но решила отплатить мерзавцу, и вскоре в одной из лавок Романа вспыхнул скандал. Магазин уличили в торговле «паленой» водкой. Несмертельно, но неприятно. Вот так они и живут по ею пору. Сделай себе в радость другому гадость. Но на первый взгляд все прекрасно: любовь, дружба, уважение.

Особенно зимой разозлило Розу желание Романа Степнова двинуть в политику. Он, правда, давно собирался баллотироваться в Думу. Впервые эта идея пришла нуворишу в голову еще при жизни Зелимхана, но потом Роман почему-то ничего предпринимать не стал, может, сообразил, что шансов у него нет. К избирательным урнам идет в массе простой народ, а ему не по вкусу короли продуктов, гнусные капиталисты, поднимающие цены на хлеб, мясо, молоко и крупы.

И вот зимой старая идея вновь посетила Романа.

Но на этот раз он всерьез занялся выборами, вероятно, нашел специалистов, а те составили план действий.

Роза с Соней обомлели, узнав о том, что Степнов полностью передал бизнес сестре. Официально он теперь считался почти нищим. По документам торговцу принадлежала только крохотная квартирка в Сокольниках и дребезжащая полуразвалившаяся машина. Остальным владела сестра.

Дальше — больше. Роман основал центр со звучным названием «Убежище». Туда могли прийти женщины, обиженные родственниками, малолетние, забеременевшие дурочки, которых родители выгнали из дома. Никаких бомжей, пьяниц и маргиналов в «Убежище» не принимали, только людей, попавших волею судьбы в экстремальную ситуацию, вынужденных бежать из дома.

— Я так хочу помочь несчастным, — ныл Степнов с телеэкрана, — сердце кровью обливается, когда понимаешь: нашим бедным женщинам деваться некуда. Ну чем они хуже американок! И вот, спасибо моей сестре, она выделила деньги. Теперь в столице имеется «Убежище».

Похоже, Степнов вложил в свою раскрутку не один миллион. В газетах началась пиар-кампания, к делу были подключены радио с телевидением. Венцом идиотизма стало телешоу на тему: «Я живу в страхе».

Простые тетки, не актрисы, убедительные в своем неумении выражать собственные мысли, плохо причесанные, дурно одетые, с нелепым макияжем, захлебывались, рассказывая незамысловатые истории. Одна удрала с младенцем от мужа-алкоголика, вторая покинула отеческий дом из-за побоев, третью пытался изнасиловать родной отец. Заканчивались выступления одинаково:

— Теперь я живу в «Убежище», у меня есть кровать, еда и одежда. Сотрудники этой организации решили все мои проблемы! Помогли оформить развод, сейчас разменивают квартиру! Жизнь скоро наладится.

Под конец появился Степнов. Тетки кинулись ему на шею. Зал рыдал, ведущий вытирал слезы, зрители схватились за носовые платки. Одна Роза обозлилась до невменяемости. Она-то очень хорошо понимала, что Степнову просто хочется иметь власть вкупе с депутатской неприкосновенностью. Денег у него полно, теперь охота поуправлять государством, поездить на машине, где на номерном знаке нарисован флаг.

— Значит, с бизнесом у него проблем нет? — спросила я.

— Никаких, — заверила Роза.

— Он может заполучить ваши магазины?

— С какой стати?

— Ну.., так.., вдруг!

— «Вдруг» не случается.

— Если ты умрешь, кому достанется бизнес?

— Офигела? Я еще сто лет проживу.

— И все же?

Роза умолкла, потом неуверенно ответила:

— Катьке. На нее завещание составила.

— Да?