Цвингер - читать онлайн книгу. Автор: Елена Костюкович cтр.№ 201

— Часть Левкасовой картотеки! Ничего себе! Этого я не видел. Я смотрел только во внешнем кармане. Внутрь не лез. Все же это же ваш… Только, Бэр, я должен сказать… ничего вам не подметывали в Москве. Это я сунул. Просто напутал. Бумаги во внешний карман. Во Франкфурте. Но, погодите, Бэр. Так все-таки расскажите, как ваш саквояж оказался в чулане, вы под лодкой, и оба, и вы и чемодан, — на пляже в Версилии. Только не говорите, что вы выбрали этот пляжный шалаш для хорошего празднования Суккот.

…Как его занесло сюда, они смогли восстановить по бульканью Бэра, перемежаемому приходами врачей, проверками капельниц, какими-то живительными уколами, после которых он заметно взбадривался и тут же скисал.

Началось все с того, что Бэр, как знает уже Виктор, позвонил Левкасу. Жена Левкаса мужа не позвала. А как услышала, что Бэр, не исключено, вот-вот улетит не то в Германию, не то в Италию, пригласила встретиться с ней на городской квартире, сказав, что «сам» болеет на даче. Вместо кладбища Бэр с церемонии двинул туда. В час был там. Прошел через три слоя охранников, некоторые с автоматами. Поставив на стол чай и драже, Вивиана сказала Бэру: «Левкас сейчас болен и, думаю, уже никогда не вернется в эту квартиру. У него началось отторжение пересаженной печени, осложнение на сердце, и дни его, честно говоря, сочтены».

— Она сказала это без всякой эмоции, без огорчения. До чего же суха и черства эта англичанка. Или просто не любит мужа?

— Вероятно, не уважает. И многие в этом отношении солидарны с ней.

— У вас есть сотрудники в Италии, — продолжала Вивиана. — Я сейчас в положении, когда должна срочно действовать и прибегать к помощи посредников. Я хорошо плачу за это. И вам тоже будет от этого интерес, Бэр. Левкас… Левкаса скоро не станет. А у меня кончается аренда дачи, которую мы получили с января пятьдесят восьмого на сорок девять лет с правом возобновления. Но никто мне ничего здесь в две тысячи седьмом году не возобновит. Нас и сейчас припугивают. Дача кому-то понадобилась. Для начала они сожгли наши гаражи. Но перед поджогом кто-то выкатил коллекционные автомобили. Я даже догадываюсь, кому могла понравиться мужнина коллекция.

Левкас, сказала мадам, не понимает, что обречен. Он думает, что он по-прежнему всесилен. А дачу рассчитывает выкупить. Для этого решил продать имущество за границей. Она же, Вивиана, имеет противоположные планы. Заграничные активы станут для нее основными. Левкас владеет в Италии собственностью. У него курортное заведение, которое должно приносить твердый доход. Неплохой пляж, шестьдесят восемь метров берега, восемьдесят две кабины, восемьдесят зонтиков, двадцать палаток, бар-ресторан и паркинг. Там сейчас всем заправляет Николай, уполномоченный румын. Но со следующего года Вивиана сама туда переедет и наведет собственные порядки. Левкасу остается жить не больше месяца.

— Так вот насчет посредника, — сказала Вивиана. — Николай Драга, телефон такой-то, адрес вот. Не можете ли вы конфиденциально с ним связаться, не посвящая моего мужа? Я не могу отсюда уехать сейчас. Это вызовет подозрения. А между тем Драгу нужно остановить. Я не хочу, чтоб он выполнял Левкасовы распоряжения о продаже. Пусть он, напротив, начинает капитальный ремонт… Пусть ждет дальнейших распоряжений именно от меня и не слушает Левкаса…

Бэр ждал, когда будет назван тот самый обещанный интерес.

Что ж, будущая вдовица, не обинуясь, сказала, чем собирается компенсировать усилия Бэра. Когда не станет Левкаса, можно быть совершенно уверенными, что спецслужбы немедленно опечатают и унесут его архив.

— Они уже сейчас охраняют пристально, пристально. Так вот, мы с вами, не дожидаясь их прихода…

Бэр помолчал.

— Можете себе представить, Зиман, моральную дилемму. С одной стороны, да, после смерти Левкаса в его архив, совершенно верно, уже не ступит нога. И эта лиходейка предлагала мне запустить лапу в самую ценную коллекцию из мне известных. Но с другой стороны — при живом собственнике.

— Как же вы поступили?

— Знаете, что такое зуд коллекционера? Кто остается наедине с чужой коллекцией — переживает муки ада. Я чуть от нравственного терзания собственный карандаш не проглотил…

— Ну что же дальше было, не томите, Бэр.

— Я не томлю. Мне трудно говорить. Попросите сестру, пусть она что-нибудь еще уколет. Мне силенок хоть бы еще на полчаса. И обезболивающее, если, конечно, не жалко. Ну… Что было дальше? Я не смог переступить через какую-то, не скажу порядочность, а брезгливость. Я сказал, что всю жизнь мечтал завладеть бумагами Левкаса, но воровать их не буду. Что советую ей переместить их в надежное место, и когда сложатся все обстоятельства, я пришлю ей формальную оферту как наследнице. Она ответила, вполне резонно, что наилучшим гонораром в этом случае вполне может оказаться венок на ее гроб.

А дальше, должен покаяться, Зиман, я не удержался. Когда она подвела меня к знаменитой картотеке, где собрана информация на знакомых и дорогих мне людей, я довольно непоследовательно — хоть и не желал грабить умирающего — протянул руку и вынул все, что стояло за разделителями ПЛЕТНЁВ, ЖАЛУССКИЕ, ЗИМАН. К вашей карточке еще было приписано красным карандашом имя какое-то на «С» итальянское. Я и то досье тоже выдернул. Ну, скажите теперь, сумел ли я последним ударом хвоста действительно порадовать вас? Сумел или нет, говорите, а, Виктор?

Виктор выглядит так, что, обдав его кровавым взглядом, Бэр цедит:

— Вот то-то.

Судорога боли.

Вслед за судорогой Бэр продолжает, хрипом почти уже совершенно неслышным:

— Так вот вышло с этой коллекцией. Вышел я от них и ринулся в аэропорт. Распорядился, чтоб Сергей подвез туда багаж. Мне и у Левкаса не давало покоя то, что вы мне перед тем по телефону навыкладывали. Но я был слишком взвинчен, коллекция такая, сами понимаете. Вышел я от них и сказал себе: нет уж, хватит, буду разбираться на месте. Мое место в Италии. Буду сам искать Мирей. Вы говорили «Токсана». Ну, и Вивиана посылает в Токсану. Совпадение! Этот, к которому письмо, Николай Драга, человек тертый. Он мне и поможет, я решил. Я его к делу подключу. Он там небось всяких мазуриков знает, хоть попробовать посоветоваться с ним. Билеты на Флоренцию, Пизу так на ходу из Москвы взять невозможно. Но есть вечерний рейс в Мальпенсу. Потом придется брать такси, черт уж со всем. Вдобавок лечу на запад, выигрываю два часа.

— Я приземлился в Мальпенсе вчера в двадцать один сорок. Вышел. Италия, как всегда, в своем репертуаре. Хотя и не видно гор, но в долинах низкие огоньки. Позвонил Николаю, он почему-то не удивился, сказал, что торопится в дорогу, но меня дождется. Что письмо от Левкаса, то есть от жены, хочет получить.

Виктор перебивает:

— Это чтоб не оставлять следов. Николай демонтировал пляж и готовился уехать на рассвете. Но смекнул, что если у кого-то на руках поручение Левкаса или жены Левкаса, лучше этот документ забрать. Левкас вот-вот помрет, так чтоб никаких распоряжений Левкаса по миру не гуляло. Ведь пляж-то Николай загнал. Не знал он, что Хомнюк обдурил его и пляжик-то захапал по-пахански!