Феникс в огне - читать онлайн книгу. Автор: М. Дж. Роуз cтр.№ 62

— Разумеется, вы правы.

Малахай принялся теребить свои неизменные золотые запонки. На них был выгравирован тот же самый феникс с мечом в правой лапе, который украшал и входную дверь.

— Как вы полагаете, сколько могут стоить эти камни? — вдруг спросил Джош.

Малахай взял колоду карт и рассеянно перетасовал ее пару раз. Карты шлепали, словно морские волны, набегающие на берег.

— Возможно, это никак не связано с деньгами, если за ограблением стоит католическая церковь.

— Вы считаете, что такое возможно?

— Вы сами видели монахинь и священников, выкрикивающих слова протеста у места раскопок. — Малахай снова принялся тасовать карты. — Черная магия, колдовство, языческие верования, перевоплощение. Все это подтачивает могущество церкви именно в то время, когда она не может себе это позволить. Нет, камни не должны были всплыть из забытья, не говоря уж о том, чтобы сотворить свое волшебство. Если это сделала церковь, то мы их никогда найдем. В этом случае они не будут выставлены на продажу.

— Вы полагаете, что именно так и случилось?

— Пока я ничего не знаю, но полон решимости все прояснить. Неужели вы думаете, что я так легко смирюсь с поражением? После стольких лет? Когда мы были так близко к цели? Об этом не может быть и речи. Просто арена действия стала другой. Камни похищены по воле церкви, ради прихоти какого-то коллекционера или для продажи на черном рынке. Я уже дал знать, что мы готовы заплатить за любую полезную информацию. Не сомневайтесь, если камни будут выставлены на продажу, то я заплачу за них любую цену. Поднять руки? Нет! Ни в коем случае, если у меня будет хоть какая-то надежда. Я хочу получить эти камни.

Он снова перетасовал колоду.

— Вот почему нам необходимо встретиться с Габриэллой Чейз. Она сможет нам помочь. Вы можете позвонить ей и выяснить, когда она свободна? Мы смогли бы съездить в Йельский университет сегодня вечером или завтра. Просто надо выяснить ее распорядок и дать понять, что мы сможем друг другу помочь.

— Вы же говорили с ней, так почему же сами не спросили?

— Габриэлла была со своей девочкой и не хотела долго говорить по телефону. К тому же мне кажется, что она куда охотнее выслушает вас.

— Почему?

— Это не я считаю ее своей давно потерянной inamorata. [8]

— И не я. Нет никаких уколов памяти. Нет ничего, что намекало бы на это.

Тут Джош сильно лукавил. Ему этого очень хотелось бы.

— Вот как? Так уж и ничего? А мне казалось, что я чувствую какие-то узы, какие-то искры между вами.

— Сколько вы готовы заплатить за камни? — поспешил перевести разговор Джош.

Малахай разложив карты веером на столе, обтянутом кожей, и предложил:

— Выбирайте любую.

Джош протянул было руку к одной, затем передумал и выбрал другую.

— Пять миллионов, — сказал Малахай, прежде чем Джош успел перевернуть карту.

Он это сделал и увидел пятерку бубен.

Безумие, терзавшее Джоша, никогда не ждало приглашений. Ему было наплевать на то, что оно являлось нежеланным.

Райдер сознавал, что он всецело находится в руках у этих приступов, и никогда не расставался с беспокойством. Оно постоянно присутствовало на заднем плане. Его выводило из себя то, что он в любой момент, по причинам, которые он не понимал и не мог контролировать, мог провалиться в чье-то чужое прошлое. Все это происходило совершенно неожиданно. Не было никакой возможности прервать такое погружение или, наоборот, вызвать его сознательно.

Джош надеялся на то, что Малахай правильно объяснял эти вещи, и все же не мог до конца поверить ему. Именно это, а также усталость, вызванная долгим перелетом и сменой часовых поясов, давили на него в то утро. Ему не хотелось сидеть в своем кабинете и ждать. Он жаждал немедленно увидеть Габриэллу, выяснить все насчет ограблений в Риме и в Нью-Хейвене, убедиться в том, что с ней действительно все в порядке. Однако когда Райдер позвонил ей, ему снова ответил автоответчик.

К десяти часам у него разболелась голова. Он проглотил две таблетки и принялся растирать виски. В кабинете было тихо, даже слишком. Перед тем как Джош получил травму головы при взрыве бомбы, его повсюду сопровождала музыка — джазовые певцы, старики классики, которых он слушал в детстве, или заводной рок. Однако то, что раньше было лишь увлечением, за последние шестнадцать месяцев превратилось в настоятельную потребность. Тишина усугубляла провалы в прошлое.

Джош достал наушники, которые всегда держал под рукой, но было уже слишком поздно. В воздухе чувствовался аромат жасмина и сандалового дерева, предшествующий очередному провалу. Знакомая сила неудержимо затягивала его в водоворот, увлекала к мерцающему огоньку свечи. В нем бурлили восторг и возбуждение.

Затем к ним добавился страх. Настоящее исчезло. Он провалился в прошлое, больше чем на сто лет назад.

Женщины в платьях с глубокими вырезами и мужчины во фраках расхаживали по залу, беседовали друг с другом, потягивали пунш из бокалов и шампанское из высоких фужеров, которыми их обносили официанты в белых перчатках. Сознание Джоша заполнила старинная музыка. Вдоль стены стоял длинный стол, уставленный пирамидами устриц, вазочками с блестящей черной икрой, тарелками с оливками, блюдами с жареным мясом и дичью.

Перси Талмэдж отказался от шампанского, попросил официанта принести бокал портвейна и направился через зал, прислушиваясь к обрывкам фривольных разговоров и сплетен. Похоже, лишь его дядя Дэвенпорт и Стивен Кавендиш, стоявшие в углу, были поглощены серьезной беседой. Перси осторожно приблизился к ним, следя за тем, чтобы не привлекать к себе внимания.

Он в совершенстве освоил искусство быть невидимым и поднаторел в умении следить за своим дядей. Всего несколько лет назад Перси даже предположить не мог, что окажется способен на тот обман, которым теперь занимался ежедневно. Он успел познакомиться с тайными проходами, устроенными в особняке по прихоти его отца, так же хорошо, как со своей собственной спальней, а магические науки, которые они с отцом изучали ради развлечения, стали теперь его незаменимым орудием.

Забавлять гостей подобными трюками было модно. Отец Перси в этом преуспел, но сейчас он несказанно удивился бы, узнав, как их использует его сын. К горлу Талмэджа подступил клубок. Он до сих пор не мог свыкнуться с тем, что отца больше нет, хотя со дня его смерти прошло уже восемь лет.

Однако сейчас было не время для горя. Досье с обличительными материалами, накопленными Перси, становилось все более пухлым. Он сам не понимал, что происходит, но чувствовал, что приближается к цели. Надо собрать последние элементы мозаики, и можно будет…

— Дэвенпорт, черт возьми, ну как только вы могли подумать, что какая-то девятнадцатилетняя девчонка сможет защитить наши инвестиции? — проворчал Кавендиш. — Я ожидал от вас большего.