Ну а затем мать и дочь поругались окончательно, и Настя
исчезла незнамо куда. Ариадна старательно держала лицо, ходила с абсолютно
равнодушным видом, но глаза ее совершенно потухли, они напоминали две кучки
золы, и еще она теперь всегда первой кидалась к телефону или ко входной двери,
если в квартире звенел звонок. Анна Львовна пару раз попыталась поговорить с
гордячкой, но та разговор не поддержала, жила одна, подруг не имела и не
собиралась никому открывать душу.
Анна Львовна уже начала забывать Настю, когда та неожиданно
объявилась дома, причем в самом роскошном виде. Наткнувшись в кухне на
беглянку, Анна удивилась безмерно, и было чему. Во-первых, Настя внешне
выглядела так, словно прошедших лет не было, более того, она похудела и
смотрелась моложе, чем раньше. Во-вторых, увидев пожилую соседку, Настя обняла
ее, поцеловала и очень ласково воскликнула:
– Ой, тетя Аня, как хорошо вернуться домой!
Анна Львовна изумилась настолько, что ляпнула:
– Что с тобой приключилось? Отчего такая вежливая
стала?
Настя улыбнулась:
– Да уж! Была я выдающейся хамкой, хорошо, жизнь меня
научила! Теперь я совсем другая.
– Добро, кабы так, – недоверчиво пробормотала Анна
Львовна.
Прошло около трех месяцев. Настя исправно ходила на службу.
Правда, Анна Львовна не знала, где работает соседка. Скандалов больше не было,
но Ариадна становилась все мрачнее и мрачнее, просто почернела вся. А затем
Настя опять пропала.
Через две недели после ее исчезновения Миша, старший сын
Анны Львовны, покончил с собой. На столе он оставил короткую записку: «В моей
смерти прошу никого не винить». Но когда ослепшая от слез Анна Львовна отрыдала
девять дней, по почте ей пришло письмо от Миши.
«Мама, – писал он, – если ты читаешь эти строки,
значит, меня нет в живых. Не надо плакать, ей-богу, в могиле будет лучше,
потому что жизнь моя все равно закончилась…»
Глаза Анны Львовны бежали по строчкам, и ей делалось все
хуже и хуже. Оказывается, Миша давно любил Настю, предлагал ей стать его женой,
но девушка категорически отказывалась, говоря:
– Наши мамы ненавидят друг друга, ничего хорошего у нас
не получится. Жить-то нам всем в одной квартире.
Миша пообещал приобрести собственную жилплощадь, но Настя не
стала ждать, пока парень разбогатеет, и ушла из дома.
– Только из-за тебя покидаю родные пенаты, –
сообщила она ухажеру, – нам лучше друг друга не видеть.
Хлопнула дверь, и Настя как в воду канула. Встретились они
случайно, спустя много времени. Миша заскочил в кафе перекусить и увидел там
Настю. Его чувства вспыхнули с новой силой, Настя тоже была рада встрече.
Поговорив друг с другом, они решили пожениться. Именно поэтому Настя вернулась домой,
хотела, чтобы свадьба состоялась по-людски, вместе с мамами. Пара собиралась
подать заявление в загс, а потом рассказать о своих планах Анне и Ариадне. У
Миши не было секретов от любимой, он в конце концов рассказал ей, где лежат
накопленные деньги. Сумма была большой, чуть-чуть не хватало для покупки
трехкомнатной квартиры. Счастье казалось парню безоблачным, но за пару дней до
похода в загс Настя ушла из дома, оставив Мише обрывок бумажки с одной фразой:
«Полюбила другого, ищи себе новую невесту». Михаил сначала подумал, что Настя
глупо пошутила, потом он решил положить в заначку очередную порцию денег,
открыл тайник и обнаружил, что тот пуст.
Владельцу автосервиса сразу стало понятно, кто ограбил его.
Только Настя знала, в каком месте спрятаны доллары.
Анна Львовна снова перевернула фотографию лицом вверх.
– Вот этого удара Миша пережить не смог. Поймите, ему
не было жаль накопленного. Попроси Настя денег, сын отдал бы ей их с радостью.
Он даже мог бы понять, что Настя влюбилась в другого человека… Но когда
сообразил, что она и не думала о создании семьи с ним, когда понял, что
негодяйка просто хотела разведать, где спрятаны тысячи долларов, чтобы украсть
их… Когда до Мишеньки дошло, какую мерзавку он обожал, вот тут его нервы не
выдержали…
– И как вы поступили, узнав правду? – пролепетала
я.
Анна Львовна тяжело вздохнула:
– Пошла к Ариадне и положила перед ней письмо. Та
прочитала…
– Ну и?
– Она ничего мне не сказала.
– Как?!
– Так. Молча отдала бумажку назад и ледяным тоном
заявила: «Более никогда не входите на мою половину без приглашения».
– А вы?
– Что я?
– Просто так и ушли?
– Странный вопрос.
– Вовсе нет, я бы побежала в милицию.
Анна Львовна кивнула:
– Леня, младший сын, именно так и поступил. Но что
толку? Ему там живо объяснили, что дела заводить не станут. Миша в письме
негодяйку по имени не называл, указал лишь одну первую букву Н, да и деньги
ведь не задекларированы в налоговой были… Так и продолжали жить вместе,
молчком. Невестка моя, жена Лени, правда, все порывалась гадость Ариадне сделать,
сунула ей один раз кусок мыла в суп, но я узнала об этом и запретила
безобразничать. Мы последние годы не разговаривали – ни здрасте, ни до
свидания. Она делала вид, что нас не замечает, а мы ее стороной обходили. Один
лишь раз она в молчанку играть перестала.
Дело было зимой, прямо в Рождество. Анна Львовна вышла на
кухню, увидела, что Ариадна стоит около плиты, и, развернувшись, хотела уйти,
но тут услышала:
– Погодите!
Вне себя от изумления Анна воскликнула:
– Вы мне?!
– Да, – последовал сухой ответ, – я хочу
сообщить, что моя дочь умерла.
– Настя? – шарахнулась Анна. – Отчего же? Она
болела?
– Какая вам разница, – равнодушно сказала
Ариадна, – ее господь за грехи наказал. Радуйтесь.
– Хоть ваша дочь и принесла нашей семье огромное
горе, – тихо ответила Анна Львовна, – сейчас, узнав о ее кончине, я
прощаю Настю. Человек, попавший в царствие божье, неподвластен суду людей.
Ариадна ничего не ответила, молча взяла кастрюльку с кашей и
ушла в свою комнату. Больше она не перемолвилась с Анной ни словом, ни разу, до
самого переезда на новую квартиру.
– Только я последнее время стала подозревать, что она
мне соврала, – завершила рассказ Анна Львовна. – Да еще Ася, невестка
моя… Она девушка горячая, конечно, нехорошо поступила…
– А что она сделала?