Большая пайка - читать онлайн книгу. Автор: Юлий Дубов cтр.№ 128

— O'кей, — сказал заинтригованный Петя. — Где мы встречаемся?

— Я позвоню вам завтра. Благодарю вас, господин Кирсанов, за то, что нашли время для этого разговора.

Петя записал на четверг «Д-Б», обвел кружочком и снова уткнулся в папку.

Время от времени он мысленно возвращался к любопытному звонку. Дрезднер-банк — это где? В Германии? Интересно, что нужно немцам от СНК и откуда они узнали его телефоны? Может, следует взять на встречу кого-нибудь из спецов? Того же Витьку Сысоева? Пожалуй, нет. Еще затеют профессиональный разговор, а он будет сидеть и скучать. Лучше поехать одному, надуть щеки, попытаться понять, в чем суть дела. А потом, если окажется, что это интересно, уже подтянуть людей. Вот Платон удивится! Надо только выяснить: Дрезднер-банк — это и вправду серьезно или так себе?

Вечером в среду Эстерхази позвонил снова.

— Господин Кирсанов! — обрадовался Эстерхази. — Это очень хорошо, что я смог вас найти. Вы можете завтра планировать ленч с господином первым вице-президентом в отеле «Балчуг»? В двенадцать часов тридцать минут. В четырнадцать часов господин первый вице-президент должен будет ехать в аэропорт.

Петя сделал вид, что думает, а потом солидно ответил:

— O'кей. В двенадцать тридцать. «Балчуг-Кемпински». А как я узнаю господина вице-президента?

— О! Вам надо подойти к рецепции, так? Он будет там стоять. Его фамилия — господин Шмерлинг. Господин Рольф Шмерлинг.

— А по-русски он говорит?

— Нет, господин Шмерлинг говорит только по-немецки, по-английски, по-французски, по-итальянски и по-испански. По-русски не говорит. К сожалению.

— Мне надо будет взять с собой переводчика.

— Не надо переводчика, господин Кирсанов, пожалуйста. Я уже упоминал, что встреча должна быть очень конфиденциальной. С господином Шмерлингом будет сотрудник московского бюро банка, который будет проводить его в аэропорт. Он вполне владеет немецким и русским. Вы можете приезжать один, господин Кирсанов?

* * *

Ага! Вот откуда у них информация об СНК! У этого Дрезднер-банка есть московское бюро. Теперь все ясно.

На следующий день, минут за пятнадцать до назначенной встречи, Петя подъехал к «Балчугу». Перед входом в гостиницу поставить машину было негде, поэтому Кирсанов, высадившись, приказал водителю завернуть за угол и ждать там.

А сам, через гостеприимно распахнутые швейцаром двери, вошел в холл.

У стойки регистрации никого не было. Еще рано. Петя посмотрел на часы, махнул рукой официанту, попросил принести стакан апельсинового сока и устроился в мягком кресле. Через пятнадцать минут вице-президент не появился. И еще через пятнадцать минут тоже.

В очередной раз сверившись с часами, Петя подошел к регистрации и спросил:

— У меня здесь должна быть встреча. С господином Шмерлингом. Моя фамилия Кирсанов. У вас, случайно, нет информации?

— Одну минутку, — сказала девушка за стойкой, посмотрела в компьютер и с сожалением покачала головой:

— Нет. Господин Шмерлинг не поселялся. И звонков не было.

Странно. Очень странно. Звонили, беспокоили… Может, глупая шутка? Хорошо, что он не рассказал об этом Платону.

Петя еще раз оглядел холл гостиницы, недоуменно пожал плечами и направился к выходу.

Как только он вышел в тамбур, у черного «блейзера», стоявшего напротив дверей отеля, синхронно опустились оба боковых окна. Грохот автоматных очередей смешался со звоном стеклянных осколков, которые обрушились на дергающееся под ударами пуль тело Пети Кирсанова. Отстрелявшись, киллеры скрылись за тонированными окнами машины, «блейзер» сорвался с места, свернул направо и полетел по набережной.

Собралась толпа. Встав перед мертвым Петиным телом на колени, не стесняясь, плакал прибежавший из-за угла водитель.

Секретарша Кирсанова, с красными пятнами на щеках, с трудом выдерживала перекрестный допрос.

— Зачем его понесло в «Балчуг»? — допытывался белый от ярости Платон. — С кем он должен был встретиться?

— Я не знаю, Платон Михайлович, — дрожащим голосом отвечала секретарша. — Он мне ничего не сказал. Он даже не из офиса уехал. Про то, что Петр Евгеньевич в «Балчуге», я только от водителя и узнала, потому что мобильный не отвечал.

— А это что? — Платон ткнул пальцем в Петин еженедельник, где пометка «Д-Б» была обведена кружочком. — «Даймлер-Бенц»?

Секретарша нагнулась, изучила запись и пожала плечами.

— Нет, Платон Михайлович, из «Даймлера» нам не звонили. А почерк его.

— Ладно, — устало сказал Платон. — Можете идти.

— Погоди, — вмешался Ларри, тихо сидевший в углу. — Ты телефонные звонки записываешь? Кто звонил, кому звонили?

— Конечно, — сказала секретарша. — Обязательно.

— Принеси.

Секретарша вылетела за дверь и тут же вернулась со скоросшивателем.

— Сядь здесь, — приказал Ларри. — Рядом. Будешь рассказывать. Начнем с конца. Это кто?

— Это жена. Видите, звонила два раза — в десять и в четыре вечера.

— А это?

Секретарша зарделась.

— Татьяна Аркадьевна. Из модельного агентства.

— Это?

— Стелла Викторовна. Тоже из модельного агентства.

— Из того же самого?

— Нет. Из другого.

— Хорошо, — сказал Ларри. — Обеих, из агентств, выпиши на отдельную бумажку. Мне отдашь. С телефонами. Поехали дальше. Это кто?

— Это вы, Ларри Георгиевич.

— Это?

— Платон Михайлович.

— Так. Дальше.

— Господин Эстерхази. Он вчера, в среду, много раз звонил, очень беспокоился.

— Кто такой?

— Я не знаю. Первый раз он позвонил во вторник. Назвался, сказал, что из Будапешта, и попросил соединить его с господином Кирсановым.

— Они разговаривали?

— Да, это было во вторник, а потом они еще раз говорили — в среду вечером.

— Этот Эстерхази свои телефоны не оставлял?

— Нет. Они просто поговорили — и все. Ой, Ларри Георгиевич, я вспомнила — в среду, как раз после звонка господина Эстерхази, Петр Евгеньевич вышел в приемную и спросил у водителя, где находится «Балчуг». Он всегда путал «Балчуг» и «Рэдиссон-Славянскую».

И секретарша заревела в голос.

Ларри невозмутимо вытащил из кармана белоснежный носовой платок, сунул секретарше, подождал, пока она перестанет всхлипывать, и вернулся к бумагам.

Через полчаса, просмотрев все записи за последние две недели, Ларри взял у секретарши скоросшиватель и заявил: