Любой ценой - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Горшков cтр.№ 69

– Да уж, проще пареной репы, – вынужден был признать Ярослав. – Остается лишь выяснить, кто в последнее время покупал подходящую веревку. И сколько же таких набралось?

– За три месяца- только двое. Одним из покупателей оказался помощник лейтенанта, Мигель. Этот придурок и алкаш вне подозрений. Вторым – хозяин фотоателье и похоронной лавки, дон Иванко. Как его почтительно называют все местные. Бывший русский эмигрант, осевший в здешней глуши много лет назад. К нему регулярно наведываются двое таких же, из Сан-Паулу. Там русских не так чтобы много, но по крайней мере никого ими уже не удивить. Те же двое, которые приезжают, мужички хоть и в возрасте, под шестьдесят, но в полном порядке. Владеют спортклубом. Один – боксер, другой – борец. Прибавь к этому мой фотоснимок, который полковник Иван Федорович Клименко сделал на пристани, думая, что я его не заметил. Плюс – варварские убийства, не имеющие, между нами говоря, ничего общего с кровожадными обычаями местных индейцев качо. Достаточно сопоставить эти факты, чтобы понять – никто, кроме этих троих, не имел мотива сообщать в Москву о руднике и резать загулявших немцев.

– Действительно, – согласился Охотник. – Как все просто. Я вчера обедал в доме Клименко. Познакомился с его женой, дочерью и господами офицерами колчаковской армии. Когда мы уединились, мило побеседовали, дедульки, распалившись, с гордостью признались, что варварские убийства немцев, о которых меня предупредил ваш охранник у лодочного пирса, их рук дело. Я предложил им не утруждать себя дальнейшей помощью и ушел в «Чайную розу». Посоветовав на время уехать из города. Дабы не путаться под ногами.

– Правильно сделал, – поморщился профессор. – Им в дурдом нужно. Лечиться. То же мне, патриоты царя и отечества, мать их!.. Палата номер девять в спецбольнице для буйных психопатов.

– С нервами и злостью у старичков действительно аврал. Но я думаю, для нашего дела они не опасны, – вздохнул Ярослав. – По крайней мере надеюсь на это. Не вязать же их, в самом деле, по рукам и ногам, запирая в подвале дома, пока все кончится. Вменяемые люди. Должны понимать, во что ввязались. Не до самодеятельности.

– Забудь про них, Слава! После нашей с тобой встречи у фотографа друзьям не будет ни малейшей возможности влиять на происходящее, – убедительно припечатал Сомов. – Ладно, ближе к делу. Расскажи свою легенду и план ликвидации, который вы слепили там, в центре. Поищем слабые места. А таковые, как пить дать, найдутся в изобилии. Ерунда. Подкорректируем.

– Вариантов было два, – сообшил Охотник. – Первый изначально рассчитан на твою помощь. Второй оставался на тот случай если… договориться не удастся. Извини, Иваныч. Все в спецотделе были уверены, что ты – предатель. Поставь себя на их место…

– И ты? Ты тоже был уверен? – сверкнул зрачками сенсей. – Не лги мне.

– Всегда хочется верить в лучшее, – не отводя глаз, сказал Ярослав. – Конечно, я надеялся. Хотя для этого почти не было оснований. Я в курсе, что такое СС…

– Ладно, проехали, – отмахнулся профессор, легонько хлопнув Охотника по плечу. – Обошлось без накладок. Выкладывай свою легенду и основной вариант. Во всех деталях! Не хватало нам еще спалиться из-за ерунды…

Ярослав изложил. На протяжении пятнадцати минут Леонид Иванович ни разу не перебил его. Лицо профессора оставалось таким же спокойным, фальшиво-безучастным, как всегда. Растоптав очередную сигарету, Сомов заговорил только тогда, когда, закончив пересказ плана, Охотник замолчал.

– По поводу легенды. Выглядит весьма убедительно. Такой человек – Ганс Розенберг, я полагаю, действительно был? И, после взятия в плен, закончил свои дни где-нибудь в подвалах спецтюрьмы ГРУ?

– Да, был, – кивнул Охотник. – Только звали его иначе – Курт Вайс. Я лично читал его показания. Весьма подробно. Словно их специально снимали с такой скрупулезностью, чтобы впоследствии использовать в игре против немцев. Как он расстался с жизнью и расстался ли вообще – я не знаю. Да это и неважно.

– Что ж, вынужден согласиться – шанс сойти за него вполне реальный. Особенно на фоне применения секретных материалов из захваченного твоей группой архива СС. На такие доказательства Шальке просто обязан клюнуть. А вообще, интересно подчас жизнь поворачивается, – хмыкнул Сомов. – Кто бы мог знать, тогда, в мае сорок пятого, когда вы не дали взлететь самолету с ящиками и ты едва не лишился ноги, что на одной из находящихся в ящиках магнитных лент будет записан личный разговор Майне с адмиралом Канарисом. Твоя главная задача – убедить его, что Канарис, которого все без исключения, и в Европе, и в Соединенных Штатах, и здесь, в Южной Америке, считают расстрелянным за измену фюреру, на самом деле спасся. Спасся именно благодаря тебе и двум солдатам из расстрельной команды СС! Версия, что и говорить, невероятнейшая. Безумная. Но тем же самым она и сильна. Представляю, как выпучатся глаза Майне, когда он услышит это шокирующее и радостное известие. Они с адмиралом действительно были приятелями?

– Насколько мне известно, даже больше, – сказал Охотник. – Родственниками. Жена Канариса была двоюродной сестрой первой жены Шальке.

– Думаешь, Шальке разделял взгляды адмирала на будущее Германии? – нахмурился Леонид Иванович.

– По крайней мере частично, – кивнул Ярослав. – Это прослеживается из их разговора наедине, записанного технической службой СС. Странно лишь, что Шальке не попал под молот. И его не расстреляли вместе со всеми остальными офицерами-заговоршиками из ближайшего окружения Канариса. Как думаешь, почему?

– Теперь нет смысла гадать, – закрыл тему профессор. – Если ГРУ, обладая многими тысячами документов рейха, до сих пор не нашло ответ на этот вопрос, то значит он благополучно почил в водовороте исторического катаклизма. Ладно, с легендой, кажется, разобрались. Придраться здесь я ни к чему не могу. Потому что как ты сам, так и твой центр вынуждены рискнуть и целиком положиться на показания этого Вайса. А также молить бога, чтобы на руднике не оказалось его бывших сослуживцев по дивизии. То, что официально она считается полностью разгромленной, еще ничего не значит. Шанс влипнуть мизерный, но он есть… Лично мне сами показания кажутся правдивыми и весьма убедительными. Этот Вайс явно пытался спасти себе жизнь, даже ценой длительной каторги, и ради этого готов был рассказать о чем угодно. Например, в каком возрасте он начал заниматься онанизмом и как часто по ночам воровал варенье из кладовки у любимой бабушки. Теперь, что касается плана ликвидации Шальке и фон Тиллера. Они оба ни к черту не годятся. Потому как во время их разработки ни ты, ни твое командование не имели четкого понятия, что собой представляет Лас-Суэртос. А ваш добровольный осведомитель, полковник Клименко с компанией, по одной ему известной причине ограничил свой донос лишь самыми поверхностными комментариями, сделав основной упор на фотографии, способные пролить свет на истинные личины главных персонажей Вервольфштадта. В число которых почему-то попал и я. Непонятно – за какие заслуги…

Сомов усмехнулся и покачал головой.

– Одному диверсанту ликвидировать одновременно и Майне, и Шлеха здесь, на руднике, оставшись при этом в живых, крайне сложно. Хотя теоретически вероятно. Не будь рядом меня или окажись я предателем – иного варианта у тебя просто не оставалось. Но нас теперь двое. А это значительно облегчает задачу. Скелет операции – уничтожение генерала вне пределов поселка, во время его «встречи» с восставшим из ада Канарисом, тоже выглядит весьма оригинально. Но как тогда быть с фон Тиллером? Оставить его в живых – нельзя. Вернуться за ним после ликвидации Майне – утопия. С собой на тайную встречу генерал эскулапа никогда не возьмет. Хоть они и запанибрата. Даже шнапс пьют вместе, регулярно. Что остается? Ты, как главный игрок, берешь на себя хозяина, а я во время вашего отсутствия тихо придушу фон Тиллера, тело спрячу с глаз долой… да хотя бы под кровать, в его собственном доме, а сам сяду на катер и полным ходом в Сан-Паулу. А оттуда – в Рио. Где мы с тобой, даст бог, встретимся, в заранее оговоренном месте. И хорошенько напьемся, забурившись в тихое местечко на окраине, прежде чем на разных посудинах отправиться через океан.