Под чужим именем - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Горшков cтр.№ 64

И в эту самую секунду уже приготовившийся пустить в ход пистолет Слава наконец-то уловил далекий, но планомерно усиливающийся со стороны Балтики гул самолетных двигателей. Кажется, они все-таки успели. И – даже более того – умудрились прихватить по дороге два «языка».

После десятков практических занятий с инструкторами вырубить педерастов рукояткой пистолета и связать им руки и ноги их же собственной одеждой и ремнями оказалось для Ярослава не труднее и не дольше, чем спеленать куклу. Потратив драгоценную минуту, Охотник, махнув Лису, чтобы тот оставался ждать, бросился через начинающийся сразу за дорогой густой перелесок на поляну, куда вот-вот должен был сесть самолет и где, прячась за деревьями, уже должны были ждать Скрипач, Манфред-Макар и пьяный генерал фон Краузе.

Двойной крик ворона – он же условный сигнал – Слава услышал почти сразу же, как выбежал на край поляны и остановился, не столько оглядываясь по сторонам, сколько давая возможность Скрипачу увидеть себя первым и подать голос. Получив сигнал, Охотник быстро отыскал затаившуюся в «зеленке» троицу. Генерал, как оказалось, уже очухался и сейчас, злющий, хмурый и связанный, с кляпом во рту, сидел задницей на любезно подстеленных похитителями под мясистую пятую точку еловых лапах, сыпал глазами искры и мычал. Слава и Скрипач молча обнялись, а потом, оставив Манфреда приглядывать за «посылкой» и встречать борт, бросились за лежащим в сосняке, у моря, командиром. Пока бежали, Слава в двух словах обрисовал Скрипачу ситуацию со случайно попавшимися на глаза и тихо нейтрализованными им мужеложцами.

– Дядя – капитан эсминца «Пилау»? – нахмурил лоб Жора. – Серьезная шишка. Тогда тем более заберем урода с собой. Пусть живет.

– А второй?

– Обоих. Хозяин – мужик головастый. Придумает, что с этими сопливыми пидорюгами делать дальше. Охотник?

– Что?

– А ведь ты… считай, опоздал. Минут на пятнадцать.

– Я знаю, – хмуро буркнул Слава. – Мне просто повезло, что борт прибыл позже.

– Это точно. Ты… вот что… В общем, я не стану говорить Бате, что Лис сломал ногу еще при десантировании. Что ты вернулся за ним и волок его двадцать километров на своем горбу. Думаю, рыжий тоже не станет болтать лишнее.

– Спасибо, Жора.

– Тебе спасибо. Мог бы ведь и не тащить. Должен был не тащить. Батя бы понял, слова плохого бы не сказал. Задание – превыше всего. Впрочем… Это не я – Лис теперь твой должник. По гроб жизни. С него и спрашивай.

– Толян ничего мне не должен, – жестко подвел черту Ярослав. – И давай забудем об этом. Ничего не было. Проехали.

– Как скажешь, Охотник. Как скажешь…

А самолет без опознавательных знаков, огромной птицей промелькнув у бойцов над головами, уже заходил на посадку. Чтобы, приняв груз, вскоре снова взмыть в рано темнеющее декабрьское небо, развернуться над морем, покинуть пределы Восточной Пруссии, войти в безопасное воздушное пространство Литвы и взять обратный курс на военный аэродром к западу от Ленинграда.

Жора Меер сдержал свое слово – ничего не сказал подполковнику Шелестову о том, как впервые посланный на боевое задание новичок спецотряда Охотник, рискуя шкурой и надрывая жилы, спасал жизнь Лису. Ярослав по понятным причинам тоже молчал.

Не стал молчать только сам Лис. Уже на следующий день после возвращения на базу обласканный доктором и упакованный в шину старший лейтенант Веригин, отоспавшись и отъевшись от пуза, прохромал на костылях в рабочий кабинет Бати и подробно, в мельчайших деталях, рассказал, как было дело. Не упоминая лишь о случившемся у него в самолете и вызвавшем дикое веселье Скрипача расстройстве желудка. Но главное – он рассказал командиру «Стерха» о странном поведении Корнеева во время привала на берегу:

– Когда я сказал Охотнику, что мне стыдно чувствовать себя беспомощным и смотреть, как тяжело ему дается каждый следующий шаг, он начал рассказывать про самоубийства тяжелобольных. И про то, как врачи сами отправляют на тот свет безнадежных, чтобы те не мучились. На вопрос, откуда он знает такие тонкости, Охотник ответил, что его мать – врач и более тридцати лет проработала в больнице. Я спросил, где она сейчас. Она, говорит… и вдруг – как подскочит… Словно сообразил, что случайно проболтался о чем-то важном. Отдышался, затравленно посмотрел на меня. Погибла, говорит, вместе с отцом и братом. Во Владивостоке. Только что лежал плашмя, умирая от усталости, а тут резко поднимается и говорит: «Пора идти дальше!» Я уверен на сто процентов – Охотник врет. Скрывает что-то. И поэтому очень боится разоблачения. Возможно, он совсем не тот, за кого себя выдает.

– Откуда такая уверенность?

– Я видел его глаза в тот момент, товарищ командир. Выражение его лица. Оно было злым и испуганным, – расправив грудь, отчеканил Лис. Если бы не костыли, Веригин наверняка вытянулся бы перед сидящим за столом Батей по стойке «смирно».

– Я тебя понял, старлей. Можешь отдыхать. Да, кстати… что говорит Семен насчет ноги? Серьезно?

– Спирт говорит – обморожение второй степени. Плюс перелом стопы в двух местах. Неприятно, конечно, да и побаливает, но – не смертельно. Напичкал уколами. Обещает, что через пару месяцев уже буду «яблочко» танцевать.

– Ну, хоть так. Ладно. Выздоравливай.

Когда Лис, процокав к двери, уже взялся за ручку, Шелестов тихо окликнул его:

– Толик?

– Да, товарищ командир, – рыжий обернулся.

– Скажи, за что ты его так не любишь? За что пытаешься утопить? Ведь он же тебе, засранцу, вчера жизнь спас.

– Я… – удивленно застыл Веригин. Упоминание Бати о «засранце» застало старлея врасплох: «Неужели летчик, сука, проболтался?»

– Это не так, Максим Никитич. Мне… Я… ничего против него не имею. Просто Охотник повел себя неадекватно. И я, как офицер и комсомолец, счел своим долгом довести до вас, командира и коммуниста, свои подозрения.

– Ты их довел. Теперь твоя комсомольская совесть может спать спокойно. Свободен…

Покидая кабинет Бати, Лис испытывал такое странное, непривычное ощущение, будто его, боевого офицера-орденоносца, с ног до головы облили жидким дерьмом. Тем самым, из самолета. Вместо очередного прогиба перед Никитичем, к которому в последние полгода стал весьма неравнодушен рыжий, вдруг получилось полное дерьмо. Вместо того, чтобы сказать спасибо за своевременный сигнал, Батя сумел так хитро повернуть дело, что он, Лис, вместо честного служаки стал не более чем неблагодарной свиньей. К чему бы это? Ведь он всегда был на хорошем счету, не раз возглавлял группу на заданиях…

Устав ломать голову над причиной столь странного поведения подполковника, старлей Толик мысленно послал Батю куда подальше и направился в столовую. Судя по витающему в коридоре аппетитному запаху, сегодня на обед в отряде давали гречку с мясом и свежие помидоры. Для своих ручных «стерхов» Хозяин такой мелочи, как сытная пайка, не жалел. Лис же всегда любил покушать…