Под чужим именем - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Горшков cтр.№ 26

Ботаник вдруг замолчал, остановился. Прислушиваясь к чему-то далекому, снова метнулся к окошку, отдернул занавеску, пару секунд внимательно вглядывался куда-то вдаль, а потом обернулся к интуитивно почувствовавшему опасность и приподнявшемуся на локтях Славе и, кивнув головой в сторону сеней дома, быстро произнес короткую фразу на китайском языке.

Корсак все сразу понял.

От Ленинграда ехали молча. Торопились. Лихо вращающий баранку летящего на масимальной скорости легкого зеленого грузовика молоденький вихрастый паренек в новой, тщательно отутюженной форме, для которого сегодняшний день был первым днем службы в НКВД, не слишком хорошо знал юго-восток Ленобласти, и сидящему рядом с ним в кабине хмурому капитану Бересневу приходилось то и дело, водя пальцем по лежащей на коленях подробной топографической карте района, сверять маршрут движения. Деревня Метелица, в которой жил профессор ЛГУ Сомов – единственный реально установленный органами по горячим следам неформальный контактер подавшегося в бега опасного преступника Ярослава Корсака – была обозначена на карте узкой цепочкой вытянувшихся вдоль петляющей проселочной дороги домов. Хибара профессора, если верить карте, хоть и числилась административной единицей деревни, но стояла самой последней, на отшибе, у подножия высокого холма, буквально в двух шагах от левого берега узкой, заросшей камышом болотистой речушки, судя по прерывистому пунктирному обозначению русла, пересыхающей в особо засушливые летние периоды до состояния покрытой ряской лягушачьей канавы.

Береснев посмотрел на часы. Закурил. Еще минут пятнадцать – и они на месте. Скоро должен быть поворот с шоссе на грунтовку. Капитан закусил зубами гильзу папиросы, пыхнул едким дымом, расстегнул висящую на ремне кобуру и достал черный пистолет. Машинально выщелкнул и проверил обойму… У Корсака при себе есть «наган», из ствола которого еще не выветрился запах горелого пороха. Терять ему, убийце, уже нечего. Арест означает скорый суд и гарантированный расстрел. Так что голыми руками его не взять. В случае обнаружения беглеца в указанном агентурным источником месте – загородном доме одинокого тщедушного бобыля, преподавателя немецкого языка Леонида Ивановича Сомова – сопротивляться убийца будет, как пить дать, отчаянно, до последнего патрона. Не исключено, что к Корсаку со страха присоединится и доходяга-профессор, которого при таком раскладе в случае ареста ждет серьезный срок за укрывательство убийцы… Поэтому командующий группой захвата капитан Береснев еще в Ленинграде предупредил сидящих в кузове грузовика вооруженных бойцов, числом двенадцать: если преступник окажет хоть малейшее сопротивление в момент ареста, он приказывает открывать огонь на поражение. Один хрен, тому и так прямая дорога – в ад. Хотя лучше бы взять сучонка и его дружка-очкарика живыми, бросить в подвалы Чека и тогда уж, как юлу, раскрутить по полной. На целый «букет» заслуг. На три «вышки» каждому. Но – это уж как придется. Служба в органах навсегда приучила сына бывшего кулацкого батрака Береснева никогда не загадывать наперед.

А ведь кто бы мог подумать, черт побери?! Ведь по виду – мальчишка же совсем… Ни за что не дашь двадцать один год. Разве что глаза. Как у волка.

– Здесь направо, – скомандовал новобранцу Береснев.

Водила кивнул, притормозил и резко повернул баранку. Грузовик сполз с шоссе, и его сразу затрясло на ухабах. Из-под лысых, давно требующих замены скатов то и дело летели брызги. После прошедшего вчера вечером в этой части области ливня вполне проезжая в погожий день грунтовка сейчас представляла из себя сплошную вязкую кашу из безразмерных луж и торчащих из них наружу, словно плавники акулы, двух гребней– верхних краев глубокой колеи, состоящих из перемешанной с песком осклизлой бурой глины.

На низком небе, предвещая грозу, сгущались свинцовые тучи. Начинало накрапывать. Водила включил противно скрипящие дождевые щетки. Капитан протер ладонью слегка запотевшее стекло со своей стороны, достал из кармана гимнастерки чистый носовой платок, промокнул вспотевший лоб и высморкался.

Правду чванливые и высокомерные москали говорят: если Москва – это сердце Родины, то Ленинград – это ее мочевой пузырь. Хоть и чуточку обидно, как питерцу, но зато – в самую точку! Мудак был великий царь Петр. Ох, мудак!.. Воевать умел как зверь, это да. Но думать на два шага вперед – ни хрена. Нет, чтобы объявить новой столицей империи отбитую у немцев, стоящую на теплом сухом песочке лифляндскую красавицу Ригу! Вот это было бы действительно настоящее окно в Европу. А Питер что? Колосс на болотах и глине. Гнилой город. Сырой. Холодный.

Вскоре на горизонте показались первые дома искомой деревни, а вслед за чередой хибар – внушительный холм. Грузовик, разогнавшись, насколько хватало мощи и позволяла дорожная жижа, надрывно ревя мотором, пополз в горку. Задний мост вело. Водила судорожно вцепился в руль, чуть слышно шевеля губами и уговаривая свою укатанную в хлам, громыхающую всеми сочленениями «ласточку» сдюжить, не сдохнув на середине подъема. Но машина, даже приписанная к гаражу НКВД, – это всего лишь бездушный кусок металла. Ни приказать ему, поставив к щербатой расстрельной стенке и размахивая «наганом», ни упросить, даже стоя на коленях. Вынужденная месить «лысыми» колесами липкую тяжелую грязь холма, она стремительно теряла скорость. Когда до конца горушки осталось всего каких-то десять-пятнадцать метров, Береснев понял, что одними лишь втиснутыми в замученный двигатель внутреннего сгорания условными лошадиными силами грузовику не справиться. Злобно выругавшись, капитан распахнул дверь кабины, высунулся наружу, громко постучал кулаком по борту и скомандовал:

– Всем из машины! Живо! Толкать! И – смотрите у меня!

И сам первым спрыгнул вниз. Поскользнулся. Упал.

Бойцы, с грохотом побросав оружие в кузове, горохом посыпались вниз и уперлись плечами в остановившуюся машину, хрипя, рыча, кривя страшные лица и громко ругаясь от предельного напряжения. Только что сверкающие черной ваксой, начищенные до блеска сапоги солдат по голенища утонули в вязкой грязи. Летящие из-под колес липкие комья глины, как пчелиный рой, облепили их с ног до головы, в считаные секунды сделав похожими на настоящих чертей. Только без рогов.

Истошно ревущий и вращающий задними колесами грузовик, как вкопанный, судорожно дергаясь, застыл почти на вершине холма – ни туда ни сюда. Ни вниз, ни вверх. Если люди не сдюжат, он сначала словно нехотя, а затем со все нарастающей скоростью заскользит обратно вниз, при этом его наверняка развернет поперек дороги – и дальше пиши пропало. Грохот, лязг, битые стекла и груда искореженного железа с трупом водителя в сплющенной кабине.

Береснев ясно представил себе, чем грозит такой поворот событий. По спине капитана пробежала ледяная волна, силы в миг утроились.

– Раз-два – взяли-и-и!!! – хрипло командовал чекист, уронив фуражку в грязь и наступив на нее сапогом. Упираясь в подножку, Береснев до зубного скрежета, до боли в скулах стиснул челюсти. – Еще раз – взяли-и-и-и!!! По-о-о-шла, родимая! Давай, мужики, поднажми-и-и-и!

Смогли. Справились. Едва не порвав все, что есть, жилы. Медленно, очень медленно, окутанный облаком едкого выхлопного дыма, грузовик пополз наверх и, елозя задним мостом, вскарабкался на вершину холма.