— Они бы убили мою семью.
— Ты не женат.
— Нет. Но у меня есть брат.
— Да кто волнуется из-за брата?
— Близнец. Мы так близки.
— Я тебе не верю, Гарри.
— У него паралич нижних конечностей.
— И что?
— И пониженная обучаемость.
— Что?
— И он потерял глаз на войне.
— Опять ты что-то затеял.
— В Ираке. Мой другой брат, Джейми, он там погиб.
— Этот стул только что сдвинулся?
— Нет, сэр.
— Мне показалось, что сдвинулся.
— Нет, сэр.
— Если он сдвинется…
— Прощай, лицо. Да, сэр.
— Так у тебя одноглазый брат с парализованными ногами.
— Да, сэр. И пониженной обучаемостью.
— У него еще и заячья губа?
— Нет, сэр.
— Поначалу ты сказал мне правду.
— Правду? — в изумлении повторил я.
— Да, поначалу.
— И что я сказал вам поначалу, сэр?
— Что этот порошок придает человеку сверхъестественные способности на двенадцать часов.
— От двенадцати до восемнадцати. Да, я помню, что так и говорил.
— Я не сомневался, что помнишь.
— Вот почему вы — начальник полиции.
— Не пытайся подлизаться ко мне, Гарри.
— Нет, сэр. С вами такое не пройдет.
— Я бы с удовольствием разнес тебе лицо.
— Я чувствую, как вам не терпится это сделать, сэр.
— Ты принимаешь по таблетке в день.
— Да, сэр. Мультивитамины.
— Это сверхъестественная таблетка. Теле-как-ее-там таблетка.
— Телекинезисная, сэр.
— Ты принимаешь по одной каждый день.
— Полагаю, я вынужден это признать, сэр.
— Чернильница только что сдвинулась?
— Нет, сэр.
— Где мой пистолет?
— Нацелен мне в лицо, сэр.
— Если чернильница сдвинется…
— Прощай, лицо. Да, сэр.
Две мои последние фразы повторялись с пугающей частотой.
— Так ты вынужден это признать?
— Да, сэр. Вынужден.
— И у тебя есть запас этих таблеток?
— Да, сэр. Запас есть.
— Мне нужны эти таблетки.
— Должен предупредить вас, сэр.
— Предупредить о чем?
— Телекинез — это не то, к чему нужно стремиться.
— Посмотри на мое лицо, Гарри.
— Очень сожалею, что все так вышло, сэр.
— Заткнись, говнюк!
— Да, сэр.
— Я думаю, именно к этому и нужно стремиться.
Один из рыжеголовых киллеров появился в дверном проеме за спиной Хосса Шэкетта.
— Господи! — вырвалось у меня.
Шэкетт улыбнулся. Зубам тоже досталось, они заметно поредели.
Мистер Синатра поработал на славу.
И сейчас мне очень хотелось, чтобы он занялся рыжеголовым.
Но мистер Синатра, скорее всего, уже перебрался в рай. Она всегда такая, моя удача.
— Ты сейчас загнан в угол, не так ли, Гарри?
— Что верно, то верно.
В дверях стоял рыжеголовый с метамфетаминовыми зубами.
— Этот фокус у тебя не пройдет, Гарри.
— Какой фокус, сэр?
— Притвориться, будто кто-то стоит у меня за спиной.
— Кто-то стоит у вас за спиной, сэр.
— Чтобы я повернулся, а ты в этот момент бросился бы на меня.
— Нет, сэр. Он — ваш друг, а мне — не друг.
— Где мой пистолет, Гарри?
— Нацелен мне в лицо, сэр.
— Дай мне таблетки.
— У меня их с собой нет, сэр.
— А где они?
— В коробочке для таблеток.
— А где коробочка?
— В Чикаго.
— Я сейчас разнесу твое лицо, Гарри.
— Без таблеток не разнесете, сэр.
— Я буду тебя пытать. Не думай, что не буду.
— Я никогда не принял бы вас за монахиню, сэр.
— Перестань дурить мне голову этими взглядами за мое плечо.
— Мне нет нужды дурить вам голову. Это действительно ваш дружок.
Рыжеголовый опроверг мои слова, выстрелив Хоссу Шэкетту в затылок.
Я выкрикнул нехорошее слово, из тех, что раньше слышал только от плохишей. Отпрянул от мертвого и падающего чифа. Отпрянув, упал. Повалился на мертвую жену священника.
Услышал собственные крики отвращения и ужаса, когда пытался подняться с нее, но она, похоже, вцепилась в меня руками и обхватила ногами, поэтому я лепетал что-то нечленораздельное, когда все-таки отполз от нее на четвереньках, напоминая человека, выбравшегося из-под развалин дома Ашеров или из какого-то другого места, созданного воображением По.
— Встань! — приказал мне рыжеголовый.
— Я пытаюсь.
— Что с тобой не так? — спросил он.
— Что со мной не так?
— У тебя судороги?
— Вы слепой?
— Не груби мне, — предупредил он.
— Разве вы не видите всех этих мертвых людей?
— Они тебя тревожат… мертвые люди?
— Вы и представить себе не можете как.
— Они всего лишь люди, только мертвые.
— Тогда… я тоже всего лишь труп, только живой?
Он одарил меня жуткой улыбкой.
— Да, именно.
Я выстроил иерархию для этих людей. Рыжеголовые находились в самом низу. Утгард проходил управленцем среднего звена. Шэкетт располагался ближе к топ-менеджменту. И если бы меня пригласили на званый обед, я бы точно знал, как все они рассядутся.
Однако этот рыжеголовый вел себя так, словно, уложив чифа, он не только проявил безрассудную смелость, но и имел на это полное право. И его гнилые зубы не являлись свидетельством низкого статуса. Возможно, он считал, что так модно.
— Вам обязательно целиться мне в голову?
— Ты бы предпочел, чтобы я целился тебе в грудь?
— Да. Если на то пошло, да.
— Ты умрешь в любом случае.
— Но во втором я буду более симпатичным трупом.