До последнего - читать онлайн книгу. Автор: Дэвид Бальдаччи cтр.№ 31

— Я другое имею в виду. Кто-то хотел меня убрать уже после того, как перестреляли группу «Чарли». Это стоило мне «букара» и пары сломанных ребер.

— Господи! Почему же ты не сообщил нам об этом? Пришло время выйти на поверхность, Ренди, и дать полный отчет о своей работе. Должны же мы выяснить, кто за тобой охотится.

Бейтс, осторожно поворачивая голову, обозрел окружающее пространство. Встреча с Коувом длилась уже довольно долго, и ему пора было уходить. Нельзя же бесконечно рассматривать карту кладбища. Это, в конце концов, подозрительно. Но Бейтсу уезжать без Коува не хотелось.

— Я и не подумаю возвращаться в отдел, Пирс, — сказал Коув таким тоном, что Бейтс невольно опустил карту. — Слишком меня достало все это дерьмо.

— Что конкретно ты хочешь этим сказать? — резко спросил Бейтс.

— А то, что это дерьмо воняет изнутри, — сказал Ренделл, — а я не хочу снова подставлять шею под топор, не выяснив предварительно, все ли у нас играют по правилам.

— Ты служишь в ФБР, Ренди, а не в КГБ.

— Может, для тебя это и так. Ты, Пирс, всегда был человеком, близким к начальству, я же работаю на улице. Я ехал к тебе на встречу, чтобы выяснить, что произошло, не имея при этом никакой гарантии, что меня не выследят и не пристрелят. Это могут сделать и свои, поскольку, как я слышал, в высоких кругах поговаривают, что за засадой на группу «Чарли» стоит моя скромная персона.

— Какая ерунда!

— Шесть трупов спецназовцев — это не ерунда. Как их могли положить, не имея никакой информации изнутри?

— Да, случаи измены были даже у нас.

— Были? А может, есть? Ты вспомни, сколько у нас накрылось хорошо подготовленных дел. А как ты объяснишь смерть двух специальных агентов в прошлом году? А сколько раз штурмовые группы, которые шли по наводке, взрывали двери только для того, чтобы убедиться, что птички давно улетели из гнезда? О чем, по-твоему, это говорит? По-моему, о том, что кто-то на этом хорошо наживается. Полагаю, в нашем Бюро окопалась жирная вонючая крыса, которая за деньги сдает всех подряд. И меня она тоже сдала!

— Только не надо, Ренди, излагать мне основы теории заговора.

Коув заговорил тише и спокойнее:

— Я тебе официально заявляю, что не имею к этому делу никакого отношения. Тебе придется поверить мне на слово, поскольку ничего, кроме него, я в настоящее время представить не могу. Но позже я, возможно, что-нибудь накопаю.

— Значит, у тебя есть какие-то ниточки? — быстро спросил Бейтс. — Знаешь, Ренди, я тебе, конечно, верю, но есть и вышестоящее начальство, которое, между прочим, задает мне разные вопросы. Я понимаю твою озабоченность положением в нашем учреждении. Но ты и в мое положение войди. — Бейтс на минуту замолчал. — Слушай, а может, поедешь все-таки со мной в Бюро, а? Обещаю, что буду с тебя пылинки сдувать и обращаться с тобой, как с собственным папочкой, лежащим на смертном одре. Мне кажется, ты можешь мне доверять. Мы ведь с тобой не первый год друг друга знаем и прошли через многое. — Поскольку Коув хранил молчание, Бейтс заговорил снова: — Скажи, Ренди, что я должен сделать для того, чтобы ты вернулся в отдел? Клянусь, я сделаю все, что только в моих силах. — Коув продолжал молчать. Бейтс негромко выругался и глянул за колонну. Там находилась дверь для обслуживавшего персонала, которая вела наружу. Бейтс подергал ее, но она не открывалась. Тогда Бейтс пробежал, огибая помещение амфитеатра, к главной двери и вышел на улицу. К тому времени церемония смены почетного караула уже закончилась и люди, пришедшие на нее взглянуть, уже начали разбредаться по аллеям, осматривая памятники. Бейтс огляделся, хотя заранее знал, что Коува он потерял. Коув, несмотря на то что был мускулист и высок ростом, обладал способностью мгновенно растворяться в любом окружении. Скорее всего он был одет как турист или местный служащий. Бейтс швырнул карту кладбища в мусорный ящик и направился к выходу.

Квартал, в который направлялся Веб, был застроен одинаковыми возведенными после войны домиками, похожими на коробки из-под обуви. У них были крашеные металлические крыши и навесы, а к дверям вели посыпанные гравием дорожки. Садики перед домиками были крохотными, зато задние дворы довольно обширными. Там можно было построить гараж с ямой и без помех разобрать на части автомобиль или устроить вечеринку, нажарив на гриле разной еды. Кроме того, у многих местных жителей на задних дворах росли старые яблони, в тени которых было так приятно укрыться летом. Это был рабочий район, жители которого все еще гордились своими скромными жилищами и далеко не всегда имели возможность послать своих отпрысков в колледж. Мужчины здесь постоянно возились со своими старыми автомобилями, а женщины сидели на порогах домов, пили кофе, курили и сплетничали. Сегодня погода как никогда способствовала такому времяпрепровождению: солнце светило вовсю, а небо после шторма было голубое и чистое. Вверх и вниз по улице раскатывали на самокатах ребятишки в кроссовках и шортах.

Припарковав свою машину у дома Романо, Веб сразу же увидел Полли — его все здесь так называли. Он копался под капотом своего экзотического «корвета-стингрея», являвшегося его гордостью и отрадой. Его жена и дети тоже были во дворе, но старались держаться подальше от драгоценного болида отца семейства. Пол Романо был родом из Бруклина, но, обладая техническими наклонностями, приобрел домик в квартале, где таких любителей техники, как он сам, было великое множество. Рядом с Романо жили семьи водителей большегрузных автомобилей, механиков и электриков. Романо отличался от своих соседей только тем, что мог убить человека сотней различных способов, о чем его соседи вряд ли догадывались. Романо принадлежал к тому типу людей, которые относились к своему оружию с нежностью, холили его и лелеяли, разговаривали с ним и даже давали ему разные прозвища. Так, свой автомат МП-5 он назвал «Фредди» в честь главного героя фильма «Кошмар на улице Вязов», а два его пистолета 45-го калибра именовались «Кафф» и «Линк» в честь персонажей фильма «Рокки». Надо сказать, Пол Романо был большим поклонником киноактера Сильвестра Сталлоне, хотя и говаривал, что Рэмбо в его исполнении не что иное, как «самая обыкновенная хныкающая задница».

Романо с удивлением смотрел на Веба, подошедшего к нему по гравиевой дорожке и просовывавшего голову под капот его знаменитого «корвета» цвета берлинской лазури с белым откидным верхом. Это была модель 1966 года — первая, на которую установили мотор мощностью 450 лошадиных сил, что Вебу было хорошо известно, поскольку Романо говорил об этом ему и всем своим приятелям из ПОЗ раз, наверное, сто. «Четырехступенчатая передача, скорость более 165 миль. Такая птичка снесет все, что попадется ей на пути», — вдохновенно повествовал Романо до тех пор, пока Вебу не надоело его слушать. «Слишком широкий — по старым улицам, да еще там, где стоят мусорные ящики, ни за что не пройдет», — сказал он тогда и пошел заниматься своими делами.

Веб часто задавался вопросом, что значит быть сыном человека, живущего в этом квартале. Наверняка это означало умение орудовать гаечным ключом, потроша в компании со своим стариком в темных переулках чужие машины, свинчивая с них нужные ему детали и выслушивая его рассуждения о карбюраторах, спорте и женщинах — то есть обо всем том, что составляет смысл жизни. Разговор между отцом и сыном, вероятно, звучал примерно так: «Пап, представляешь, я иду рядом с ней и думаю: обнять ее или еще рано. Ты тоже когда-то был молодым, так что скажи, как мне поступить. Только не говори, что никогда ни о чем таком не думал. Я-то у тебя родился, верно? Да, чуть не забыл: когда самый удачный момент, чтобы поцеловать девчонку? Какие знаки она подает, если считает, что для этого настало подходящее время? Ты, пап, мне не поверишь, но я ни черта не понимаю в этих женщинах. Может, с ними легче общаться, когда они становятся старше?» Добрый папаша, понимающе улыбнувшись сыну, усаживается на лавку, вытирает грязной тряпкой руки, отхлебывает из банки пиво, закуривает «Мальборо» и начинает инструктаж: «Что ж, парень, слушай, как надо поступать в таких случаях...»