Бельский - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Ананьев cтр.№ 20

Для каждого русского города везет Девлет-Гирей с собой наместников своих. Вот такая силища. Вот такой замысел.

А чем встречает Русь великое нашествие? Ратью менее чем шестьдесят тысяч. И не во главе с царем, судьба державы которого решается, а лишь со слугой его ближним. В его ли власти повторить маневр Ивана Великого, хотя теперь сделать это можно было бы гораздо проще, ибо Астрахань — российская. И пустить оттуда рать к Перекопу да по ногайским степям, ханы которых примкнули к крымцам, значительно легче. Не вправе он и привести рать большую под свою руку, собрав ее из северных городов. Что царь дал, на том и успокойся. Вот и приходится воеводе хитрить, чтобы одолеть вдвое превосходящие силы.

А хитрость, она только тогда хитрость, когда о ней знают лишь те, кому по чину положено знать.

В опричном полку знал ее полностью первый воевода Андрей Хованский и частично — второй воевода Хворостинин. Оттого они вели себя спокойно, чем тоже удивляли Богдана Бельского. Он, даже не вытерпев, спросил Хованского:

— Что мы прохлаждаемся? Прорвется Девлетка к Москве, как в прошлом году, что тогда?!

— Хватит и нам рати, как время подоспеет. Успеем показать себя.

Не в бровь, а в глаз. Не ради ли того, чтобы отличиться в сече, он, Бельский, здесь? Не слишком-то ему хотелось ехать с полком под руку князя Михаила Воротынского, куда как спокойней под боком у царя Ивана Васильевича хоть в Кремле, хоть в Слободе, но слово о нем, Богдане, замолвил Малюта Скуратов, а понявши не великую радость его, упрекнул:

— Я тебе сказывал: вылезай из детской рубашонки. Иль тебе не хочется стать умным боярином, а ходить всю жизнь в окольничьих? Не проявив же себя в рати, многого не добьешься — вот тебе мой сказ! Но помни одно: в любой час на рожон не лезь, только в нужное время выпяли себя, и этого вполне достанет.

— Но я же не пропустил крымцев в Лавру. Разве это не в зачет?

— В зачет. Но не в столь великий. В засаде одно, а на поле брани — иное.

— Но там и голову сложить можно.

— Верно. Если голова дырявая. Как у князя Ивана Бельского. Сам по своему недомыслию в капкане оказался, вот и задохнулся в дыму в своем же подвале. И с Москвой что стало? Позор на всех Бельских! Благо государя мы на Воротынского поворотили, на него основную вину свалили. Вот об этом тоже стоит думать: голова-головой, но если терять ее, то с честью. Чтоб славная о тебе молва пошла. Как о герое молва.

— А сейчас не тот самый момент, когда можно выказать себя: встать на переправе стеной и не позволить Девлетке одолеть Оку?

— Увы, выше себя, как говорится, не прыгнешь. Не первый же он воевода, чтоб за опричный полк решать.

Смирился:

«В самом деле, успеется еще показать себя».

И все же трудно оставаться равнодушным, не понимая, что же на самом деле происходит вокруг: полк стоит в полном безделии, а тумены переправляются и переправляются, теперь уже беспрепятственно, окончательно сбив заслоны Сторожевого полка с переправ. Впрочем, как понимал Бельский, заслоны с переправ, похоже, отступили по приказу, а не под нестерпимым нажимом крымцев. Чего ради? Чтоб сохранить силы? А для чего? Удивлялся Богдан, и — возмущался.

Но не менее удивляло Бельского и поведение крымцев. Они не спешили к Москве по Калужской дороге, не рвались к ней и через Боровск. Словно замерли тумены в ожидании полной переправы огненного своего наряда и даже всего обоза, но скорее всего в недоумении — отчего нет русской рати? Если в прошлом году отсутствие русских полков на Оке было вполне объяснимо, то теперь виделась татарам в этом какая-то хитрость. Так думалось Бельскому, и он не ошибался.

Девлет-Гирей зовет в свой шатер лашкаркаши и вопрошает его, руководителя похода:

— Что скажешь?

— Как доносят мои лазутчики, и Серпуховская, и Боровская дороги на Москву пусты. В Серпухове гарнизон равен половине русского полка. Думаю, укрылись пока в лесах и ждут, когда мы, растопырив пальцы, пойдем на Москву сразу по всем дорогам. Но мы, мой хан, волей вашей, не сделаем этого. Если вы, могучий хан, повелите, на Боровск я пошлю только один тумен с малым числом стенобитных пушек, все остальные тумены пойдут по Калужской дороге. В едином кулаке. Взять нас в мешок воевода Воротынский не сможет — у него мало сил. Мы возьмем Москву.

— А как с Серпуховым? Как с Коломной?

— Серпухов не станем штурмовать. Возьмем только в осаду. Чтоб не ударили гяуры нам в спину. Коломну же вообще оставим в стороне. Буду иметь под своей рукой резерв на всякий случай, если оттуда появится рать русская. Но, как я предвижу, там ее нет.

— Наша воля по твоему слову. Действуй.

Да, раскусил Дивей-мурза замысел Воротынского, но, слава Богу, не весь. И если прикинуть как следует, то движение не по нескольким дорогам, а по одной, даже лучше. В основе своей план не придется менять: щипать растянувшиеся колонны справа и слева, особенно выпалывать турецких янычаров, приставленных к стенобитным пушкам, сами же пушки до времени не трогая, ибо они не позволяют ускорять движение. А чтобы передовые отряды все же не прорвались ненароком к Москве, на всех переправах через речки ставить заслоны, чтоб держали переправы по два-три дня. Поручить это городовой рати, собранной со всех приокских крепостей. Сторожевому же полку, который сохранил себя не слишком большим упорством на переправах через Оку, спешить за стены Даниловского, Новоспасского и Симоновского монастырей, чтобы оттуда делать вылазки, если крымская рать доползет туда. Благословение первосвятителя для этого загодя получено.

Расчет такой: Девлет-Гирей не начнет штурма Москвы, не вытащив такие занозы из своих боков. Вот тогда и ударить по загривку во всю силушку. Пусть тогда Дивей-мурза свое умение выказывает. Маневр туменов будет скован основательно. Непременно он постарается сбросить с загривка русские полки, а они — за Гуляй-городом, где к тому же великий огненный наряд.

Пусть напирают, сколько у них настырности хватит. Когда же поредеют тумены, можно и в рукопашную сойтись.

Затихли бои на переправах через Оку, лишь речная рать под командой дьяка Логинова продолжала челночить, топя в основном переправляющиеся пушки с прислугой, а опричный полк все так же — ни с места. Богдан Бельский начал подумывать, уж не в самом ли деле князь Михаил Воротынский ведет двойную игру, верно ли они с Малютой поступили, пристегнув к нему лишь одного Фрола, а не кого-либо еще. Вместе с тем Богдан удивлялся и тому, как спокойны первый и второй воеводы опричного полка, невольно оттого еще одна мысль возникала: не в одной ли связке с Воротынским и они?

Не может такого быть. Не может? Но где же тогда истина?

Она известна стала Бельскому через пару дней, когда в полк прискакал гонец от Михаила Воротынского. Слушать приказ главного воеводы позвали и его, Бельского.

— Замысел не меняется. На всех переправах до самой Десны встанет городовая рать, собранная со всех Приокских городов. Но к ним будет добавка, чтобы Дивей-мурза не заподозрил хитрость, увидев не слишком-то умелых ратников: вам и полку Правой руки выделить в заслоны по трети полков. Остальными силами щипать колонну, усиливая щипки ближе к Десне. Но не прозевать момента, когда Девлет-Гирей повернет свои тумены на Гуляй-город, который встанет на холмах близ деревни Молоди. Там от речки Рожай до холмов — долина знатная. Лазутить крымцев станут порубежники с казаками Черкашенина атамана, но и вы своих лазутчиков имейте. И вот еще что велел главный воевода: вашему полку так повести дело, чтобы узнал Девлетка о Гуляй-городе.