Телохранитель - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Скрипник cтр.№ 29

— Так объясни мне поподробнее, что это за птица, как его… Кононофф. Из бывших русских аристократов, говоришь… У, каналья!

— Сегодня, товарищ полковник, я знаю о нем не больше, чем мне рассказал перебежчик. Ширвани утверждает, что он сотрудник Госдепартамента США, который шныряет, пересекая афганско-пакистанскую границу чуть ли не с первых месяцев кампании, но нам о нем ничего прежде не было известно. Видимо, хорошо законспирированный агент. А вот то, что в пакистанском горном лагере Хекматияра появились два американских журналиста из CNN, нам было известно раньше, из других источников. Это косвенно может подтверждать правдивость слов пленника.

— А правда, что за успех «Красного берега» Вашингтон посулил Хекматияру пятнадцать миллионов долларов?

— Не знаю, товарищ полковник. Так говорит Ширвани. Он утверждает, что при встрече Кононофф передал Гульбеддину чемоданчик, в котором, по словам посланника, лежал один миллион долларов.

— Жирно живут, однако! — резюмировал Степовой. — Нам бы так! Ну, ладно, Вадим Константинович, ты иди и сосни оставшиеся триста минут, а то на тебе лица нет. А завтра утром повезешь своего перебежчика назад в Мехтарлам.

Машина, в которой я вез Ширвани обратно, в провинцию Лагман, пристроилась к большой колонне бронетехники и достигла соседнего административного центра без особых проблем. Ширвани всю дорогу провел на полу перед задним сиденьем крытого «уазика». Для пущей безопасности, поскольку округа, вне всякого сомнения, была полна соглядатаями Хекматияра. Только во дворе комендатуры «уазик» подогнали вплотную к двери зиндана, и пленник в буквальном смысле вполз в нее. В камере состоялась моя последняя с ним беседа перед побегом.

— В субботу к тебе, — я уже настолько доверял ему, что перешел с ним на ты (не знаю, заметен ли этот нюанс при переводе с русского на пушту, а у Акинфеева, переводившего мне и на этот раз, тогда спросить было как-то недосуг), — подсадят группу Салима. У того будут дополнительные инструкции. Уходите во время инсценированного боя с настоящим оружием, в вас же будут стрелять холостыми патронами. Берете с собой трех пленников, и учти, что за их жизни головой отвечаешь лично ты. Теперь нам надо договориться о связи.

— За два месяца, что осталось до налета на Ишкашим, мне еще доведется побывать на этой стороне не раз, — объяснил Ширвани. — Если, конечно, мне поверят, но будем надеяться.

— А каким образом? — поинтересовался я.

— У Гульбеддина в разных биографиях указаны разные годы рождения и разные места, — ответил Ширвани. — Его родиной одни считают Кундуз, другие — Баглан, но именно в вилаят Лагман, поближе к родовому кишлаку Ватрапур Хекматияра как магнитом тянет. Он сюда часто приезжает, и если я останусь в его свите, то в мае — июне это произойдет еще по меньшей мере трижды.

— Но как узнать, в какой именно день Хекматияр вздумает наведаться в родные места?

— Это практически невозможно, — пояснил перебежчик. — Такие решения он принимает в самый последний момент. К тому же всякий раз он пользуется разными дорогами, но их в высокогорье не так уж много. Всего четыре. Дайте карту, я их укажу в точности, где и как именно они проходят, а дальше выбирайте и ищите сами. Вашим разведчикам придется изрядно попотеть. Хотя бы раз в неделю пусть группы проверяют все четыре дороги. На расстоянии двух километров, я отмечу эти места с точностью до двадцати метров, я буду оставлять донесения в гильзе. Иного способа общаться нет. Сообщения будут по-английски. Я надеюсь, у вас есть люди, исключая, конечно, этого достойного юного офицера, — Ширвани указал на Акинфеева, — которые знают его лучше тех, кто брал меня в плен.

— Совершив побег, вы пойдете в Дрош? — Я невольно улыбнулся, оценив саркастическую выходку моего собеседника, хотя в этот момент мне было вовсе не до смеха.

— Да, туда.

— Но ведь это триста километров на карте только по прямой.

— Главное, выйти из города, а там мы быстро выйдем на дозоры Хекматияра и, полагаю, раздобудем транспорт.

На этом и расстались.

А в воскресенье в Мехтарламе состоялся ложный мятеж. Все вокруг стреляло и взрывалось. Местные жители в страхе прятались по домам. А когда пальба закончилась, они вышли на улицу и увидели на площади перед комендатурой и зинданом «трупы» советских солдат, обильно запачканных свежей бараньей кровью. Уже к вечеру «голубиной почтой» вся округа была оповещена о том, что жители Мехтарлама восстали против неверных и группе заключенных удалось сбежать. Нарочно среди мирного населения пускался слух, что отважные моджахеды с родины самого Гульбеддина Хекматияра не только положили в бою множество кафиров, но и троих взяли в плен.

Вокруг суетились военные, но делали это как-то неспешно, давая возможность Ширвани, Салиму и Бейтову с товарищами покинуть город и уйти от него на как можно более почтительное расстояние.

* * *

— Ну, посмотри, хозяин, посмотри — с пеной у рта доказывал Хекматияру Ширвани, — на этих неверных, жирных и грязных, как те свиньи, которых они, алча услады своему брюху, пожирают! Мы должны взять с собой их в Ишкашим и там пристрелить, как бешеных собак.

Гульбеддин узнал о восстании в Мехтарламе прежде, чем его нукер с группой Салима и «пленниками» добрались до Дроша, и вопреки своей привычке подозревать всех и вся, видеть во всем подвох легко поверил в то, что в результате спонтанного восстания тем удалось бежать с добычей. Но в отношении пленников он уже битый час проявлял просто-таки лютую непреклонность.

— У меня уже есть кафиры, которых мне прислали из горных лагерей, — упирался полевой командир. — И их вы поведете в Ишкашим. А этих, свеженьких, мы будем пытать, а если ничего не скажут, мы их на куски порежем. Ну что, грязные свиньи, пришло время расплачиваться за свои грехи перед Всевышним!

— Ну зачем тебе тощие, запуганные овцы? Глядя на их тщедушные тела, никто потом не поверит, что эти люди могли совершить нападение на кишлак и истребить сотню людей. Они и комара теперь вряд ли убьют, столько в них сил осталось. А тут перед тобой пленные с документами, какими-то побрякушками на униформе и, главное, на них нет увечий. Ты только полюбуйся, бек, на физиономию этого офицера. Его лучше будет назидательно казнить там, на оскверненной неверными земле Горного Бадахшана, по ту сторону Пянджа.

Но Хекматияр отрицательно мотал головой, ни в какую не соглашаясь с предложением Ширвани. Ситуация становилась угрожающей. Прежде было договорено, что в самом неблагоприятном случае Ширвани, Салим и Бейтов примут здесь свой последний бой, возможно, физически уничтожат Хекматияра, американского спецпредставителя и сорвут операцию «Красный берег». Но тогда не сносить головы тем, кто их сюда направил на верную смерть. Так что надо было до последнего обрабатывать Гиндукушского Барса, чтобы он сдался.

И тут помог Сайрус Кононофф, до этого только наблюдавший со стороны за уговорами Ширвани и упертостью Хекматияра.

— Офицер — это хорошо! — согласился Кононофф с доводами Ширвани, панибратски потрепав его по плечу. — Это очень даже хорошо!