– О боже, – закатила я глаза, – все мужики идиоты. Тряпку
или губку! Ладно, сама пойду, где тут ванная?
Через десять минут в совершенно испорченных брючках я
спустилась на второй этаж и надела наушники. Надеюсь, не ошиблась в своих
расчетах, и сейчас милый Петяша кинется звонить тому, кто продает яйцо.
Послышались какие-то щелчки, потом в ухо ворвался голос:
– Можно Елену?
– Я.
– Беспокоит Зайцев.
– Погодите минутку, выйду в другую комнату. Тут очень громко
телевизор орет.
Из наушника и впрямь раздавались звуки стрельбы и крики.
Кто-то смотрел боевик.
– Ну ты даешь, – раздался вновь безумно знакомый женский
голос, – Эдька сегодня дома, выходной в стране. Договаривались ведь, что только
в рабочее время созваниваемся. И вообще, почему не на мобильный, а по
домашнему?
– Перестань идиотничать, – прошипел Зайцев, – не о свиданке
хочу договариваться. А мобильник надо хоть иногда включать. Ты знаешь некую
Дашу Васильеву?
– Еще бы, – ответила его собеседница, и я мигом поняла,
отчего мне так хорошо известен ее голос. Петр звонил Лене Ригель.
– Очень хорошо, – продолжала та, которую я считала своей
доброй знакомой, – такого могу про нее рассказать! Для начала, она –
нимфоманка, то ли семь, то ли восемь раз выходила замуж и ни с одним не
ужилась.
От возмущения я чуть не заорала. Какая ложь! Всего-то четыре
раза сбегала в загс, мне просто не везло. И вовсе не мужья бросали меня, а я
сама уходила от них.
– Теперь-то она снова в невестах, – ехидничала Ленка, –
небось научилась концы в воду прятать. Но, с другой стороны, зачем ей муж, а?
Наша красавица всегда хотела богатенького…
Я едва не выронила наушники. Нет, вы только подумайте! Что
же это такое, а? Меня никогда не волновало финансовое состояние супруга!
– Слышь, Лен, – пробурчал Зайцев, – мне сплетни не нужны.
Ответь просто на один вопрос: она богата?
– Так к тому и речь веду, – обиженно ответила Ригель, – а
тебе послушать лень. Наша Дашутка все гонялась за бобром и наконец подстрелила
его! Представляешь, выскочила замуж за французского миллиардера, тот мигом
скончался и оставил нашу красоту всю в шоколаде. Теперь у нее всего полно: дом,
машины, сынку своему кретинскому диплом юриста купила, а невестку Ольгу, между
нами говоря, ту еще уродку, пристроила на телевидение. И теперь вся страна на
ее кривую рожу любуется. Деньги-то власть имеют!
– Значит, она в состоянии выбросить крупную сумму на свои
прихоти?
– Ой, да сколько угодно, – заржала Ригель, – стесняться не
станет, скромностью никогда не отличалась, все себе любимой, все себе родной.
– Ладно, это и хотел узнать, – буркнул Зайцев.
– Когда встретимся? – понизила голос Ленка.
– Потом поговорим, у тебя же Эдька дома, – ответил Петр и
отсоединился.
Я, все еще не веря своим ушам, нажала на красную кнопочку. В
окошечке мигом высветился отлично знакомый номер телефона моей хорошей подруги
Лены Ригель. Нет, какая необыкновенно полезная вещь. Вот ведь что получается! С
Ленкой знакома тысячу лет, мы вместе учились в институте. Она носила тогда
фамилию Коломийцева и без конца жаловалась на черное безденежье. Потом на ее
жизненном пути возник Эдик Ригель, сын то ли посла, то ли какого-то советника,
точно не скажу, но мальчик из элитарной, вполне обеспеченной семьи. По
советским временам, родственники, годами работающие за рубежом, – это было
круто. Ленуська прибегала ко мне в Медведково, и несколько бессонных ночей мы
провели, обсуждая проблему: выходить ей за коротконогого, вечно потного,
очкастого Эдьку или закрутить роман с первым красавцем курса Леней Фединым.
Первый был отвратителен, зато богат, второй хорош собой, как греческий бог, но
имел на руках маму-инвалида, а весь его доход составляла стипендия. Бедная
Ленка прорыдала три дня и выбрала Эдика. Надо сказать, она не прогадала и
получила все, что хотела. После перестройки Эдик неожиданно занялся бизнесом и
крайне преуспел. Ленусик теперь имеет загородный дом, шикарный автомобиль,
кредитную карту и море шмоток. Брак их с Эдиком не распался, наверно, финансовые
веревки оказались прочнее любовных уз.
Я искренне считала Ленуську своей подругой. Одно время,
правда, мы охладели друг к другу, но, после того как моей семье на голову
обрушилось наследство, Ленка примчалась в Ложкино и принялась причитать:
– Дашка, как я за тебя рада, прямо счастлива!
А я-то дура принимала ее выкрики за чистую монету. И что
выясняется? Ригель ненавидит меня и охотно болтает гадости, причем еще и
самозабвенно врет. Уж кто-кто, но она-то хорошо знает, что у меня было всего
четыре мужа и что никто из них не обладал каким-либо состоянием. Интересно, за
что Ленусик меня терпеть не может? Хотя, ясно. Ей-то в погоне за финансовым
благополучием пришлось укладываться в кровать к потному Эдику и зарабатывать
себе на жизнь самым древним способом. И штамп в паспорте сути дела не меняет.
Ежели дама прыгает к отвратительному кавалеру под одеяло, зажмуривает глаза,
затыкает уши и нос, а потом начинает представлять себе, что на самом деле рядом
с ней не противно сопящий Эдичка, а Том Круз, то это, как ни крути, самая
настоящая проституция. Так что Ленке тяжело достались заветные доллары, мне же
они просто пролились на голову золотым дождем. Самое интересное, что я ни о
каком богатстве никогда не мечтала. Безусловно, хотела хорошо зарабатывать, но
и только…
В наушниках вновь защелкало, потом ворвался голос, на этот
раз мужской.
– Алло.
– Зайцев беспокоит.
– Слушаю.
– У меня есть покупатель на вашу вещь.
– Спасибо за хлопоты, я передумал.
– Но как же, – занервничал Петр, – вы же…
– Извините, – ответил приятный баритон, – сколько должен вам
за хлопоты?
– Но ведь вы хотели побыстрей получить деньги, – не
успокаивался Петр, – я нашел крайне выгодный вариант.
– Благодарю, не надо.
– Но…
– Спасибо, передумал.
– Но…
– Послушайте, – обозлился баритон, – что вы ко мне
привязались, а? Сначала хотел продать, потом решил этого не делать. Что в этом
странного?
– Ничего, – буркнул Зайцев, – кроме того, что ко мне
обращаются тогда, когда все уже решено. Выходит, заставили человека зря
работать!