Беглый огонь - читать онлайн книгу. Автор: Петр Катериничев cтр.№ 38

Женщина глянула на меня внимательно, произнесла:

– Чтой-то не берет тебя водка. Видать, наврал ты мне: не по бабе ты тоскуешь, а по жизни. – Она задумалась, снова оглядела сработанный лейтенантом Настей прикид под названием «имидж». – Будто живешь ты другие жизни, да не свои, а до своей все никак не доберешься. Ты вот чего, парень. Советовать тут на жизнь не насоветуешь, а коли уж так тебя крутануло… Ну, возьми пузырь, спрячься от людей, оттоскуй свое да за дело берись. Я вижу – ты умеешь. Не из тех ты, которые только языками молоть горазды. Ну что, давать бутылку-то?

– Две.

– Хозяин барин. Тогда дай-кось я тебе и закусить соображу. Видать, на стол тебе собрать некому. Да ты не сомневайся в продуктах-то, у меня тут никто и не кушает, для себя да для девчат, что на станции торгуют, готовлю. Котлетки домашние, огурчики малосольные свои, сальца с прожилкой кус отрежу. Лады?

– Давайте.

Она управилась скоро. За пару минут. Я положил на прилавок две купюры, решительно отказавшись от сдачи, принял увесистый сверток, упакованный в полиэтилен, поблагодарил.

– Это тебе спасибо, – ответила женщина. – Хоть деньги у тебя и шальные, сам ты на шалого-фартового никак не тянешь. Трудяга, видать. А ктой-то тебя с твоей жизни сталкивает да в свои возы запрягает. Плюнь на них. Сам живи. А как наладится, меня вспомни. Тетя Клава меня зовут. Меня здесь, на станции, да и на поселке все знают.

– Вспомню, тетя Клава.

Я вышел на перрон. Электричка, о которой упоминала тетя Клава, помахала мне зеленым хвостом. Да и что мне искать в Москве? Пулю?

Прошел полупустой товарняк, отгрохотав на стыках. Как там называют блатные? Порожняк. По-рож-няк. Или права тетя Клава? И я вместо своей живу чьи-то чужие жизни… Хм… Но в одном она не права точно: что водка на меня не действует. Тело стало расслабленно-послушным и захотелось вдруг в края, где я никогда не был, но где есть солнце, море, красивые девушки, теплый вечерний бриз и все, что нужно для счастья. Если бы знать, что для него нужно!

Я медленно двигался вдоль перрона, пока не обошел малюсенький вокзальчик и не оказался снова на той же привокзальной площадке, обрамленной упомянутой кафешкой с одной стороны, чахлым рахитичным сквериком и подобием рынка – с другой.

Всякая торговля давно закончилась. Последняя палаточница несуетливо паковала в полосатые сумки немудреное барахло. Жажда общения после выпитого оказалась стойкой.

– А курточки моего размера не найдется? – спросил я продавщицу.

– Чего? – Тетя подняла осоловевшие глазки. Видно, она перегорела сегодня на работе и, чтобы окончательно не спалиться, залила пожар в груди тем же, чем и я.

– Куртку хочу. Кожаную.

Она глянула на меня мельком, оценивая:

– На тебя-то?

– Ну.

– Неходовой у тебя размер. В плечах пятьдесят шесть или пятьдесят восемь, а брюха – нету. Щас моднявее наоборот: у кого плечи пятьдесят шестой, пузо – весь шестидесятый.

– Значит, нету?

Тетка прищурилась, почмокала сальными губами, оценивая на этот раз прикид и индивида в нем.

– А тебе зачем? Кожанки щас даже пацаны не носют: мода прошла. Да и клифт на тебе знатный. Чего-то ты мутишь, парень, а?

– А что носят?

– Тебе помолодежнее?

– Ну.

– Ветровки. Тока не китайские, те – дерьмо. Надо пакистанскую, джутовую. – Она снова прищурилась: – А чё, тебе пойдет. Суперменистый выйдешь мужчинка. Просто настоящий полковник. Погодишь чуток? Я здесь недалеко, слетаю к Настьке Головановой, у нее один такой вот большой неходовой должен заваляться. Погодишь?

– Я не спешу.

– Ну так я мигом.

Тетка замкнула палаточку вместе с сумками и проворно заспешила в сторону группки панельных двухэтажек, стоявших чуть поодаль. Я опустился на бордюр и закурил.

Неожиданно словно увидел себя со стороны: неприкаянный, уже немолодой субъект, крашенный в седого лоха, в пиджачке с чужого плеча, сидит на какой-то раздолбайской станции и курит. Не желая ни о чем думать, не желая ничего просчитывать, и вообще ничего не желая.

Скрип тормозов даже насторожиться не заставил. Лениво поднял голову и увидел колеса ношеной иномарки.

– Мужик, ты чего здесь расселся? – спросил, не выходя из кабины, мальчонка с идиотской стрижкой, круглым лицом и в майке. Цепь на его шее была совсем еще тощей, видно, недавно дослужился до смотрящего здешних палестин, вот и не терпится ему, как покойному великому вождю Ким Ир Сену, руководить на месте. Хм, вот что интересно! А ведь цепями крутые украшали себя во все времена! Будь это герцогская цепь властителей Вероны, королевская – повелителя бриттов, или идиотская – как у совсем уж запоздавших в развитии представителей бритоголовой моло-дежи, безнадежно отставшей от времени аж на целую пятилетку.

– Ты чё, седой, оглох в натуре? Фуй ли расселся?

Не, я не прав. Москва есть Москва, на то она и столица, а в провинции чем еще занять себя новому поколению, если денег даже на пепси не хватает? И при выборе, что купить, презерватив или пиво, покупают завсегда пиво?.. И все же – противно. У интеллектуалов, живущих в столице, теплится надежда на нечто цельное и здоровое, что тихонечко так зреет и набирает силу в некоей хрестоматийно-тихой провинции, чтобы потом расправиться во всю мочь и явить миру… Бред все это и ничего кроме бреда. Сказать, что будут разочарованы, – ничего не сказать. Если после Мишкиного правления страна и стояла на краю пропасти, то с тех пор она сделала большой шаг вперед.

– Вставай, я тебе сказал! А то я выйду, подмогну.

И чего этому самцу гориллы не жилось там, в пампасах?

– Ну выйди, – согласился я.

Парень оказался здоровяком. Он обошел автомобиль и направился ко мне, окончательно рассмотрев, что «борзый» – просто какой-то задрот из ученой конторы, такого на правиґло поставить сам Бог велел.

– В свертке чего? – Парняга пнул ногой пакет.

Я медленно и не очень ловко поднялся. Ни спорить, ни препираться мне не хотелось: не знаю как кто, а я искренне считал свой лимит неприятностей за крайние сутки исчерпанным, а план, если таковой существует в неких заоблачных верхах, перевыполненным самыми стахановскими темпами. Но видно, там решили бросить меня по совокупности еще и на борьбу с провинциальным хамством.

Парень оказался настоящим гигантом, как в кино. Я едва доставал ему до груди. Его толстые губы расплылись в искренней ленивой ухмылке.

– Ладно, мужик. Бить не буду. Доставай деньги и проваливай на все четыре. Только двигайся пошустрее, ага?

Ну положеньице! Осталось только крикнуть: «Милиция, грабят!» А здоровяк, по-видимому желая поощрить активное ведение диалога субъектом в клифте, сиречь мною, легонечко пнул меня дланью – я крепко впечатался в стенку металлической палатки.