Редкая птица - читать онлайн книгу. Автор: Петр Катериничев cтр.№ 3

– Я верю только тому, что вижу, – произношу я задумчиво. Может, она примет меня за интеллектуала?

– Это вы о дороге?

– Нет, это я о том, что вы – натуральная блондинка.

Она краснеет, но ответить не успевает.

Из тени придорожных акаций выходит… девушка изумительной красоты. Только волосы у нее рыжие, глаза – зеленые, а на носике – замечательные веснушки. На нас с попутчицей она смотрит, как девственница на счастливых молодоженов во время брачной мессы.

– Ребята, не подкинете до Приморска, если вам по пути?

Вот что значит воспитание: «Если вам по пути!» Как будто, кроме проселка на Приморск, отсюда исходят шоссе на Париж и тракт на Санкт-Петербург!

С присущей мне элегантностью открываю дверцу авто. Девушка смотрит на жаркое, обтянутое замшей сиденье…

На мгновенье зажмуриваю глаза… Сейчас она поднимет юбочку, под которой ничего нет, не спеша наденет трусики, чтобы я успел полюбоваться ее фигуркой и оценить натуральность волос, потом щеки ее очаровательно покраснеют, словно у школьницы, услышавшей приятную непристойность…

«Вот вы и попались, Штирлиц!..»

«Белая горячка (деллирий) развивается на фоне систематической интоксикации организма алкоголем, причем дозы…» – начинаю вспоминать читанное когда-то в учебнике психиатрии.

– Спасибо. – Девушка садится и захлопывает за собой дверцу.

Уф! Пронесло! «Жигуленок» послушно съезжает на проселок.

– Меня зовут Олег, девушку рядом – Лена. Леночка сидит, рассматривая ведомую только ей точку на ветровом стекле, и очень похожа на капризную любовницу, раздосадованную нарушенным уединением и невниманием кавалера.

– А меня – Юля. Кстати, я вас знаю.

Лена бросает скорый, почти неуловимый взгляд в зеркальце заднего вида и снова изучает ветровое стекло, – рыженькая смотрит на меня.

– Да?

– Да. Вы – Дрон.

– Дрон? – Леночка удивленно вскидывает брови, словно яобманывал ее все семь лет супружества. – Так вас еще и так зовут?

– Я многолик.

– Дрон – это такая легендарная птица. Оставшаяся в единственном экземпляре.

Редкая. Слышали? – Юля радостно переводит взгляд с меня на Лену. Хочется надеяться, что радуется она моей редкости и тому, что отношения мои с сидящей рядом дамой не так близки, как ей показалось вначале.

– Нет, не слышала, – мстительно глядя на меня, отрезает Леночка.

– Ну это вроде… – Юля раскраснелась и еще больше похорошела. – Говоруна!

Мультик помните, по Киру Булычеву? «Птица-говорун умна и сообразительна!»

Помните?

– Помню. Но ведь всех говорунов истребили. Ведь так? Резко жму на тормоз.

– Почему мы остановились? – спрашивает Леночка.

– У меня именно здесь предполагается личное, глубоко интимное дело.

– Что?..

– Мальчики – направо, девочки – налево. Можно наоборот.

Долгим взглядом смотрю на брелок и ключ в замке зажигания. Но так вот, демонстративно, забирать его считаю неудобным. Выходя из машины, окидываю взглядом верного «росинанта». Если уж ему суждено быть угнанным дважды в течение пары часов – значит, судьбина такая.

Углубляюсь в кусты, пиджак болтается вокруг тощего торса, зато и «сбрую» можно заметить, только заведомо зная, что она надета. Спиной чувствую взгляд двух пар любопытных девичьих глаз.

Что ни говорите – а приятно быть редкою птицей!

– «Седьмой», я «второй», прием.

– «Второй», я «седьмой», слушаю.

– «Седьмой», у меня внештатная ситуация.

– Степень сложности?

– Коэффициент "с". Прошу выяснить возможное влияние.

– Принято.

– Разрешите форсировать штатный вариант?

– Действуйте.

– Есть.

Глеб Жеглов и Володя Шарапов За столом засиделись не зря, Глеб Жеглов и Володя Шарапов Ловят банду и главаря-а-я…

Под бодрые звуки «Любэ» краденый «жигуленок» выезжает на большак. Пока ехали по проселку, девчонки сидели тихо, как мышки. Кстати, вернувшись к машине, я не обнаружил ни одной, ни другой.

Не было их минут семь, и я уже начал досадовать: такое приятное (вдвойне!) знакомство и – без всякого продолжения! А потому теперь поглядываю то на Лену, то на Юлю и размышляю, какой бы разговор начать. Например, о том, что за редкая я птица!

Но девушки молчат, а самому говорить о себе мешает застенчивость. В голове – снова никаких мыслей, только желания. И те-эротические. Как сказали бы в былые времена, «для служебного пользования».

«Эммануэль, Эммануэль…» – напеваю мелодийку из одноименного фильма. Не знаю, что за композитор колдовал над ней, но я готов поставить все реквизированные у громилы деньги против его жалкого сантима – эту песенку знаю с детства, причем со словами: «Жить без любви, быть может, можно, но как на свете без любви прожить…»

«Ата-а-а-с!» – бурно кончают «Любэ», а нам, похоже, опять не до любви.

Сразу за поворотом вижу патруль. Похоже – милицейский. Хотя белая фата – вовсе не гарантия девственности. И кто только теперь не носит форму. Знавал я одного интернационального гвардейца – он успел сменить штук семь форм и повоевать на стороне «всех воюющих сторон», как пишут в прессе, пока не решил открыть свой личный бизнес в этом милом южном городке, – накопленный опыт позволял ему рассчитывать на успех. Открыл. Похороны были скромными. Но имели, я бы сказал, воспитательное значение.

Два укороченных «акаэма» смотрят прямо в ветровое стекло с затаенной укоризной. И их хозяева тоже. Я понимаю и тех, и других.

В наше постсудьбоносное время Приморск сохранил статус чего-то среднего между Швейцарией с ее нейтралитетом, банками и непоколебимой надежностью и Лас-Вегасом. А наличие рядом Территории придает городку необходимую респектабельность, как тень сталинских высоток – нищете и скученности трущоб.

Короче, все склоки, разборки, войны – за пределами этого благословенного места. А ежели уж, паче чаяния, случается найти «жмурика», не похожего на бомжа и с признаками насильственной смерти, то, как правило, уже часа два к этому времени в одном из отделений сидит пришедший с повинной и глубоко раскаявшийся грешник, в состоянии сильного душевного волнения превысивший пределы необходимой обороны и ненарочно (или нечаянно) «замочивший» голыми руками (или случайным бытовым предметом) хама, который вел себя нагло, вызывающе и небезопасно для окружающих, да к тому же был вооружен. Все вышеотмеченное в протоколе тут же подтверждается свидетелями, заслуживающими всяческого доверия.

Ну а что до экспертизы – то разве поспорит какая-то мензурка с живым человеком? Если четыре персоны в один голос уверяют, что потерпевший поскользнулся и ударился головой об угол стола, причем случайно, то эксперту остается лишь отыскать обширную гематому в затылочной части черепа…