Тропа барса - читать онлайн книгу. Автор: Петр Катериничев cтр.№ 17

И еще — очень она ребеночка хотела. Дочку. С Сашкой не получалось ничего: у него от пьянок тех постоянных что-то с железками случилось или триппер когда нелеченый носил, а только не было от него детей, и все. А у них все так заладилось тогда…

И Олька, как забеременела, вся аж засветилась. И берег он ее, и фрукты-овощи сетками приносил. И даже проигрыватель дорогой купил, импортный: вычитал в газете «Труд» на перекуре в каптерке, что беременным, им полезно музыку классическую всякую слушать, Баха там или Моцарта, — тогда детки рождаются умные, спокойные и пригожие. Берег он ее. Да не уберег.

«Благоверный» возвернулся из какой-то тьмутарака-ни, а Олюня — на шестом месяце была, всем уже видать. И слова ей сказать не дал: в живот пнул, сначала кулаком, потом сапогами… Убил ребенка, падаль. Уже потом врач, что саму Олюню спасал, сказал ему, Коляну: девочка была. И сама Оля говорила, что девочка, что она слышит, как та техается, нежно и тихонечко…

А Сашок этот напакостил — и пропал. Колян искал его везде. Нашел бы — убил гниду сразу, на месте, руками бы придушил, хотя и меньше был чуть не вдвое. Не нашел.

Напился вусмерть. Три дня так пил. Доктор тот сказал, что деток у Олюни больше не будет теперь. Колян пил и плакал. А тут — прознал, что этот козел драный у какой-то бабенки в Лопатине хоронится; завел самосвал — и ходу. Менты вроде тоже его искали, да, видно, не шибко: Сашок этот, до того как зашибать крепко начал, в мусарне-то и служил. Да и молва какая? Наказал-де мужик гулящую свою бабу.

Малость погорячился, да с кем не бывает.

Наехал Колян в это Лопатино вечером. В клубе еще веселье шло полным ходом: в честь Олимпиады, что ли, или студенты-стройотрядовцы устроили танцы — теперь уже не вспомнить, да и не важно это. Водяру глушил как проклятый.

Тогда он в клуб тот чуть не на самовале и въехал: ктой-то по дороге подсказал ему, что Сашок в аккурат там пляшет-развлекается. Потом… Потом, как записали в протоколах, монтировкой нанес телесные повреждения средней тяжести тому-то и тому-то, мирным сельским обывателям… Короче, статью навесили.

Вот тут начальнички с базы и раззадорились: ревизия на них какая-то пришла, а под такое дело чего ж свои грехи на безответного не списать? Закрутилась машина…

Пока суд да дело, Олька, хоть самой тяжко, за него переживала. Хлопотала, по начальникам всяким ходила. Без пользы. Срок навесили. План ведь, он и в суде был план.

Олюня ждать обещалась.

Одно сложилось: Сашка этого все же приземлили. Уж очень ему условно вытягивали кореша, да все бабы на поселке взбеленились, пришли чуть не демонстрацией к суду. Дали трешник. Смешно… Ему, Коляну, за два поломанных носа — трешник, и этому гниде за убийство девчонки неродившейся да за бабу насмерть покалеченную — тоже. Аффект, как там адвокатишка выражался. Состояние сильного душевного волнения.

Ну да он, Колюня, тоже не в слабом волнении остался. На всю жизнь. Не досидел тот Сашок свой трешник.

Уперся Колям, на работу болт забил, рогом на всех вертухаев пер, как чумной, — все затем, чтоб в братву прописаться. Крутым стал. Еще срок прицепом взял.

Бился, а через два годика на ту зону, где Сашок стружку гнал, перевелся.

Разбирался сам, без свидетелей. Вспоминать не хочется. Почуял тот Сашок, что баба чувствует, когда ей живот уродуют. Ой как почуял! Потом он этого козла тряпичного под пресс уложил. Записали: несчастный случай. На зоне, там тоже свои показатели были и свой план.

Вот такая вот история.

Олюня его так и не дождалась. Угасла, как ему написали, от недуга какого-то женского. Но он-то знал: от тоски она умерла. Как прознала, что деток у нее больше не будет, так тоска ее и съела…

…Ворон тряхнул головой. Обнаружил, что на лавке сидит, щеки в слезах, и прохожие быстро семенят мимо: пьяный. Лишь одна бабулька притормозила, справилась:

— Что, сынок, плохо тебе?

— Плохо, мать. Плохо.

Сорвался он с лавки, побежал. Девчонку эту, Ленку, у которой глаза как озерки, выручить надо немедля! Сейчас! Получается, подставил он ее! Не по злобе пусть, по глупости, а подставил! Вот ведь мать-перемать! В жизни никого не продавал и не подставлял, а тут — «дурь» попутала, марафет драный!

Колян рванул через дорогу. Теперь он думал только об этой девчонке. Имя, фамилия есть — адрес узнают мигом. Только бы успеть!..

Тяжелый самосвал тащился едва-едва. Колян прибавил ходу, обходя машину спереди.

Легковушка вынырнула невесть откуда, на скорости, наподдала под ребра. Ворона подняло в воздух, он полетел спиной вперед, нелепо двигая руками… Увидел лицо девчонки, совсем рядом, будто живое, а не на фотографии… Глаза смотрели ласково и внимательно: что же ты, Колюша… Ну да, Олюня так его называла:

Колюша. Больше никто. Никто.

Мужчина замер, ткнувшись затылком в жесткий каменный бордюр тротуара, успев прошептать одними губами:

— Оля…

* * *

Непоняток Автархан не любил. Как и все. Все непонятное таило опасность. Николай Порфирьевич посмотрел на часы. Четверть восьмого. Ворон так и не объявился.

Ворон был правильный вор. Пусть и без полета, но правильный. Жил по понятиям, не рвач, не пустомеля. Если он просил о встрече, значит, что-то случилось.

Может быть, у самого Ворона, а может…

На встречу он не пришел. Братки прождали на машине почти час, потом отвалили.

Приехали к Автархану в Заречное, доложились: не было. Пропал.

Автархан не любил, когда его люди пропадают даже сами по себе, но особенно не любил, если пропадают они после того, как назначалась встреча. На которой человек хотел сказать важное. Такой, как Ворон, попусту базлать не станет.

Автархан нажал кнопку звонка. Появился молодой мужчина в костюме с иголочки, лицо умное и волевое, глаза спокойные и внимательные. Новое время требует новых людей. Если ты в него не вписываешься, то оно само тебя спишет. Со всех счетов.

Автархан прекрасно знал, что не может обладать многими талантами и достоинствами; у него был другой талант: подбирать людей по способностям и оплачивать по труду. А потому его теневая империя работала как военный завод двадцать лет назад, без сбоев и накладок. Если трудности и случались, их устраняли. Вместе с теми, кто эти трудности создавал по глупости, жадности или недомыслию. Иначе было не выжить. Стая должна освобождаться от тупых, неповоротливых и слабых — или погибнут все. Волки живут по законам волков, овцы — по законам овец. Выбирай и живи.

— Присаживайся, Сергей.

— Спасибо.

— Я хочу, чтобы ты нашел Ворона.

— Воронова Николая Павловича?

— Да.

— Он пропал?

— Он просил о встрече. Ему было назначено «У Валерика» в восемнадцать десять. На встречу он не пришел.