Взять свой камень - читать онлайн книгу. Автор: Василий Веденеев cтр.№ 64

Укрыв Сорокина своим пиджаком, Волков отозвал в сторону Макара и сел на пенек, поглядывая на густеющие между деревьев тени. Скоро ночь, наступит темнота, соваться на станцию, не зная, что там и как, рискованно, но время не ждет. Если Сорокин не ошибается и эшелон с секретным вагоном действительно все еще стоит на путях, то опасность обнаружения его груза немцами неизмеримо возрастает. Надо что-то решать.

Неожиданное появление врага в Уречье может говорить только об одном — Цыбух действительно предатель, и сейчас он у фашистов. Что еще успел подслушать Гнат из разговора с Макаром? Откуда последуют неожиданные удары? Где могут притаиться немецкие засады? Как быть с Сорокиным и Настенькой? Где материалы, которые вез Денисов для передачи центру? Их он не мог оставить в вагоне. Неужели они вмяты в землю и перепаханы гусеницами немецких танков, неужели полный опасностей путь, проделанный капитаном-пограничником, трагически оборвался здесь, у забытой богом рядовой станции Вязники?

— О чем задумался? — прервал затянувшееся молчание Путко.

— Куда нам деть раненого и Настю? Мы не можем таскать их за собой. В любой момент может начаться новая заваруха. Помогай, Макар.

— Есть одно местечко. У деда Прокопа на хуторе. Человек он наш. Вместе на железке работали. Может, туда? — нерешительно предложил Путко.

— Далеко?

— Верст пять. Дед надежный, не сомневайся. Устроит их в лесу, в землянке.

Капитан прикинул: пять километров — это почти рядом с Вязниками. Штурмбаннфюрер Шель противник не из слабых, он наверняка уже предпринял все необходимые меры. Уречье сожгли, а там искали Сорокина, пусть даже не зная, что он не Денисов. Но ведь этого не знал и Путко. Немцы могут начать прочесывать местность и обнаружат Сорокина рядом с хутором деда. Однако иного выхода нет — не возвращаться же к Жалам. А может, стоит вернуться? Но надо бы и станцию осмотреть, пока совсем не стемнело…

— Ладно, — хлопнув ладонями по коленям, Волков поднялся. — Пошли к Прокопу. Там выйдем на связь со своими и окончательно решим, как быть дальше…

* * *

Стоя на разбитом перроне спиной к зданию вокзала, Гельмут Шель мрачно разглядывал забитые вагонами пути. Бардак, самый натуральный бардак. Но чего еще ждать от русских?

В стороне, недалеко от вокзала, чернели остовы двух сгоревших немецких танков. У одного башня повернута набок и хобот орудия опущен вниз, а у другого растянулась по земле сползшая с катков гусеница. И разрушительные следы огня на броне, казалось, съежившейся от нестерпимого жара.

В конце путей, около выходной стрелки и застывшего с поднятой рукой семафора, рельсы вздыблены взрывом и свернуты тугим узлом. Около них суетились несколько саперов, пытавшихся привести стрелку в порядок. И вагоны, вагоны, вагоны — и совсем целые, и обгоревшие остовы на колесах, и чуть тронутые огнем, и полусгоревшие, с пробитыми осколками крышами и вылетевшими стеклами, без ступенек, подножек и поручней, вагоны пассажирские и грузовые, платформы, теплушки и пульманы. Море вагонов!

Водонапорная башня на другом конце станции — старая, сложенная из темно-красного кирпича, — разбита. Из стен торчат куски арматуры, зияют, просвечивая насквозь, пустые окна, внизу не хватает куска стены, словно его выгрызла гигантская крыса со стальными зубами. А за вагонами — цистерны, покрытые пылью и грязью, разорванные, закопченные и почти новенькие, блестящие на солнце круглыми боками.

— Почему так много вагонов? — спросил Шель у коменданта.

Пожилой сутуловатый гауптман интендантской службы — очкастый, в мешковато сидевшей форме — сделал шаг вперед и ответил:

— Боковая ветка дороги. Здесь у русских был отстойник и ремонтные мастерские для подвижного состава и мелкого ремонта тяги, то есть паровозов. Русские пытались отсюда отправлять поезда, но помешали авиация и прорыв наших танков.

Поблагодарив его небрежным кивком, Шель снова принялся разглядывать вагоны. Черт побери, где здесь среди них тот, большевистский? Многие вагоны перевернуты взрывами, некоторые сошли с рельсов, у многих заклинило двери, а надо осматривать все, в том числе и сгоревшие, чтобы определить характер находившегося в них груза. Вдруг сельский кретин не врет, и в вагон действительно погрузили золото? Оно не горит. Но сколько же нужно людей, чтобы все это досконально осмотреть! И еще — как подобраться к некоторым из вагонов? Придется разбирать завалы на путях, а для этого опять нужны люди.

— Что в вагонах? — на всякий случай спросил Гельмут.

— Еще не осматривали, — виновато засопел мешковатый гауптман. — Не успели. В первую очередь необходимо починить пути, чтоб пустить маневровый паровоз и растащить разбитые вагоны. Так распорядилось мое начальство.

— Хорошо, — прервал его Шель, — а что в цистернах? Это проверили?

— Мазут, масла, немного горючего, но тоже еще не все проверены.

Гельмут заложил руки за спину и пошел к разрушенной водокачке. Охрана последовала за ним. Последним неуклюже перебирался через кучи битого кирпича и покореженные пути комендант.

Подойдя к пролому в стене, Шель заглянул внутрь башни. Вместо насосов — гора металлолома и куски отвалившейся штукатурки, разлетевшиеся в стороны, когда рухнули перекрытия. Подняв голову, он увидел сквозь переплетения балок небо — крыша тоже не уцелела.

— Они взорвали башню при отходе? — повернулся Шель к коменданту.

— Нет, — замялся тот, — это следы бомбежки и танковых пушек.

Осмотр водонапорной башни удручил Гельмута — невозможно забраться наверх и устроить там пост наблюдения или пулеметную точку. Все рухнет, да и железная лестница, ведущая наверх, разбита. Жаль! Очень жаль.

— Распорядитесь усилить караулы, — приказал он обер-лейтенанту, командовавшему гарнизоном Вязников. — Мне докладывать обо всем каждые тридцать минут. Даже если ничего не происходит!

— И ночью? — уточнил тот.

— Да, как на фронте, — сердито отрезал Гельмут. — И вот еще что. Понадобится много людей для работы на путях. Придется согнать сюда местное население. Всех, кто может работать. Вы меня поняли? Всех!

— Но скоро стемнеет, — возразил обер-лейтенант. — Разрешите подождать утра, господин штурмбаннфюрер.

— До темноты еще четыре часа, — поглядел на солнце Шель. — Постарайтесь успеть. А славянский рабочий скот может переночевать под открытым небом. Выполняйте. Утром прочешете местность. Нужно знать, что под боком.

Круто развернувшись, он пошел обратно к вокзальному зданию. Оно ему тоже не понравилось — разве его можно сравнить с аккуратными вокзальчиками в Германии или других странах Европы? Вместо стекол вставлена фанера, стены посечены осколками и пулями, входные двери болтаются. И вообще — зачем здесь сделаны две двери прямо напротив друг друга? Выход на перрон и выход на привокзальную площадь разделены залом ожидания — маленьким, грязным, с выложенным каменной плиткой полом. Глупо! Зимой тут наверняка сильные морозы, и одновременно открываемые двери только выстуживают помещение. Или русские, со свойственной им беспечностью, постоянно опаздывали к поезду, и потому двери специально так расположены, чтобы торопливо бегущие на перрон пассажиры не теряли драгоценных секунд?