Сильвин из Сильфона - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Стародубцев cтр.№ 36

Наконец приехали. Сильвин, со своим знанием Сильфона, с высокой вероятностью определил весь маршрут, которым они только что прочертили карту города, поэтому легко догадался, что авто вкатило на подземный паркинг высотного офисного здания, принадлежавшего крупной корпорации. Его провели в помещение, в котором посторонние звуки мгновенно исчезли, подняли на скоростном лифте примерно на двадцатый этаж, несколько минут по коридорам, пара поворотов — и, наконец, с его головы слетела душная шапка и его единственный глаз оказался ослеплен сочным весенним светом. Провожатые поспешили удалиться.

В просторном, как взлетная полоса, кабинете, откуда сквозь прозрачные стены был виден, как на ладони, весь вытянувшийся непролазной клоакой Сильфон, за массивным, чуть меньше нефтеналивного танкера столом сидел не менее массивный человек с трехуровневым подбородком и до безобразия ухоженными ногтями. Не поднимая головы, он указал Сильвину на музейной редкости кожаный диван — тот поспешил невесомо присесть на его краешек, — потом, усмехнувшись, сделал изящной перьевой ручкой несколько размашистых правок в бумагах, которые изучал, и поднял глубокие горячие глаза: Так вот ты какой — Сильвин из Сильфона! По правде говоря, я представлял тебя несколько иначе.

Он сравнительно легко при своем весе вышел, почти выбежал из-за стола и насильно пожал влажную руку робеющего гостя. Далее он поднял, как фокусник, с журнального столика салфетку, под которой оказался аппетитный завтрак, включавший вазочку с рахат-лукумом и блюдце с экзотическими пирожными, и приятельским тоном предложил: Угощайся. Только попрошу без всяких церемоний. Чувствуй себя как дома. Я бы с удовольствием составил тебе компанию, но ты же видишь, какие у меня серьезные проблемы с весом…

Сильвин из Сильфона? Рахат-лукум? Этот Большой человек, похоже, знал о нем все. Кто он и какое участие хочет принять в его судьбе?

Сильвин враждебно покосился на рахат-лукум, в голове мелькнули полузабытые мысли об унижении, о позоре, о нестерпимой жажде смерти. Теперь его подташнивало, и все же, чтобы не обидеть гостеприимного хозяина кабинета, который необъятной массой стоял над ним и остро наблюдал, он взял двумя пальчиками пирожное с киви, посыпанное цветной сахарной пудрой, и вежливо надкусил его. Большой человек раздвинул брови в утонченной мине удовольствия и поспешил опрокинуть носик чайника в фарфоровую чашку. Закурился густой аромат хорошего чая и славным дурманом проник в похотливые ноздри Сильвина.

Большой человек. Конечно, первый вопрос, который господин Сильвин себе задает: зачем он здесь и кто эти люди?

Сильвин. Вопрос? Да, зачем? И кто?

Сильвин так увлекся едой, что забыл воспользоваться словами и оборотами, приличествующими обстановке и собеседнику. Хозяин кабинета кивнул, пластично вернулся за свой трансатлантический стол и мельком глянул на покрытые бесцветным лаком ногти.

Большой человек. Что ж, для начала, мой друг, я хотел бы извиниться за тот, мягко говоря, нерадушный прием, который мы оказали тебе и твоей, м-м, подруге.

Сильвин. Прием? Нам угрожали, нас бросили в вонючий подвал.

Большой человек. О, я глубоко извиняюсь. Я не знал об этом. Думаешь, легко сейчас работать с людьми? Им говоришь одно, а они делают совершенно противоположное. Но, полагаю, кормили вас нормально?

Сильвин. Боюсь, моя язва в ближайшее время даст о себе знать.

Хозяин кабинета недовольно выпятил нижнюю губу, щелкнул кнопкой переговорного устройства, коротко распорядился, и тотчас посреди кабинета вырос мистер Colgate, предъявив, словно удостоверение личности, бравые шеренги своих сверкающих зубов. Он нахально подмигнул Сильвину и почтительно склонился перед боссом.

Большой человек. Сдается мне, что единственное поручение, с которым ты сможешь справиться, это выгул моих собак. Как ты посмел настолько исказить мои приказы?

Мистер Colgate. Мама мия! Я, как это?… не понимаю, о чем идет речь?

Большой человек. Господин Сильвин недоволен нашим гостеприимством.

Мистер Colgate. Ах, это? Недосмотрел. Виноват, исправлюсь!

Большой человек. Еще раз оступишься, до старости будешь швейцаром стоять у дверей этого здания.

Мистер Colgate. Могу идти?

Большой человек. Побудь пока здесь.

Что-то неискреннее уловил Сильвин в поведении этих двух людей. Ему показалось, что перед ним опытные лицедеи, которые уже не раз ломали комедию перед уязвимым зрителем. В любом случае он готов был поклясться, что взаимоотношения между холеным толстяком и белозубым красавчиком не такие, какими они хотели их изобразить в этой репризе.

Между тем мистер Colgate виновато кивнул, скромно посторонился и незаметно показал Сильвину средний палец, снабдив сей грубый жест ослепительной неунывающей улыбкой.

Большой человек. Сильвин, мой друг, не обижайся! Мы признаем свою непростительнейшую ошибку.

Виновные будут незамедлительно и строго наказаны. Я распоряжусь, чтобы вас с прекрасной девушкой разместили в более подобающем месте и приму все меры, чтобы вы остались всем довольны. Договорились?

Сильвин. Я был бы рад. Хотя мне все равно. Меня, в принципе, больше интересует, зачем вы вообще меня выкрали у Германа?

При этих словах Сильвин впился слезливым глазом в широкое лицо толстяка, надеясь воспользоваться своими волшебными способностями и что-нибудь вынюхать, но неожиданно встретил настолько живой, сердечный взгляд, в такой степени насыщенный эмоциональными оттенками, что не смог проникнуть сквозь его плотную, почти материальную структуру. Далее он заметил, что взгляд Большого человека не только озарен всяческими личными талантами, но и излучает необъяснимый, почти библейский свет, и еще непостижимо притягивает, околдовывает, успокаивает и безраздельно властвует. В ту же секунду Сильвин поймал себя на обескураживающей мысли, что эти удивительные глаза напоминают ему глаза не кого-нибудь, а самого Иисуса, какими он их себе всегда представлял. Хозяин кабинета — внешне полная противоположность этого Бога, но глаза! — сколько в них было силы, сколько страсти, сколько всепоглощающей доброты! Сильвин теперь не мог называть его иначе, как Иисусом.

Иисус. К чему лишние вопросы, мой друг? Ты и сам, наверное, обо всем великолепно догадался. Мы знаем о твоем необыкновенном даре и желаем, чтобы ты нам помог с получением некой, очень важной информации.

Сильвин. Дар? О чем вы говорите? Я самый обыкновенный человек, инвалид, как видите.

Иисус. Ха! И что же ты делал в роскошном особняке в центре города? Или у нас все инвалиды живут в старинных дворцах?

Сильвин. Нет, я просто родственник Германа.

Иисус. Морочить нас, мой друг — весьма бесперспективное занятие. Ты такой же ему родственник, как я — японскому императору. Герман — грязный бандит, и ты находился у него в насильственном услужении. Может быть, не по собственной воле, но ты помогал ему стяжать злато, грабить и убивать. Бедный город — Сильфон, как ты его называешь, — сколько же он натерпелся этого наихудшего из злодеев!